– Дружище, привет. Снова пришел выстрелить мне в голову?

Глаза Дюка превращаются в узкие щелки, а улыбка больше похожа на оскал:

– Нет, но завтра суббота, так что…

– Опять поведете меня в клетку? У вас что других Моров нет?

Дюк ещё сильнее хмурит брови и издевательски спрашивает:

– Ты же не думаешь, что я тебе отвечу?

– Надеялся на это. – безучастно сообщает Мор, лежащий на кровати.

Их разговор заканчивается, как только мой сосед демонстративно закидывает руки за голову и переводит всё своё внимание на потолок. Дюк поворачивается ко мне и кивком головы указывает на дверь. Спускаюсь с кровати и молча надеваю ботинки. Краем глаза вижу, как Мор поднимается с кровати и вплотную подходит к решетке. Обхватывает прутья руками и холодно спрашивает:

– Эй, куда ты её потащил?

Кажется, этот вопрос подействовал одинаково и на Дюка, и на меня. Какая Мору разница? Мой провожатый молчит, а я продолжаю зашнуровывать обувь.

– Я к кому обращаюсь? Куда ты её ведешь? – более громко интересуется Мор.

Опять нет ответа.

Беру рюкзак и вместе с Дюком выхожу из камеры. Что это было? Для какой цели он задает эти вопросы? Мы движемся по тоннелю, и я замечаю за спиной двоих охранников. Как только мы выходим из тюремного отсека, Дюк останавливает меня и разворачивает лицом к себе:

– Малышка, ты что разговаривала с ним?

– Нет, конечно. О чем нам говорить?

Лицо Дюка расслабляется, он удовлетворённо кивает и ведет меня дальше.

Провожает до моей комнаты и удаляется, но я успеваю заметить, что по ту сторону двери остаются двое охранников. Дядя думает, что я могу сбежать? Как глупо. Я, наоборот, хочу остаться в Скале. Ведь только ради жизни здесь я уже шесть дней нахожусь в тюремной камере с Мором. Принимаю душ, переодеваюсь и выхожу из комнаты. Иду в сторону лифта, охрана следует за мной по пятам. Поднимаюсь наверх и стучу в кабинет дяди, искоса поглядывая на мужчин, что приставлены ко мне. Кто они? Мои телохранители или мои надзиратели?

– Входи. – доносится до меня голос дяди, и я открываю дверь.

Охрана остается за порогом, это радует. Не очень люблю посторонних людей, постоянно чувствую себя скованно и неуверенно. Переступаю порог, закрываю дверь и вижу, что дядя стоит возле своего стола и внимательно смотрит на меня.

– Здравствуй. – приветствует он.

– Здравствуйте, дядя. – кивая головой, отвечаю я.

– Идем. – говорит он и шефствует в соседнюю комнату.

Иду вслед за ним и смотрю на него сверху вниз. Да, мой дядя немного нестандартный. У него нанизм, проще говоря, карликовый рост. Из-за этого все смотрят на него "странно". Почему-то люди обращают на это слишком много внимания. Например, Боа, когда он впервые увидел дядю, то перед ним предстал мужчина сорока пяти лет, ростом в сорок семь дюймов, с полностью седой головой и большими зелеными глазами. Его вообще мало кто видел, но я не раз слышала, как люди в городе шептались, что он высокий, статный и очень сильный. Но они описывали моего отца, который правил Скалой до своей смерти, а потом "трон" перешел к дяде, как бы в наследство. Народ не спорил и не возражал, ведь именно наша семья спасла их всех, дала кров, пропитание и в какой-то степени мирную жизнь.

Заходим в столовую, и я замечаю, что стол накрыт только на двоих, значит Бриона не будет. Скорее всего он опять на каком-то задании. Сажусь на своё место, дядя располагается напротив меня. Накладываю себе в тарелку ароматной еды и помимо воли вспоминаю Мора, который ест каждый божий день одно и то же.

– Гипнотизируешь? – спрашивает дядя.

– Что?

Он слегка улыбается и указывает вилкой на мою тарелку:

– Еду долго не гипнотизируй, остынет и будет не так вкусно.

– А да, конечно. – бубню я и начинаю есть.

Спустя пару минут дядя начинает говорить:

– И как тебе новая комната?

– Скудно обставлена, матрас жесткий, а в остальном всё нормально.

– Как сосед? – с нажимом интересуется он.

– Не знаю, мы не разговариваем.

– Он уже пытался напасть на тебя?

У меня уходит примерно тридцать секунд, чтобы понять, дядя знает, что рано или поздно Мор попытается на меня наброситься. А что сокамерник делает сейчас? Усыпляет мою бдительность? Я только стала относится к нему менее боязливо.

– Нет. – в итоге отвечаю я.

– Завтра будет бой, и ты будешь присутствовать. – пережевывает очередную порцию картофеля. – И увидишь, какое он животное, и поймешь…

Дальше я старалась не слушать. Я и так знаю, для чего я там нахожусь, но пока Мор не сделал ничего дурного. Можно сказать, что я веду себя невоспитанно, а не он.

– Амели? – голос дяди снова врывается в мои мысли. – Ты слышишь меня?

– Да, конечно. – вру я.

– Тобиас. – заканчивает дядя и подняв брови смотрит на меня.

– Что Тобиас?

Дядя начинает злиться, не нужно знать его, чтобы понять, он закипает. Внешне ничем не выдает этого, но вот аура вокруг него приобретает темно-коричневые тона. Он не любит повторять дважды. Я это знаю, но… я прослушала.

– Простите, я немного задумалась. – начинаю оправдываться я.

Дядя откладывает вилку и сжимает руку в кулак. Сейчас он смотрит на меня не как дядя на племянницу, а как строгий учитель на нерадивого ученика.

– Мор, что находится через решетку от тебя, прямой потомок Тобиаса, который девяносто девять лет назад загнал людей в рабство и начал весь этот ужас, который происходит по сей день.

О, боже! Мурашки пробегают по рукам. Вот с кем меня поселили. Теперь мне хоть что-то стало известно.

– Но он не кажется мне чудовищем…

– Завтра ты всё увидишь. – уверенно говорит дядя.

– Хорошо, дядя. – соглашаюсь я.

Больше мы не разговариваем, а просто поглощаем вкусную пищу. После того, как трапеза заканчивается, начинаю подниматься со стула, но дядя жестом останавливает меня.

– Ты даже не спросила, как поживает твой жених.

– Неудавшийся жених. – поправляю его я.

– Это пока.

Опускаюсь обратно на стул и искренне говорю:

– Мне это не интересно.

– А должно бы.

Я молчу, и дядя отвечает на вопрос, который, по его мнению, должен меня интересовать:

– Он заботится о твоём душевном состоянии и упросил меня сбавить срок твоего наказания на полтора месяца вместо двух. – делает театральную паузу и продолжает. – И я пошел ему на уступки. Так что у тебя остался только месяц и неделя на осознание важности данного брачного союза.

– А если я не осознаю?

– Прости, Амели, но это не будет иметь никакого значения. Брак состоится.

– Как Вы думаете, мой отец был бы рад выбранному жениху?

– Твоего отца нет с нами, и ответственность за тебя несу я.

Поняла, что на этом разговор окончен. Поблагодарила дядю за ужин и отправилась в свою комнату. Забрала рюкзак и в сопровождении всё тех же охранников вернулась в камеру.

Стоило мне переступить порог, дверь тут же закрылась, а Мор оказался у клетки и спросил:

– Что они тебе сделали?

– Ничего. – ответила я.

И замерла… смотря в голубые глаза.

Я заговорила с Мором спустя шесть дней, хотя Дюк запретил мне это.

После моего ответа губы Мора раздвинулись в улыбке, которая преобразила его лицо. Я не знаю, как он выглядит в нормальных условиях, но сейчас у него длинные белые волосы до плеч и борода.

Но улыбка… она творит чудеса.

Несмотря на то, что у Мора поднялось настроение от нашего максимально короткого диалога, мне стало грустно. Кажется, я только что перешла черту, за которую мне не стоило соваться.

Утро наступило слишком быстро.

А день и вовсе пролетел незаметно.

Я очень нервничаю. До сегодняшнего дня я ни разу в жизни не была на боях. Многое слышала о них, но никогда не видела. Конечно, мне интересно, что именно там происходит, но думаю, мне не понравится то, что я увижу. Мор ведет себя совершенно беззаботно, сейчас он просто сидит и, не моргая, смотрит на дверь. Что происходит у него в голове в этот момент?