Сколько он видел? Азиат запаниковал. Когда он танцевал, не в клубе, где много людей, а в одиночестве, чтобы развеяться и подумать, это было личным и не предполагало, чтобы это кто-то видел. Тем более, Лайтвуд.

Алек хотел что-то сказать, но мозг куда-то ушёл, а слова застряли в горле. Он развернулся и пошёл в класс. Там, дождавшись Камиллу и её разрешения, он, как можно быстрее, поехал домой.

Изабель сидела в кафе и ждала, когда придёт кто-то из парней. Честно, она не думала, что они согласятся, но, где-то в глубине души теплилась надежда. Дверь открылась и на пороге появился Саймон.

— Я не против попробовать. Я тебя люблю Иззи, и я готов быть вместе с тобой и Рафаэлем. Если ты так хочешь.

Он подсел к ней за столик и заказал кофе. Девушка улыбнулась и накрыла его руку своей:

— Спасибо, а тебе разве самому он не нравится?

— Чуть-чуть, — попытался взять себя в руки Саймон. Он не понимал, что с ним случилось, но каждый раз, когда он вспоминал или говорил об этом испанце, в груди всё замирало, а голос начинал дрожать. Он никогда раньше такого не чувствовал ни к кому.

— Думаю, он не придёт, — грустно заметила брюнетка.

— Давай подождём ещё немного.

На часах уже высвечивалось пять часов тридцать четыре минуты.

Рафаэль долго думал и прикидывал в голове все возможные варианты. Ему очень понравилось произошедшее в пятницу. Ему хотелось встречаться с Иззи — этой прекрасной и опасной, горячей брюнеткой, ему хотелось встречаться с Саймоном, он такого не говорил, но хотелось встречаться с этим весёлым и смешным певцом-ботаником.

Странно, но ему надоело быть одному. И он решился. Накинув на плечи куртку и выбежав из дома, Сантьяго быстро добрался до кафе и залетел туда в тот момент, когда уже Лайтвуд и Льюис вставали из-за стола и готовились уходить. Но, увидев его, стоящего на пороге с растрёпанными волосами и в наспех застёгнутой куртке, замерли на месте.

Молчание длилось пару минут. Потом испанец подошёл и сел за стол рядом с Саймоном, убеждая себя, что так, они реже будут друг на друга смотреть.

— Я так понимаю, все согласны. — нарушила тишину брюнетка.

Парни кивнули.

— Ладно, будем считать это первым свиданием.

Алек с самого детства увлекался информационными технологиями. Хоть родители это очень не одобряли, у них даже дома компьютера не было и телефоны детей просматривались постоянно, но, всё же, интерес Александра к ним не угас.

Всё началось с написания программ в девятом классе. Простой язык, не требующий эмоций. Чистый расчёт, как и в обожаемой им алгебре. Алек уходил в свой мир, в цифры на экране, в короткие понятные слова и творил.

Любой код можно считать произведением искусства, выписанным, вырисованным по-разному.

Пальцы бегали по клавиатуре, мысли уходили на второй план, и парень нажимал заветную кнопку, попадая прямо в цель, также, как и в стрельбе из лука, никогда не промахиваясь.

Родители не могли уследить за всем, и в шестнадцать лет брюнет купил собственный ноутбук, бережно пряча его от посторонних глаз.

Ночь была его обителью. Когда все ложились спать, у парня было несколько часов, чтобы посветить их себе и улучшению своих навыков.

Да, Алек боготворил своих родителей и слушался их, но это он делал ради своего будущего. Александр знал, что может многого достичь.

После написания программ пошли небольшие взломы. Особо ничего противозаконного. Ему удалось обмануть программу родителей и отсылать со своего телефона отредактированные им данные.

Годы идут, а старые привычки остаются. Поэтому он часто сидел по ночам, пытаясь всё-таки открыть те чёртовы папки Бейна. И в четверг ему это наконец-то удалось. Но вопросов стало только больше.

Там была информация ещё на некоторых учеников и родителей. К слову, про Роберта была достаточно объёмная статейка. Это подтолкнуло Алека на следующий шаг: взломать телефон Магнуса, что он сделал в пятницу, к обеду. И, похоже, очень зря…

Когда все ушли вниз, а в классе, как бы по счастливой случайности, они остались вдвоём, Лайтвуд понял, что им, наконец, надо поговорить, и не по-хорошему.

Алек подлетел к нему и прижал к стене, показывая экран мобильника:

— Зачем, зачем тебе это, Бейн?!

На экране телефона высветились фотографии брюнета. Такие фото, какие мог сделать только близкий для него человек, находящийся рядом. Вот Алек сосредоточен над чем-то, вот он улыбается, гуляет, спит, обнимается с Джейсом, несёт на руках сестру, сидит в кафе, задумавшись, вот бежит под дождём.

Как они оказались в скрытой папке в телефоне его одноклассника?

Как Лайтвуда задолбала эта игра. Что же Бейн выкинет дальше: распечатает их и развесит по школе?

Александр взорвался, и почему даже в такой момент хотелось не ударить, а поцеловать этого подонка.

— А знаешь, делай, что хочешь, мне уже всё равно.

Алек резко развернулся, выпуская его, и направился к двери.

Но голос Магнуса заставил его остановиться.

— Александр, стой, — крикнул азиат ему вдогонку.

Алек застыл. Что это?

Магнус впервые назвал его по имени? В следующий миг уже Лайтвуд стал припечатанным к стене, точнее, к шкафу.

Бейн смотрел ему прямо в глаза. Слишком близко.

— Я не собираюсь ничего делать с этими фото. Они нужны только мне. Потому что ты мне нравишься, Александр.

Алек разомкнул губы, пытаясь что-то сказать, но в следующие мгновение Магнус заткнул ему рот поцелуем.

Брюнет не мог пошевелиться, он пытался понять, что только что сказал Бейн, и как всё это случилось.

Дыхание азиата опаляло, дурманящий запах сандала уносил сознание куда-то далеко. Магнус вжался в него всем телом, боясь, что Алек ускользнёт.

Последний так и не ответил на поцелуй. Он чувствовал чужие, мягкие губы, отчаянно хватающиеся за него. Неужели это был тот Магнус Бейн, который мог спокойно взять любого?

Лайтвуд не выдержал. Он не верил, что Бейн может быть каким-то другим: хорошим, нежным, влюблённым.

Оттолкнув азиата, брюнет поспешил к двери. Он бежал от Магнуса, от своих чувств к нему. На грудь что-то сильно давило, сердце колотилось, как бешеное. Алеку полегчало, только когда он очутился на улице. Свежий воздух подействовал на него отрезвляюще, но всё равно, на губах чувствовался вкус недавнего поцелуя, а в ушах звенел чужой, мягкий голос: «Потому что ты мне нравишься, Александр».

Лайтвуд не понимал, как мог понравиться такому, как он. Алек не считал себя красивым, не думал, что его может кто-то просто так поцеловать. Он знал, что Бейн, в итоге, разобьёт ему сердце. Оставит ни с чем. Для него это игра… Но не для Александра.

Магнус чувствовал себя разбитым. Его отвергли, а разве могло быть иначе? После всего, что он сделал? Полтора испорченных месяца жизни, чёрт знает, сколько у Лайтвуда осталось синяков, после его подножек, толканий в шкафчики, и это не считая всех оскорблений, брошенных в сторону парня.

Бейн взял свой телефон, открыл заветную папку и взглянул на фото Алека. Всё же, какой он прекрасный, когда улыбается. Его морщинки вокруг глаз, блестящие искорки в них самих, приподнятые уголки губ — на это можно было смотреть вечно.

Но, видно, не судьба. Видно, не для него это всё. Магнус, проклиная себя и всех остальных, поплёлся домой. Оставаться не было смысла.

Лайтвуд написал сестре, чтобы та захватила его вещи, и они ехали с Джейсом домой на такси или общественном транспорте, так как он забрал машину и ушёл с последних уроков из-за недомогания.

Алек никогда не пропускал уроки без важной причины. И сегодня она была, ещё какая. Его поцеловал парень, в которого он был влюблён ещё с первого дня прибывания здесь, и он не ответил ему.

А также это был его первый, настоящий поцелуй в жизни. И, чёрт побери, ему очень понравилось. Понравилось ощущать чужие губы на своих, тёплый язык, запах другого человека и такую близость. А, вдруг, у них получится?