– Почему он поменял свое решение?

– Ну, немного настояла я, а немного его бабушка. Она сказала, чтобы он держался тебя. Что ты будущий лидер, который спасет магическую Англию.

– Хорошо, Луна, я подумаю. Для начала, пусть придет ко мне в следующую субботу после завтрака. Нам нужно сделать одно дело.

Когда они подошли к башне Гарри наложил на себя и Гермиону дезиллюминационные чары. Как только они вошли в гостиную, с дивана встали две когтевранки.

– Луна, мы же сказали тебе, чтобы ты тут не появлялась. Или тебе повторить, – девушки направили свои палочки на Луну.

– Это мы удачно зашли, сразу чистосердечное признание, – Гарри скинул с себя и Гермионы чары. – Луна, зайчонок, покажи свое предплечье.

Все присутствующие увидели ярко-красного волка.

– А теперь ты, Гермиона.

Такой же волк, только черного цвета, красовался на руке старосты.

– А теперь, запомните. В Хогвартсе, в министерстве, в Косом переулке, в Лютном переулке и вообще по всему магическому миру люди носят такие метки. Одно мое слово, и на вас начнется охота. Одно мое слово, и завтра когда вы будете вечером летать на метле, в вас попадет отравленная стрела кентавров. Одно мое слово, и идя на урок ЗОТИ, вы столкнетесь с василиском. Одно мое слово и, совершенно случайно, на вас нападет обезумевший оборотень. Я понятно выражаюсь?

– Да, простите нас. Мы не будем больше трогать Луну. Мы будем ей помогать и защищать, если понадобится.

– Так бы и сразу.

Взяв с них обет о неразглашении, старосты отправились дальше патрулировать школу.

– Почему ты не снял с них балы?

– Я сначала хотел снять по сотне с каждой. Но потом подумал, ведь пострадает факультет Луны. А она, как бы там ни было, его любит.

Зайдя в свою гостиную, они разошлись по лестницам. Первое патрулирование закончилось.

В понедельник первым уроком было ЗОТИ. Амбридж сказала им читать первую главу «Теории защитных чар» и игнорировала поднятую руку Гермионы. Через минут пятнадцать Гарри не выдержал.

– Профессор Амбридж, мне кажется, Гермиона хочет что-то у Вас спросить.

– А мне не кажется. Никаких вопросов на уроках.

– Интересная методика. Как же нам тогда учиться?

– Вам нужно запоминать текст книги, по одобренной министерством программе, а не задавать глупые вопросы, мешая остальным.

– Запоминать текст книги? А как же практические занятия? – не выдержала Гермиона.

– А зачем Вам практические занятия, мисс Грэйнджер? Вы думаете, на вас кто-то нападет на уроке?

– На Гермиону уже нападал профессор Квирелл, если Вы забыли. И нападал не оглушающим, а Авадой. Поэтому ей, как и всем нам, нужно уметь постоять за себя.

– Мистер Поттер, вы не верите, что министерство сможет вас защитить?

– Насколько я помню, летом, прибывшие авроры отказались задерживать напавших на меня магов. Как же я теперь могу быть уверен в их помощи? Не говоря уже о том, что министерство отрицает возрождение Волан-де-Морта.

– Никакой, Сами-знаете-кто, не возрождался. Это все Ваша выдумка, мистер Поттер.

– А как же показания Берты Джоркинс, Питера Петтигрю и Барти Крауча-младшего?

– У них просто помутнение разума. Они верят в то, чего сами хотят.

– Наверное, это у вас помутнение разума, а не у них, – не выдержал Гарри.

– Десять баллов с Гриффиндора и отработка сегодня в семь вечера.

– Как скажете, профессор, – сделав акцент на последнем слове парень.

Вечером Гарри отправился на отработку.

– Садитесь, мистер Поттер. Вот вам перо и пергамент, пишите слова «Я никогда не должен лгать». Чернила Вам не нужны, – сказала Амбридж, видя, как парень достал их с рюкзака.

У Гарри появилось нехорошее предчувствие. Написав фразу первый раз, он понял, что пишет собственной кровью.

– Профессор Амбридж, Вы надеетесь, что я буду писать своей кровью?

– Я не надеюсь, мистер Поттер. Вы сделаете это, или можете прощаться с Хогвартсом. Да и с магической Британией тоже.

– Я сомневаюсь в этом, профессор. И отказываюсь писать своей кровью. В решении Визенгамота от 01 июня 1862 года «Про использование крови магов и ведьм» указано: «Запрещено использовать кровь магов и/или ведьм для письма. В случае необходимости крови для магического подтверждения личности или скрепления сделки разрешается добровольно дать кровь путем прокалывания пальца или разреза ладони». А так, как личность мою вы знаете и сделок мы не заключаем, то крови моей не получите.

– Ты в этом уверен? Империо!

Гарри спокойно сбросил ее заклинание и, с улыбкой, произнес:

– Любишь непростительные? Тогда держи. Круцио!

После минутного мучения недопрофессора, парень спокойно пошел в свою гостиную.

На следующее утро, едва парень начал завтракать, в Большой зал вошли авроры. «История повторяется», с улыбкой подумал парень.

– Гарри Джеймс Поттер, Вы задержаны, из-за использования второго непростительного заклинания на первом заместителе министра и, одновременно, вашем преподавателе.

– Простите, сэр. Но я не знаю, о чем идет речь.

– Вы хотите сказать, что не посылали заклинание Круциатуса в профессора Амбридж?

– Нет, конечно. Это она использовала против меня Империус.

– Это не правда, мальчишка врет – крикнула Долорес.

– Значит, нам придется использовать сыворотку правды.

– Я не позволю использовать сыворотку правды на студентах, – вмешался Флитвик.

– Все нормально, профессор, – ответил Гарри. – Я не против.

Гарри капнули три капли сыворотки в его тыквенный сок, который парень сразу выпил.

– Вы использовали непростительное заклинание на Долорес Амбридж?

– Нет.

– Вы использовали на ней другие заклинания?

– Нет.

– Вы использовали когда-нибудь заклинание Круциатус?

– Нет.

– Вы считаете своего профессора по защите компетентным преподавателем?

– Нет.

– Вы желаете ей зла?

– Я желаю, чтобы ее уволили.

– У вас есть запасная палочка?

– Да.

– Сколько?

– Одна.

– Ну, думаю достаточно.

Гарри капнули антидот и, на всякий случай, проверили палочки.

– Ну что ж, Долорес. Парень не виноват.

Амбридж продолжала возмущаться, но ее никто уже не слушал. Сам же парень радовался, что спрятал нужную палочку и с утра принял антидот.

После завтрака Гарри догнала Гермиона:

– Молодец, Гарри. Она уже всех достала. Хорошо, что ты применил Круциатус на ней, может теперь поумнеет немного.

– О чем ты, Гермиона? Я никогда не использовал непростительные. Только раз на Квиррелле, когда защищал тебя.

– А ну ладно. Извини, мне надо в библиотеку.

Когда Гермиона убежала, Гарри про себя улыбнулся: «кто б это не был, но я ответил правильно. Ведь Грэйнджер никогда б не похвалила меня за Круцио. Даже б примени его я на Темном Лорде, все равно б возмущалась. А вот кто был под обороткой, остается загадкой».

В субботу, 9 сентября, после завтрака, к Гарри подошел Невилл.

– Привет. Луна сказала, что у тебя ко мне дело?

– Да. Луна сказала, что ты хочешь вернуться к нам?

– Да. Я немного изменил свои взгляды на ситуацию.

– Хорошо. Роза, перенеси нас в Мунго.

После того, как они появились в больнице, Невилл спросил:

– Гарри, а что мы тут делаем?

– Ты пока проведай своих родителей, а я проверю твою палочку.

Невилл отдал Гарри свою палочку, и они отправились в палату к Лонгботтомам. Как только Невилл подошел к своим родителям, в палате появилась Беллатриса Лестрейндж.

– Так, так, так. Малыш Невилл пришел к своим родителям. Спасибо, Гарри, теперь я смогу закончить начатое.

– Гарри, что это значит?

– Извини, Невилл. Ты сразу выбрал не ту сторону.

Беллатриса направила на Лонгботтома-младшего палочку и крикнула:

– Круцио.

====== Глава 23. Лонгботтомы и пресс-конференция ======

Беллатриса направила на Лонгботтома-младшего палочку и крикнула:

– Круцио.