— Кто еще? — спросила она через дверь, делая свой голос, как можно грубее.
— Это я Эдя, Карина открой, пожалуйста.
— Чего тебе еще надо неудачник.
— Открой дверь — голос Эдуарда Арсеньевича звучал неожиданно смело.
Заскрипел замок, дверь двинулась навстречу Эдуарду. Карина Карловна показалась, ему прямо обворожительной, к тому же на ней не было этих гадких очков, которые, как, оказалось, очень сильно определяли степень стервозности
— Ну и что Эдя — сказала Карина Карловна, как будто Эдя приперся к ней в их обычной реальности.
— Домой пришел, дорогая. Если ты не в курсе, мы с тобой муж и жена. В исполкоме мне дали адрес, и вот я здесь.
— В каком еще исполкоме? — округлила глаза Карина Карловна.
— В обыкновенном исполкоме, где я имею честь служить, на благо народной власти под мудрым руководством совета народных комиссаров, партии большевиков.
Эдуард Арсеньевич уселся на табуретку, оглядывая убранство квартиры с заметной долей обреченности.
— Так значит, здесь мы с тобой живем. Что же совсем неплохо, для нынешнего положения.
Карина Карловна сохраняла молчание, но длилось это не долго.
— Значит так Калакакин, не строй из себя чего-то, как был ты неудачник так им и останешься. Это первое, а во вторых поясни мне, чем тогда занимаюсь я.
— Я не знаю, видимо, прячешься за моей шкурой. Скрываешь свое происхождение, прежнее место работы. Ты же у нас управляющая заводом, верная овчарка эксплуататоров. Вот и сидишь, зубы скалишь.
Эдуарду понравились собственные слова. И то, как он их говорил, и то, как реагировала на них Карина, не зная, что ей сказать и, как себя показать.
— ‘’Совсем неплохо получается. Квартира есть, должность в том же здании. Обустроенности нет, комфорта, да и хрен с ним, стерпеться слюбится’’.
Эдуард понял, что в его голову лезет дурость, какое может быть стерпится, — как попасть домой, вот о чем нужно думать.
— Давай, дорогая раздевайся, будем супружеский долг исполнять.
От прозвучавшей наглости Карина Карловна поднялась со стула, на котором сидела до этого напротив Эдуарда Арсеньевича.
— Скажи Эдя, у тебя при новой власти размер увеличился или как?
Карина Карловна заглядывала Эдуарду в глаза, продолжая вопрос мимикой на лице: — ‘‘Ну, как а? Ну, как Эдя выросла пиписька? ‘’
— Не знаю, не смотрел еще размер, вот сейчас и проверим.
Эдуард Арсеньевич осмелев, обнял Карину Карловну за плечи, сейчас он был готов на все лишь бы удовлетворить свое желание обладать бабой.
Карина Карловна начала вырываться, отпихивая, что было сил Эдуарда.
— Руки убери! — кричала она, Эдуард, от этого лишь сильнее распалялся.
— Отпусти сука, тебе сказала — плевалась слюнями Карина Карловна.
— Нет, это ты Кариночка сука, причем отъявленная. Никто тебе здесь не поможет.
— Ты знаешь, что тебе будет за изнасилование — Карина Карловна применяла последние попытки образумить Эдуарда Арсеньевича.
— Успокойся, ничего мне не будет, потому что и нас с тобой здесь тоже нет.
Эдуард оттащил ее на кровать, жадно тискал грудь, порвал пуговицы на халате. После отчаянных попыток освободиться от Эдуарда Арсеньевича, Карина Карловна потеряла посадочное место своих панталон, они болтались чуть ниже колен, связывая ноги. Еще через минуту, она поняла, что сама хочет сдаться неожиданному напору Эдуарда. Немножко еще по сопротивлявшись, для полного удовольствия, Карина Карловна сказала.
— Ну, хватит пыхтеть, я уже сама готова. Доставай свое хозяйство, может и вправду, подрос твой свисточек.
Эдуард Арсеньевич быстро освободился от брюк, но подштанники не поддавались. Он не мог понять, как они крепятся на его заднице, пока Карина Карловна не развязала завязку сбоку.
Ого! — произнесла она.
Эдуард Арсеньевич не верил своим глазам, не верила своим и Карина Карловна. Прибор Эди действительно вырос почти втрое, без участия доктора Шабанеуса. Эдуард сиял от удовольствия, разглядывая свое достоинство. Карина Карловна, обалдевшая не меньше, не могла отвести глаз, восхищаясь размером возбужденного достоинства, которое видела до этого в несколько ином виде.
— Эдя что замерз. Давай испытаем твой прибор. Я уже не могу ждать.
Карина Карловна быстро улеглась на кровать, согнула ноги в коленях кверху, открыв полный доступ в себя для Эдуарда. Тот заурчал от вида долгожданного в сегодняшний день подарка судьбы. Жадно ввел свой обновленный прибор в гостеприимное лоно Карины Карловны. Ощущения вознесли его на вершину, размер проникал в Карину невероятно глубоко. Карина Карловна извивалась от удовольствия, Эдя от этого испытывал невиданное до этого блаженство: ‘’наконец-то, наконец-то‘’— думал он про себя. Привычные тридцать секунд длились уже, как минимум три минуты, и Эдуард понял, что народился заново. Покрывало прилипло к спине Карины Карловны, она покрасневшая, вспотевшая, не стесняясь громко кричала.
— ‘’Еще Эдя, не останавливайся Эдя, глубже, еще глубже Эдя‘’.
Профессор Смышляев, прячась за афишную тумбу, ожидал появления товарища Калакакина, который, несомненно, должен появиться здесь. Знакомая долговязая фигура показалась из-за угла, и профессор вздохнул свободно. Теперь он здесь, по крайней мере, не один.
