– Когда Маслов снимал, темно было – произнесла Алина, посмотрев сначала на Никиту, а затем на незнакомый, но уже в эти секунды враждебный дом.
– Пока осмотримся, а внутри и сейчас темно – уверенно заявил Никита, и ребята, преодолев начинающее окончательно дряхлеть крыльцо, оказались внутри брошенного дома.
Зловещий коридор и необъяснимый запах встретили гостей, как только они преодолели несколько метров. Никита не ошибся. Сразу стало темнее, а дальше освещение начало пропадать буквально с каждой секундой.
– Что происходит? – испугано спросила Алина, взяв Никиту за руку.
– Отпусти, мешаешь мне.
Никита высвободил свою левую руку, а в правой руке у него находился телефон, который уже делал то, зачем они оказались здесь.
– Совсем темно стало – еще раз напомнила Алина, но Никита ответил не сразу, а только после того, как половина коридора, в правую от входа сторону осталась за их спинами.
– Сама же говорила о том, что Маслов в темноте снимал – пробурчал Никита, и в этот момент позади них с огромной силой хлопнула входная дверь.
– Ветер? – спросила Алина.
– Не было никакого ветра – ответил Никита.
А следом за его словами появился ужасающий озноб, который пролетев насквозь ребятишек, уперся в стену, что заканчивала коридор, и тут же вернулся к ним обратно, опутывая собой, заставляя напряжено и через раз дышать.
– Пойдем отсюда – громко произнесла Алина и во второй раз взяла Никиту за руку.
– Сейчас – еле слышно прошептал Никита, а в объектив его камеры уже попал невысокого роста мужчина в сером длинном плаще, в странных резиновых сапогах.
Профиль лица незнакомца выглядел зловеще. Небольшая острая бородка, лишь дополняла маленькие, хищные глазки, которые сверкали чем-то красноватым, тем чего нельзя наблюдать в глазах нормального человека.
– Пойдем – немея от ужаса, тихо и медленно, прошептала Алина, а странный человек прямо на их глазах начал менять свой облик.
В один миг у него удлинились руки. Он становился ниже ростом, расплывалось лицо. Еще секунда, и пропали злобные глазки. Вместо них, камера телефона снимала пустые впадины, на том, что еще несколько мгновений назад было лицом, а теперь даже отдалено нельзя было использовать это слово. Следующая секунда, и отвратительная тварь двинулась в сторону Никиты и Алины.
Движение монстра прекратило видеосъемку, она превратилась в бессмысленное мельтешение темных оттенков и загнанное, испуганное дыхание ребятишек.
– Сюда! – закричал Никита, в тот момент, когда случилось окончательно непоправимое, и что-то напоминающее тень, но четко осязаемое, перегородило им дорогу к выходу.
Мгновение не успело стать реальностью, как ребята оказались в давно брошенной людьми квартире, сейчас напоминающей помойку. На полу было побросано множество разного мусора. Не было стекол в окнах. И, несмотря на полностью сгустившуюся темноту, еще можно было заметить, что кто-то выломал добрую часть половых досок в большой комнате, а вместе с ними и перегородку между бывшими квартирами.
– В окно! – закричал Никита, и они тут же оказались возле оконного проема.
Оставалось спрыгнуть, пусть было высоковато, но это лучше чем…
Только то, что открылось за окном, мгновенно охладило стремление ребят. Там был совершенно незнакомый им мир, состоящий из мрачного пустыря перед домом, из страшных черно-белых построек на расстоянии полсотни метров. Вдобавок ко всему этому явилась поздняя осень, сумевшая самым невероятным образом опередить нормальное течение времени. Сплошное месиво холодной грязи, что стало подъездной дорогой. Колючие, мелкие снежинки, которые гонял еще более неприветливый ветер.
– Нет, что это? – произнесла Алина.
– Не знаю – ответил Никита, смотря то на Алину, то на обман собственного зрения.
Послышался шипящий звук. Ребята синхронно обернулись и увидели, что в комнату очень медленно входит тот самый невзрачный мужчина в сером плаще, у которого не было человеческих глаз. Вместо них, сейчас, горели две красные точки, на посиневшем, наполовину разложившемся лице.
Какая сила явилась тогда? Чему суждено было случиться в этот зловещий момент? Но очнувшись от ступора, Никита резко закричал.
– Бежим!
И они бросились в комнату, что была рядом, затем в ту, что следовала за ней.
– Сюда! – задыхаясь, говорил Никита, открывая деревянную крышку в подполье, которого по своей природе не должно было существовать в таком доме, но было. И ребята быстро оказались в довольно просторном, но жутко затхлом подвале.
Им было хорошо видно, как в комнате появился их преследователь, как он медленно, заторможено огляделся вокруг, и как он подобно зверю, опустившись на четвереньки, начал нюхать воздух, приближаясь к ним. Через несколько секунд он их обнаружил, но от чего-то не пробовал открыть крышку странного подвала, не пытался их оттуда вытащить, а лишь издавал ужасные звуки, похожие на шипение, продолжая втягивать носом воздух, сверкая красными зрачками…
…Если бы всего год назад кто-нибудь сказал мне, что они существуют. Поверил бы я этому человеку? Не сомневайтесь, ответ был бы однозначным и звучал сдержанным отрицанием. Конечно, я не стал бы кричать и крутить пальцем у виска, разговаривая со своим собеседником. Но не поверил бы ему точно, и дело не в том, что я в свои сорок лет превратился в рационального материалиста – нет. Дело в том, что я к этому времени уже прожил свои сорок с лишним лет, в условиях нормального, хорошо нам всем привычного мира. И не буду кривить душой, если скажу вам, что на протяжении этих лет я имел возможность встречаться с отголосками странных явлений. Неоднократно с интересом слушал разные истории, обсуждал что-то необъяснимое, но опять же, я каждый раз имел возможность вернуться в свой хорошо объяснимый мир, где всё находилось на своих местах, где никому не было особого дела до старого городского кладбища, что находилось неподалеку не только от меня, но и от многих моих друзей и знакомых.
Ничем себя не проявляло. Ничем о себе не напоминало. Да и сейчас, когда бесповоротно изменился весь мой мир, я частенько ловлю себя на мысли: что всё это бред, что нет никакого мистера Полночь, что никогда не встречался я с господином Вышерядовым, и что ветер, шумящий над крышей моего дома, всего лишь ветер, а не странная энергия нереализованных воспоминаний, которые оказались нашими товарищами, которые так сильно нам помогли.
В полутьме, машинально, почти наощупь, набираю на клавиатуре ноутбука окончание этой странной, даже для меня необычной книги. Чтобы не касаться моих глаз, малость в стороне горит настольная лампа. А я, нет и нет, но ощущаю, что мой взгляд, раз за разом тянется к темному прямоугольнику окна, боясь увидеть там кого-то из них.
Если бы кто-то сказал мне: что они существуют? Сейчас уже поздно, а если в детстве, когда мне было всего девять лет, и так сильно поразила моё воображение история о мальчике Вадиме, который убежал из дома, после того как мама наказала его за невыученные уроки и плохое поведение в школе, и он пошел искать папу.
Я не знаю, о чем он думал. Я не знаю, понимал ли он, но он пошел к папе, который семь последних лет находился неподалеку, на старом городском кладбище. Был осенний вечер и уже быстро темнело. Вадим больше домой не вернулся. Никто его так и не нашел.
Вот и сейчас, оторвавшись от клавиатуры, я представляю, как движется он среди страшных оградок и крестов. Как впились, в его щуплую фигуру своими черно-белыми зрачками стертые от времени фотографии. Как волна панического страха, став одним единственным мгновением, пробралась в его невинную душу. Как не может он вспомнить, где могилка папы, и как сильно захотелось ему вернуться назад. Но нет, уже поздно. Обратной дороги нет.
Противные мурашки покрывают моё тело. Рука тянется к кружке с уже остывшим кофе. В одно целое сливаются темные кладбищенские дорожки, исчезают проходы, появляются надгробия, которых не увидеть в дневное время. И я сам, не стесняясь и не боясь предъявить собственный страх, хочу бежать. Хочу схватить Вадима за руку. Рвануться что есть сил по одному из узких спасительных проходов, который вновь подарил мне бледный лик ночного светила. Бежать как можно быстрее, надеясь, что и на этот раз не подведет нас, мой друг Сергей Владимирович.
