У себя в кабинете, предварительно предупредив секретаршу, чтобы её не беспокоили, Принцесса слизней начала обдумывать будущую операцию своего брата. Как говорил Джирайя, только она из всех ирьенинов способна прооперировать человека с поврежденным очагом чакры.

Однако шанс на реабилитацию равен 50%. То есть сейчас Наваки с 50% шансом может вернуться обратно в строй. Будь это любой другой шиноби, она бы легко провела бы операцию. Но это её брат, и Цунаде не собирается оперировать его, если шансы на успех меньше 80%.

Сенджу понимала, что таких результатов она может добиться только через несколько лет, поэтому она поставила себе цель в один месяц. В течение месяца она должна будет повысить шансы Наваки на реабилитацию. Даже одного процента будет для неё достаточно.

Конечно, Цунаде могла бы провести операцию и через год, но она не хотела, чтобы её брат страдал… Страдал как она. Смерть Дана далась ей очень тяжело. Тогда Цунаде не смогла спасти его, и он умер от кровотечения буквально на её руках. После того случая она приобрела гемофобию– проклятие за то, что не смогла спасти своего любимого, напоминание о её провале как ирьенина и как возлюбленной. После того случая она пристрастилась к спиртному. Алкоголь помогал ей расслабиться, а азартные игры – отвлечься от проблем.

Когда-то она хотела покинуть Коноху, забрав с собой Шизуне, племянницу Дана, но Наваки смог убедить её остаться. И она очень благодарна ему за это. Семья и её близкие друзья помогли ей смириться с её фобией, справиться с алкоголизмом и пристрастием к азартным играм. Цунаде даже стала главой госпиталя. Данный пост также помог ей вырваться из депрессии, ведь теперь она чувствовала себя нужной своей родине, своему селению, которое возвёл её дед.

И снова её близкий человек находится на грани. Разумеется, Наваки не при смерти, она смогла перебороть свой страх перед кровью и вырвать брата из рук Бога Смерти, но поврежденный очаг чакры — это самый страшный кошмар для любого шиноби. Неспособность использовать чакру для многих ниндзя является чем-то хуже смерти, чем-то, что даже врагу не пожелаешь.

Цунаде открыла приставной комод, достала оттуда бутылку и поставила её перед собой на стол. Сейчас она очень хотела выпить, забыться ненадолго, отложить проблемы на потом. Краем глаза она увидела фотографию Наваки и Дана, висящие на стене. Хлопнув руками по столу, от чего тот сразу же развалился, она встала со своего места и помчалась в библиотеку госпиталя. Ей нужно спасти Наваки, а алкоголь ей в этом не поможет.

Она пересмотрела все свитки, перелопатила все учебники, но шансы на выздоровление брата так и не выросли. Честно говоря она назубок знала все эти материалы, однако Цунаде все же решила пересмотреть все записи заново. Сенджу устало посмотрела на часы. Они показывали полвторого ночи. Она устало потянулась и вышла из библиотеки, закрыв дверь на ключ, но вместо того, чтобы пойти домой, Цунаде решила сперва заглянуть к своему брату.

Возле палаты её встретили четыре АНБУ, которые, кивнув в знак приветствия, снова скрылись в тени коридора. Цунаде аккуратно открыла дверь и тихо вошла в помещение. За несколько бесшумных шагов она приблизилась к кровати, на которой спал Наваки. Его умиротворённое лицо немного успокоило Сенджу. Она, не удержавшись, слегка погладила его по щеке, а затем быстро отдернула руку назад, чтобы не разбудить.

«Я обязательно вылечу тебя, отото. Даже если придется пойти на сделку с Богом Смерти.» — мысленно поклялась Цунаде.

/strong>

— Цу-тян, ты хотела меня видеть? — спросила рыжеволосая девушка, зайдя в кабинет главы госпиталя.

— Да, заходи, Кушина-тян, садись, — Цунаде указала на кресло перед собой.

— Вау! У тебя новый стол? — не спрашивала, а скорее констатировала факт Кушина, садясь на предложенное место.

— Эм… Да… Тот был слишком хлипким, — неуверенно проговорила Сенджу.

— Понимаю-понимаю, даттебанэ! — одной из общих черт этих девушек была вспыльчивость.

— Как у тебя там с Минато? — Цунаде казалось неприличным переходить сразу к главной теме, поэтому начала издалека.

— Ну… Всё сложно…

— Да ладно? Мне казалось, он неплохой парень.

— Я не говорила, что он плохой!.. Наоборот, он даже очень добрый, но Минато сейчас с головой ушел в фуин…

— Фуин, говоришь? — Цунаде нашла способ перевести разговор в нужную ей тему. – Я как раз хотела поговорить с тобой об этом.

— Хорошо, — кивнула Узумаки, — я тебя внимательно слушаю.

— Ты ведь знаешь о Наваки, да?

— Да… Знаю… И мне очень жаль, Цунаде! Если тебе нужна моя помощь, то только скажи, даттебанэ! — искренне сказала Кушина.

— Я очень признательна тебе, Кушина-тян, правда. Поэтому не могла бы ты показать мне свои свитки? — с надеждой в глазах спросила Цунаде.

— Цунаде, я…

— Кушина-тян, пожалуйста, это очень важно! Я понимаю, что это собственность твоего клана, который… Который был уничтожен… Но пойми! От этого зависит жизнь моего брата! — Сенджу глубоко вдохнула и выдохнула. — Пожалуйста, Кушина-тян, я не собираюсь воровать знания твоего клана. Ты даже можешь следить за мной.

— Цунаде, я всё понимаю и я готова тебе помочь. Ведь мы всё-таки родственники, — улыбнулась Узумаки.

— Кушина-тян… Я… Я не знаю, как тебя отблагодарить, — на глазах Цунаде появились слезы.

— Ничего не нужно, — Красноволосая поднялась со своего места и подошла к плачущей девушке, раздвигая руки, — Иди сюда, — Сенджу заключила её в объятия, встав с кресла.

— Ты справишься, я верю в тебя, — не разрывая объятий, прошептала Кушина.

— Спасибо… Спасибо…

/strong>

Усталый взгляд Цунаде упал на часы, показывающие четыре часа ночи. Теперь каждый день после госпиталя она ходила к Кушине домой и просматривала клановые свитки. Сенджу была ей очень благодарна, ведь она могла бы легко ей отказать. Клановые свитки — это бесценные сокровища, накопленные кровью и потом на протяжении всего существования клана. Поэтому даже если бы Узумаки отказала бы ей, Цунаде бы не разозлилась, но осадок бы остался.

Хоть Сенджу и сказала, что Кушина может за ней следить, она совсем этого не делала. Конечно, это можно назвать халатностью, но Цунаде расценивала это как жест особого доверия. После смерти Мито Узумаки клан Сенджу стал присматривать за маленькой Кушиной. Сенджу не понимали, как шиноби Кумо смогли проникнуть в Коноху и похитить джинчурики. К счастью всё разрешилось — Кушина и Минато вернулись в деревню в целости и сохранности… Но по их словам спас их не кто иной, как Безликий.

Данный факт очень всполошил верхушку Конохагакуре. Никто не мог поверить, что беглый Учиха вдруг решил спасти джинчурики и привести её обратно. В их числе была и Цунаде. Еще с получения звания генина Цунаде возненавидела всех нукенинов. Какудзу — преступник, напавший на её деда и деревню. Мадара — беглый Учиха, который вернулся через несколько лет с девятихвостым и напал на Коноху.

Цунаде сама того не подозревая начала сравнивать Безликого и Мадару. Оба Учихи и оба покинули клан, оба невероятно сильны и оба имеют Мангекё шаринган. В прошлом Сенджу сталкивалась с Безликим два раза и все битвы она благополучно проиграла. Сейчас, спустя столько лет, она осознала, что действовала слишком импульсивно, ей не стоило идти на поводу своих чувств и нападать в лоб на столь сильного врага. В следующий раз она не допустит этой ошибки.

С другой стороны она благодарна Безликому за то, что он сохранил жизнь Джирайе и другим шиноби. Стоит также сказать, что во всех их стычках на войне он мог легко их убить, но почему-то это не сделал. Данный факт очень бесил Принцессу слизней. Она не знала, отпустил ли он их от доброты душевной, как Ханзо, либо от высокомерия. К тому же он спас Кушину…

После того инцидента Узумаки зачем-то оббегала все лавки и магазины с масками, а потом еще неделю почему-то лежала в депрессии — видите ли она не нашла понравившуюся ей маску. Просьбы нарисовать маску Кушина воспринимала в штыки. С тех пор она перестала ходить на рыночную площадь, ссылаясь на то, что там нет ничего полезного.