– Не накаркай, – сплюнул Ирвин. А потом хмуро осмотрелся: – Серж, Извар, Мох и Вольт, пойдёте в степь. Далеко не уходить. Извар старший. Остальные – собирать пожитки. Через пару часов выдвигаемся в город.

На крики и плач женщин, с причитаниями о бросаемых на произвол судьбы домах и скрабе, Ирвин вдруг озлился и заорал, надсаживая голос:

– Чего орёте, дуры? Сожрут всех, некому будет в домах жить! Детей пожалейте, овцы! А дома, дадут боги, останутся!

Глава 4.

– Большое Нашествие, – сквозь зубы просипел Извар. Мы лежали с ним на холме и всматривались в степь. И в огромную орду зрожей, расположившуюся в часе ходьбы от Темок.

В степи, от края до края раскинулись шатры зрожей. Сами зеленокожие весело орали, кричали. Хаотично передвигались в импровизированном лагере. Я навскидку определил, что их там не меньше пары тысяч. А может и намного больше. Приближаться ближе не хотелось абсолютно. Извар, отправив Вольта бежать бегом в деревню, со мной и Мохом лежал на холме и считал длинные пики с круглыми бубнами на навершии. Как пояснил кузнец – это зрожьи штандарты. Одна пика – одно племя. Только в нашей зоне видимости мы насчитали таких восемь штук. И лицо Извара хмурилось всё больше.

– В последнее Нашествие было шесть племён. Деды говорили, Пустоши тогда дотла разорили и выжгли, – цедил кузнец. – Лет десять потом восстанавливали всё. А сейчас, значит, ещё больше. Хорошо, что староста в Барум собрался отправляться. В Темках не выстоим. Ладно, идём назад.

Мы отползли и трусцой побежали назад. Неспешно идти, когда за спиной столько врагов – не хватало нервов. Я привычно вошёл в ритм и мерно отсчитывал шаги, когда Извар вдруг заматерился. Впереди оказались сразу три зрожа, которые, увидев нас, заорали что-то гортанное и рванули вперёд с дубинами наперевес. Сильные, но тупые, резюмировал я. У нас копья в руках. Они длиннее. Преимущество, естественно, неоспоримое. Что мы и доказали, быстро перебив зеленорожих. А потом увидели Вольта. Зрожи не просто убили мужика. Видимо, в приступе ярости, они практически измочалили его дубинками, и перед нами лежало изломанное тело. Кузнец аж застонал:

– Не предупредили деревню. Бежим, други!

И мы побежали.

***

– Нам конец, староста, – спокойно сказал Гвалт. – Бежать некуда. И от такой прорвы не защитимся.

На Ирвина страшно было смотреть. Осунувшийся. Играл желваками на посеревшем лице и смотрел в степь, откуда двумя волнами обходили деревню зрожи.

– Главное, женщины и дети уже в городе, – просипел Извар. – И мужиков большая часть. Деревня выживет. А мы… А мы постараемся забрать как можно больше зеленорожих на тот свет.

– Много не получится, – сплюнул Ирвин. – Нас два десятка. Стены некому защищать. А без стен мы зрожам не соперники. Через забор перелезут и хана нам.

Я, сидя на бревне, привычно застёгивал бронежилет, в котором попал сюда. Жить хотелось неимоверно. Но убегать действительно было некуда. Когда мы вернулись в Темки, нас ожидали полтора десятка мужиков во главе со старостой. Ирвин до последнего надеялся, что ночное нападение случайность. Выходка одуревшего небольшого отряда зрожей. Но, услышав наш рассказ, заматерился и приказать отрыть казну. Неприкосновенный запас был спрятан в селе. Он-то нас и погубил. Пока отрыли ящик, пока вытащили мешочки с серебряными и медными деньгами – появились зрожи. Убегать стало поздно. Более крепкие и выносливые твари догнали бы быстро в степи. А отбиться от них на открытой местности практически невозможно. Лошадей же в селе отродясь не было. Пахали и ездили люди на волах. Лошади, как я понял, были слишком дорогим удовольствием. И вдруг я встрепенулся.

– Дядька Ирвин, а сколько до леса бежать?

– До леса, – непонимающе спросил староста, посветлел лицом и опять нахмурился, – Минут двадцать или тридцать. Если бегом. Да бесполезно. Увидят, что бежим, отправят за нами пару десятков тварей и те до леса догонят. Да и в лесу догонят – от них не укроешься. Особенно если с луками будут.

– Ну не вся ж орда побежит за нами? – переспросил я, – А от пары десятков может и отобьёмся!

– Как? – опять заорал староста, – За стеной бить одно. А лоб в лоб они нас задавят сразу.

– Как? Молча, – уже я заорал. – Когда совсем станут догонять, развернёмся и в копья примем. А мечами дорубим уцелевших. Пока новый отряд вышлют, мы уже в лесу затеряемся.

– Ирвин, а ведь он дело говорит, – обронил кузнец. – Единственный шанс выжить у нас. А в лесу вообще можно разбежаться в разные стороны.

Два десятка мужиков из Темок выжидательно смотрели на старосту.

– Бежим, – решился он. – К другому концу деревни. Брать копья, мечи и ножи, всё лишнее на хрен на землю! Кто отстанет – останавливаться не будем. Нам главное больше народу спасти!

Мужики молча побросали узлы, подхватили копья и рванули рысцой в конец деревни. И начался наш марш-бросок. Солнце уже припекало вовсю. Броник я не снял. И бежать было то ещё удовольствие. Но двухгодичная служба меня укрепила, и даже в бронежилете я от других не отставал. А зрожи, как и рассчитывал староста, бросили в погоню всего десятка два или три зеленорожих. Больше не посчитали нужным.

Темп мы сразу взяли высокий. Хотели оторваться сразу, а потом перейти уже на рысцу. Но зеленорожие не отставали. Уже минут через пять-семь остальная орда исчезла из вида где-то за спиной. Но вот плотный отряд зеленорожих, побежавших за нами, неуклонно приближался. Пот заливал глаза. Сердце билось в горло и от напряжения, и, чего уж греха таить – от страха. Но я бежал, уткнувшись глазами в спину кузнеца. Ещё минут через десять бега показалась кромка леса. Но и зрожи были всего в полукилометре от нас. И тут я понял, что добежать до леса мы не успеем. Это же понял и староста, потому как хрипнул:

– Шагом! Принимаем бой!

Мы перешли на шаг, стараясь выровнять дыхание. Я удобнее перехватил копьё, попробовал, насколько свободно выхватывается меч, и оглянулся на зрожей. Те, увидев, что мы замедлились, весело заорали и тоже немного замедлились. Когда расстояние сократилось до ста метров, староста скомандовал:

– Разворачиваемся!

Развернувшись, мы перехватили копья, и выстроились шеренгой. Три десятка зрожей, взрыкнув рванули на нас.

– Бейте в живот, – просипел кузнец, – и сразу мечи хватайте. С копьём в пузе уже не навоюют.

Я кивнул, и крепче сжал древко. Пятьдесят метров. Тридцать. Двадцать. Десять. Зрожи не подумали сбавлять шаг, и копья мы всадили в радостно бегущих тварей довольно удачно. По крайней мере, я. Попал прямо в середину живота зрожу, тот заверещал и упал. Выхватив меч, я увернулся от дубины другого и с оттяжкой ударил его по шее. И опять удачно попал куда-то в ключицу. Тот упал, но на его место выскочил третий, и чуть не снёс меня дубиной. Орясина попала вскользь, и если бы не броник – точно бы наделала бед, а так лишь дыхание немного сбила, а я ткнул мечом в оскаленную пасть. Клинок пробил голову зрожа через пасть, я выхватил меч и стал рубить всё зелёное направо и налево. Удар, уход от дубины. Опять удар. Крики разносились над степью и улетали в безоблачное небо. Минута- две и всё было кончено. Нас осталось семеро. Зрожи валялись все. Убитые молча. Раненые – крича и воя.

– Бежим! – крикнул Извар. И мы рванули к лесу. А через десять минут уже были под деревьями. Ещё долго петляли между деревьев, а потом, выскочив на полянку, попадали, хватая ртом воздух.

Я осмотрел оставшихся. Извар и Ирвин, Гвалт и Мох. Рыбак Тяг и молодой парень Жак. Семеро из двадцати. Живые. Только Мох аккуратно баюкал переломанную руку, да у кузнеца Извара наплывал огромный, на пол-лица синяк.

Глава 5.

– Ну, ни хрена себе, – изумлённо сказал я. И изумиться было отчего. Извар вытащил медную брошь, приложил к руке Моха, прошептал слово, и руку окутал неяркий свет. Опухоль спадала на глазах. Кость, выпиравшая через кожу, выправилась. И Мох счастливо заулыбался.