Так вот, что его терзало!

Резко остановившись, я вздернула лицо и тут же зажмурилась от ярких солнечных лучей. Алекс пришел на выручку, заслонив собой палящее светило.

— Мы квиты, Алекс. Квиты. Учитывая, через что тебе пришлось пройти с моей подачи… Я прекрасно тебя понимаю.

— Ты ведь могла меня остановить тогда. Сил у тебя хватит, чтобы с легкостью со мной справиться, не так ли? Теперь не удивительно, почему играючись ты мне выбила зуб.

— Да, Штирлиц еще никогда не был так близко к провало, — я пыталась неуклюжено отшутиться, но поняла что не получится.

Алекс терпеливо ждал, когда я соберусь с мыслями.

— Пусть я и свыклась с одиночеством, но порой бывают такие моменты, когда это чувство гнетет, так что на стенку хочется лезть.

— Знакомо.

Лица мужчины я не видела, но вот огромная рука медленно поднялась вверх, отгибая край ворота моей футболки. Вольное прикосновение не вызвало никаких ощущений, но и отпрянуть не хотелось.

— И это знакомо. У меня два месяца грудь болела. Вот тут кость…, - Алекс показал на себе пострадавшее место.

Я отстраненно пожала плечами, глядя себе под ноги.

— Тебе нужна помощь, — из низкого голоса испарилась мигом вся легкость и усмешка.

— Справлюсь, — я небрежным движением ловко отбросила руку Алекса. — Всегда справлялась. Мне только нужно, чтобы ты позаботился о Сьюзан. Кстати, что ты почувствовал тогда в Нойншванштайне, когда я три пули тебе в грудь положила?

Алекс хмыкнул и философски выгнул густые брови, но сразу сформулировать мысли не смог, не пряча детской растерянности.

— Я почти не чувствовал физической боли. Понял, что падаю на пол и мир проваливается в темноту. Кажется, это было высшее проявление милосердия, потому что делать вид дальше, что я держусь, было просто невыносимо. А в тот момент, когда понял, что ты и есть Финис, рассудок красной пеленой заволокло безумие. Тут же проснулось нечеловеческое желание свернуть тебе шею. Осознание того факта, что происходящее вокруг только очень дорогая ширма, пришло на ферме, в Пыльчуновке.

— Пылюкановке, — с усмешкой поправила я.

— Точно!

— Аня каждый раз крестилась когда видела меня, а после того, как Базили показал мне видео, которое Лисса и Филипп записали для меня, я осознал, что они живы и действително чуть не свихнулся.

Как только не коверкали имя бабы Нюры ее нежданные клиенты, своим поведением утверждая старуху, что ее фазенда, является реабилитационным центром для наркоманов, но вот еще никто не умудрялся поиздеваться над именем Василия. Я не сразу поняла, кто такой Базили, а оказывается Алекс произнес имя Кипотченко на итальянский манер. Но куда важнее были слова о милосердии.

Удивительная штука — случай. Один мой знакомый упорно бы вставил бы слово — судьба, именно этот знакомый доказал мне, что эта падлюка существует.

Сейчас я проходила путь, который проделал Алекс, вот только в конце его меня никто не ждал. Нет, технически и по легенде, Габриэль меня ждал, если его версия развития событий не очередная липа.

Куда быстрее я поверила бы, что лихой фортель с миссис Сомерсбри это очередная западня, которую венчает кровожадная расправа, злая шутка с издевательским подтекстом.

Забавно, но устроив жизни десятков человек, я окончательно развалила свою собственную.

— А кто позаботится о тебе? Напарник? Это из-за него ты так постройнела?

— Нет, с ним у нас исключительно деловые отношения.

— Значит, ты одна?

— Это всегда было лучшим подспорьем к моей профессии.

— Было?

— Увы, лавочку придется прикрыть. Программу «Финис» закрыли. Единственный живой человек в бюро, которому были известны все подробности был вынужден подать в отставку. Смена руководства. Новый директор доверия не вызывает, поэтому…

— Забавно, ты работаешь на ФБР, но они об этом не догадываются?

— Да. Прикрытие идеальное.

— Теперь ты остаешься неудел.

Алекс произнес вслух те слова, которые висели надо мной дамокловым мечом.

— По-другому быть не могло. К тому же, всех не спасешь.

— Чем займешься?

— Подамся в билетёрки, при каком-нибудь кинотеатре, — если бы в этот момент я прикусила бы себе язык, то тут же отравилась, столько яда плескалось в моих словах. — А если честно, то это вызывает во мне настоящую панику.

— Билетёрки непростой народ, но обыденность, она не для всех. Уж лучше уйти на хлеба охотников за головами, это тебе больше подойдет. Ты ведь ни разу ни злодей во всей этой истории? Никого не убивала, а наоборот.

— Как тебе сказать… Хороших не убивала. Так что не говори, со мной так будто я святая. Положа руку на сердце, могу точно сказать, что с трудом представляю себя загнанной в рабочие рамки трудового дня. Да какой там, меня хватило ровно на неделю, когда я вернулась домой. И ведь все есть, живи не хочу. С дуру купила макларен, а он простоял в гараже, так ни разу толком в город не выехала. Обратно тянет, к опасности, лжи, ночным вылазкам, перелетам, погоням. Нормальные люди меня пугают больше, чем самые прожженые головорезы.

— Так это твой аппарат?! Сью на нем сюда заявилась, благо что среди ночи и местные не видели машину. Теперь, в моем гараже пылится.

Полный иронии взгляд Алекса вернул меня из омута самоуничижения и жалости.

— А с чего ты думал, меня так тянуло к тебе?

Слова вылетели так неожиданно, что я смутилась, да так, что от досады сильно прикусила губу.

— Но ведь уже не тянет. Верно? — проницательно заметил Фаррот, с теплой печалью беззасченчиво рассматривая мои пунцовые щеки.

— Ты совершенно невероятный дядька, Алекс и я завидую твоему счастью. Гадость-то какая! Зря я это сказала.

— Думаю, ты разберешься, что дальше делать. Советы только помешают принять правильное решение. Голова у тебя хоть и забита всяким хламом и несколькими иностранными языками, на которые ты изредка переходишь, когда задумываешься… Да-да, это только полный идиот не заметит, но полагайся на собственные желания. Если от меня что-то потребуется, я всегда помогу. О Сьюзан с радостью позабочусь и Лисса, разве что не тараторит без умолку как я, но она гоняет нас в церковь почти каждый день, заставляет молиться. Я не особо во все это верю, и как посмотрю, мои молитвы не на высоком счету, взять хотя-бы твой внешний вид. Я и сам долго притворялся, что могу выглядеть нормальным человеком.

— Рэгги Полссон спас мне жизнь. Буквально! Помнишь?

— А ты спасла мою.

Знакомый смешок, теплой пушинкой осел у меня в душе.

— Я и говорю, мы квиты, а потому не стоит извиняться.

Стоять радом с Алексом было отдельным удовольствием. От его могучего тела волнами исходило нечто живительное, исцеляющее. Эта невидимая субстанция моментально впитывалась через кожу, заставляя выпрямлять спину, мрачные мысли таяли, уступая место слабой надежде. Батарейка в человеческий рост.

Он уложил свою лапищу мне на плечо и прижал к себе, а я в свою очередь, обняла друга за талию. Не обращая на любопытные взгляды, редких прохожих, которые попадались на пути, мы неспешно подошли к богато украшенному живой геранью двухэтажному дому.

— Нам сюда, — котротко пояснил Алекс и загадочно улыбнулся.

В вестибюле, за высокой конторкой сидела приятная женщина размытого возраста за сорок, при виде нас она радушно улыбнулась и вопросительно вскинула брови.

— Фрау Альсао у себя? — порзвучал вопрос на испанском и женщина кивнула.

Мы повернули в разветвлении холла налево и Фаррот постучал в первую дверь, на которой мерцала серебристая табличка с именем — доктор Мадлен Д. Альсао.

Сьюзан я узнала сразу, хотя девушка сидела спиной к двери.

Алекс с порога негромно поздоровался и что удивительно, помимо голоса седовласой женщины в белом халате, я услышала немного исковерканное «привет, Алекс», которое точно приизнесла Сью. Я увидела, как девушка вытащила из уха проводной наушник, который был подключен к крохотному плееру.

Как она могла знать, что это Алекс?