Макс Серов. Когда Макс был уже моим надзирателем, но мы ещё не были парой, надзорные визиты происходили по второму варианту. И Макс казался мне страшным занудой. Потом, конечно, он пустил побоку всякий формализм – но только в отношении меня. С другими своими поднадзорными он всегда был немножко бюрократом, но невредным, правильным таким.
Марецкий вроде как третий тип: ужасно неудобный. Умеет висеть над душой. Бывает такое: и висит, вроде бы, из лучших побуждений, но так некстати, что вот прям убила бы… Было, за что помянуть Лёху недобрым словом, но после вчерашних событий досье Марецкого подлежало, конечно, пересмотру. Хотя мне было ничуть не легче от того, что одна зараза оказалась не такой уж конченной заразой, а сложной и противоречивой личностью. Я и сама противоречивая личность, куда мне ещё все эти сложности…
Место скопления людей обнаружилось быстро: сдержанный гомон доносился из столовой.
Я поколебалась секунду, отнести сначала куртку к себе в комнату или идти так, как есть. Решила не тратить время на всякую ерунду и пошла прямо в столовую.
Все наши ребята сидели кто за обеденными столами, кто на стоящих вдоль стены стульях, и переговаривались вполголоса. Ни Эрика, ни прибывшего дружинника не было.
Я влезла между Никитой и Арсением на свободный стул.
– Всё нормально? – уточнил Никита.
– Ага. Как задумано, – ответила я. – А… где?
Вместо Никиты голос подал Арсений:
– Эрик водит её, дом показывает.
– Её?! Надзиратель – женщина?!
– И, как говорят, хорошенькая, – усмехнулся Арсений.
Я взглянула на Никиту.
– Так говорят, – пожал он плечами. – Я сам пока не видел.
– Да какая мне разница, хорошенькая она или плохенькая?! Женщина, Никит! Представляешь?! Ну вот как так?!
Он ободряюще улыбнулся:
– Представляю. Не расстраивайся.
Легко сказать!
Женщин начали брать в оперативные подразделения дружин только в этом году. Конечно, женщины и раньше работали в дружинах – в офисных кабинетах, но на контактные должности прежде брали только мужчин. Их как бы не жалко, а нас будто бы берегли. Интересно, в эту благостную чушь кто-нибудь ещё верит?..
– Я понимаю, утешение так себе… – Никита наклонился к самому моему уху. – Но ты же знаешь: даже если бы правила поменяли намного раньше, тебя бы в дружину всё равно не взяли.
– Да, умеешь ты утешить, – прошипела я. – Вот уж талант!
– По-моему, смириться с тем, что мечта не осуществима в принципе ни при каких обстоятельствах, куда легче, чем знать, что…
– Всё, хватит!
Никита замолчал, вздохнул и, обхватив меня за плечи, притянул к себе. Ну да, такое утешение куда лучше, чем ерунду нести.
Да, я мечтала поступить в надзорную дружину. Всегда мечтала, с тех самых пор, как Эрика взяли туда на службу, а я практически поселилась в штабе на Черняховского. Вся эта бумажная волокита с протоколами меня, конечно, не сильно вдохновляла. Но я бы привыкла, если надо. А уж тем более я справилась бы с живыми кикиморами.
Я же в рейды с ребятами ходила. Освоила разные профессиональные приёмы. Много узнала у Эрика на передержке. Драться научилась худо-бедно – Макс знает, сам учил. Да и вообще, я прижилась в дружине, но то, что меня допускали до дела и брали в рейды, было нарушением. На это нарушение тогдашний начальник сознательно закрывал глаза, но потом и он меня оттуда погнал. Никто никогда не взял бы меня на службу официально, тут Никита прав. Во-первых, я – поднадзорная кикимора, во-вторых, женщина. И если второе препятствие устранили, первое никогда никуда не денется. Я ведь кикимора, а это необратимо.
– Не грусти, – проговорил Никита у меня над ухом и ещё крепче сжал мои плечи.
– Да всё нормально.
И тут открылась дверь, и Эрик, продолжая что-то рассказывать, пропустил в столовую молодую женщину в форменной куртке. Женщина держала традиционную для дружинников папку-планшет: в прочном чехле для гаджета было ещё отделение для бланков.
Разговоры вокруг сразу же оборвались.
Рука Никиты, обнимающая меня, судорожно дёрнулась.
Я взглянула на него. На его лице застыло выражение искреннего изумления.
– Никита, ты чего?
– Да всё в порядке, – пробормотал он.
– Ты что, знаешь её?!
– Угу, – промычал он. – Были знакомы. Давно.
Эрик всё ещё что-то вполголоса говорил нашей гостье.
Мужчинам, конечно, виднее, насколько она была хорошенькая. Но в целом, пожалуй, да. Фигура стройная, хотя больше спортивная, чем женственная. По крайней мере, в форменной одежде она выглядела очень естественно. Стрижка, короткая и по-мальчишески озорная, тоже шла ей. Никакой косметики я не углядела, но и так было очевидно, что глаза на месте, и они довольно большие, а губы красивые и не теряются на лице даже без помады. И это при том, что юной барышней её точно не назовёшь: за тридцать, и так хорошо за тридцать.
– Ребята, – начал Эрик, оглядывая столовую. – Все здесь? Опоздавшие подтянулись?
Я помахала ему, Эрик кивнул и продолжил:
– Нам прислали нового надзирателя. Формальную процедуру вы все прекрасно знаете, так что тратить время впустую не будем, – он оглянулся на женщину. – Прошу, приступайте!
– Добрый день! – произнесла она, подходя к ближайшему столу. Голос низкий, приятный, такие всегда располагают к себе. – Для начала представлюсь. Сегодня я назначена надзирателем к каждому из вас. Если вас тревожит, почему опять новый, должна сразу успокоить: это не означает ничего плохого. Никаких нареканий к вам или к вашему общему опекуну… – женщина качнула головой, указывая на Эрика. – … у руководства дружины нет. Просто оно считает вашу коммуну этакой экспериментальной площадкой и хорошим способом для новичка освоиться на территории. Новичок – это в данном случае я. Нет, с кикиморами я работаю очень давно, но в этот регион я перевелась только что. Вам будет совсем несложно запомнить моё имя, я надеюсь. Меня зовут Мария Иванова.
– Очень приятно! – послышался откуда-то из угла весёлый мужской голос.
– Мне тоже, – кивнула она, правда, без улыбки. – Ваш опекун только что показал мне, как здесь всё у вас устроено, и я под впечатлением. Это очень удобное место, оно разумно организовано, и если вам тут нравится, то я уверена, вы больше всех остальных заинтересованы, чтобы эта коммуна жила и дальше, а значит, вы уважаете все предписанные правила. Сегодня мы с вами поступим следующим образом. Вспомним, как в школе проходила перекличка по классному журналу: так я постараюсь познакомиться и запомнить каждого. Затем я раздам вам бланки протоколов первого надзорного посещения. Коллективными усилиями мы их заполним…
Ага, надзиратель первого типа. Что ж, это просто редкая удача в наше время.
– Вопросы есть? – уточнила Мария Иванова.
– Есть! – раздался тот же голос. – Вы замужем?
Эрик, который всё это время опирался о стену, сложив руки на груди, укоризненно покачал головой.
Иванова пожала плечами:
– Я имела в виду вопросы по делу. Личные вопросы я обсуждаю только с близкими друзьями. И что-то мне кажется, что близкими друзьями мы с вами так и не станем: скорее всего, через некоторое время появится ещё новичок, и вам опять переназначат надзирателя.
Она открыла чехол, оживила экран планшета.
– Давайте быстро пройдём по списку. Виноградова Анастасия…
Ребята отзывались по очереди. Кто поднимал руку, кто привставал, кто-то – кого из-за других было совсем не видно – вставал в полный рост. Иванова доброжелательно кивала, иногда задавала какой-нибудь вопрос, потом благодарила и зачитывала очередную фамилию. Дело шло довольно быстро.
– Измайлова Лада!
Никита снял руку с моего плеча, и я встала, скрипя стулом.
Иванова взглянула на меня, чуть сощурилась:
– Это вы – племянница господина Малера?
Я кивнула. Она, кажется, была не прочь ещё о чём-то спросить, но передумала и только чуть улыбнулась:
– Спасибо… Корышев Никита!
Пока я опускалась на стул, Никита встал в полный рост.