Рыжая борода, еще больше горячился, профессор отошел от него подальше, так, как слюни продолжали брызгать возле разошедшегося просителя. Профессор про себя примерял к странному типу варианты душевных недугов, получалось только навскидку с десяток предположений.

     — Что или кого, они должны вам выложить?

     — Как что? Корову, у моей бабки забрали корову, вот и верните мне то, что положено — прокричал Рыжая борода, немного испугав профессора.

     Шурочка стояла с округленными глазами, которыми пыталась делать профессору знаки обозначающие, что нужно вызвать охрану или лучше скорую психиатрическую помощь.

     — У вас власти забрали корову? Ах, какая беда, но они предъявили вашей бабушке какие-то документы. Вероятнее всего, это были судебные исполнители. Задолжала ваша бабуля, видимо в силу преклонных лет не помнит, что и когда.

     — Да, нет же. Корову забрали давно. Бабушке тогда самой мало лет было.

     — Значит, корову забрали, вероятнее всего у вашей прабабушки — терпеливо говорил Смышляев.

     — Какая разница от этого. Нужно вернуть, время теперь пришло. Коммунистов изгнали уже, как четверть века назад, а коровы как не было, так и нет. Я уже не первый год бьюсь и все равно получу свое.

     Рыжая борода продолжал вести себя импульсивно. Шурочка сгорала от нетерпения нажать специальную кнопку. Смышляев терпеливо продолжал разговор с необычным посетителем.

     — Так кто забрал корову, поясните мне. Коммунисты или большевики? Если в сороковых, то это видимо коммунисты, а если в двадцатых, то это, скорее всего большевики.

     Профессор специально говорил ерунду, но не для Рыжей бороды, а для того, чтобы самому вникнуть в ситуацию. Что-то непонятное происходило на его глазах. Сначала эти двое, теперь этот с коровой, изъятой большевиками. Смышляев подошел к окну. Глаза по непонятной причине обманывали его. В числе прогуливающихся граждан, он отчетливо видел несколько черно-белых, вот еще и еще: ''господи, спаси и помилуй‘’, подумал профессор.

     Рыжая борода замешкался, соображая, кто именно забрал корову.

     — Видимо, это были большевики. Бабушка говорила, что они коровами занимались, это по их части.

     — А коммунисты видимо занимались свиньями и утками? — спросил профессор, присаживаясь с тяжелой головой на кресло за столом.

     — Не знаю, но корову нужно вернуть. Поэтому ставьте печать, а я своего добьюсь. Хоть на край света дойду, но корова будет моя — кричал Рыжая борода, его глаза выражали близкое безумие, борода торчала, как прибор доктора Шабанеуса, огромные боты растопырены, и на них толстые, как бечева шнурки.

     — Скажите, а есть ли у нас закон о возвращении коров? Может его, еще не приняли, и вам лучше обратиться к законодателям, чем к исполнителям.

     Профессор Смышляев ощутил, что у него самого плывет голова. Огромные боты черного цвета на ногах Рыжей бороды, поменяли свой черный цвет на тускло-черный, как будто кто-то заснял их на старую кинопленку.

     — Давайте свои справки — сказал Смышляев, после чего поставил две отчетливые печати по одной на бумажку.

     — Вот так-то лучше, теперь корова будет моя.

     Рыжая борода, не поблагодарив профессора, вылетел из кабинета, при этом, чуть не сшиб с ног, озадаченную внешним видом Смышляева Шурочку.

<p>

</p>

     …Эдуард Арсеньевич рьяно взялся за дело. Получив необходимый ему больничный, после посещения профессора Смышляева, он поверил в исцеление. Если именитый профессор обещает ему, что все будет хорошо, то все должно быть хорошо.

     Автомобиль Эдуарда стоял возле трехэтажного здания ‘’Грядущего общества‘’, сам его хозяин нервничал, поглядывая на часы. Должна была появиться Лера, но ее не было. Они договорились ехать в загс, Эдуард несколько раз набрал номер Леры, только ему долбили в голову одни длинные гудки.

      — ‘’Неужели Процентов уже прибрал ее к своим рукам‘’— думал Эдуард.

     Все было просто. Нужно как можно быстрее зарегистрировать брак. Потом предъявить в секретариат справку об этом, и тогда никакой Процентов нестрашен. Дальше Лера уволится, это обязательно. Жена помощника делегата государственного совета не может работать секретаркой. Эдуарду Арсеньевичу не хотелось, чтобы жирный хряк Процентов даже несколько раз насладился прелестями его будущей жены. Воображение издевалось над Эдуардом, пока Леры не было на горизонте. Процентов виделся обязательно с трясущимся жирным животом, который зарос, как у обезьяны жесткой шерстью, такая же жопа и, конечно, большой торчащий прибор. Про кого бы ни подумал Эдуард, прибор должен быть, назло ему обязательно большим. Видимо от того, что такого не было у самого Эдуарда.

     Время вышло, терпение кончалось. Леры не было. Эдуард вышел из машины, чтобы проверить наличие авто Процентова. Варианта имелось два. Один — это личное авто хряка, в виде новейшего ауди или служебный скромный мерседес трехлетней выдержки. К разочарованию Эдуарда оба авто находились на стоянке, присыпанные мелким декабрьским снежком.

     Отойдя в сторону, испытывая щемящую злобу. Эдуард достал сигарету, но в очередной раз не мог найти зажигалку. Возле него появился прохожий, который размашистыми шагами спешил к зданию. Его рыжая борода ловила направление ветра, ноздри раздувались.

     — Прикурить не будет? — спросил Эдуард.

     Рыжая борода остановился в поисках зажигалки. Протягивая обнаруженное огниво, обладатель рыжей бороды спросил.

     — А вы случайно не из имущественного отдела, мне кажется, я вас там видел.

     — Нет, я не из имущественного, но совсем рядом с ним.

     — Вы должны мне помочь. Пойдемте со мной в отдел имущественных сношений. Они должны мне вернуть корову. Вы понимаете меня? — борода бесцеремонно хватал Эдуарда за руку.