— Плюс два сантиметра и место зама правого отдела!!! — закричал Репейс, по-прежнему сражаясь с братьями близнецами.

     — Не делай этого! — прокричал Иван Васильевич, поднимаясь с земли и пошатываясь, от сильно удара в область печени, который он получил от товарища Ефимози несколько минут назад, в которые и уложились все происходящие события.

     — Леопольд Сигизмундович помешайте ему!!! — неистово завопил Толстозадов.

     Леопольд Сигизмундович очнувшись от таинственного временного путешествия, рванулся в сторону мемориала, при этом сбил с ног несчастного Иронима Евстратиевича, который окончательно ничего не понимал и сейчас думал: что правильно говорила тетка Ефросинья — ‘’ Соответствуй Питириму, он спиртного не пьет, а Ваньша — бес домашний, недаром Питирим приезжает его воспитывать раз в квартал, а нужно чаще’’.

     Эдуард Арсеньевич не пожалел дорогих брюк, запихивая в подготовленное углубление ларец. Леопольд Сигизмундович оттаскивал его за пиджак и громко стонал; — Изыди!!! На святое дело не покушайся. Изыди!!! Но Эдуард Арсеньевич упрямо пихал ларец, все глубже и глубже, и так же громко отвечал Леопольду.

      — Сам убирайся, не смей на размер посягать!!!

     — Господи, срам какой — произнесла Карина Карловна.

     — Важное дело, если молодое, мама — подала голос Инна и у профессора все окончательно, поплыло в голове.

     Паскудин удачно вошел в схватку. Инициатива перешла к товарищам. Эдуард Арсеньевич крикнул.

      — Готово!!! Товарищ Репейс прореагировал сразу.

      — Свиноедов поджигай!!! Эдуард Арсеньевич онемел от услышанного. Леопольд отпустил его пиджак и тоже стоял с открытым ртом.

     — Не загорится — произнес Эдуард Арсеньевич.

     — Еще, как вспыхнет — ответил Репейс, а Свиноедов материализовавшись из воздуха, пробежал по Рыжей бороде, который оставался на земле, полагая, что лучше притвориться мертвым, чем продолжать участвовать в не самых приятных событиях и тем самым лишний раз, показываться на глаза товарищам, да и этим тоже.

     Эдуард Арсеньевич не верил своим глазам. Свиноедов все тот же, но в грязном пиджаке, порванном на рукавах, бежал с факелом в руках. Леопольд Сигизмундович вспомнил об исторической миссии и с прежним криком — Изыди сатано!!! Бросился наперерез Свиноедову, но снова произошла оказия, только на этот раз Эдуард Арсеньевич не упомянул, ни голосом, ни мыслью, — пресловутого Паскудина, но именно он в очередной раз вмешался в ход исторических событий, поставив подножку Леопольду, и вновь ехидно произнес.

      — Мое почтение многоуважаемый, извините, ваше превосходительство.

     Иннокентий Иванович подумал, что нехорошо, так обращаться с генералом, как сам Леопольд Сигизмундович, видимо забыв свое привычное изречение, закричал.

      — Полки налево!!!

     К счастью товарищей, полки еще не вышли на исходные позиции. Ироним Евстратиевич не хотел вставать с земли, резонно полагая, что так будет лучше и, еще соображая, как обо всем случившемся сообщить отцу Питириму, додумать он не успел. Иван Васильевич вместе с братьями близнецами сбили с ног товарища Ефимози, но было поздно. Мемориал вспыхнул, как стог сухого сена.

     — Проклятие!!! — взвыл Толстозадов.

     — ‘’Кажется, товарищи сегодня взяли верх’’ — подумал профессор, правда в этом он все же сомневался.

     — Страшно — прошептала Инна.

     — Да доча — поддержала Карина Карловна, и профессор впал в еще большее сомнение.

     Мемориал же горел ярким пламенем. Мужичонка в фартуке так и стоял с метлой в руках. Через полминуты на месте мемориала образовалась большая, черная воронка диаметром в пару метров, куда быстро стало засасывать посланцев иных миров, при этом они перепутались; Толстозадов, Паскудин, братья близнецы, товарищ Ефимози, Леопольд Сигизмундович, товарищ Репейс, Свиноедов, — еще мгновение и воронка закрылась, оставив вместо себя черное пятно с золой и пеплом.

     — Ироним где ты? Нам нельзя друг без друга, мы в одной связке, всегда в одной связке — голосом искал друга Иван Васильевич.

     — Здесь я, Ваньша. Никуда не делась связь. Только говорил я тебе сучьему сыну, похабнику, что дело серьезное. Завтра же на исповедь к Адриану!!! — с полной силой прозвучал из темноты голос Иронима Евстратиевича.

     — Завтра оно и видно будет — пробурчал Иван Васильевич, убедившись, что с Иронимом все в порядке.

     — Эдя, а ты с кем? — раздался голос Карины Карловны, и профессор отметил про себя, что голос Карины обрел нормальную интонацию.

     — Что значит с кем? — переспросил Эдуард Арсеньевич, стряхивая пыль со своих далеко недешевых брюк.

     — В прямом смысле Эдя? — наступала Карина Карловна.

     Инна испугано озиралась по сторонам.

     — В деревеньку поеду. Корову куплю — стонал Рыжая борода, то ли вправду повредившись при падении, то ли, изображая из себя жертву, чтобы не было лишних вопросов.

     — Снова ты Карина за свое. Какая разница с кем? Товарищ Репейс понятно сказал:

     Плюс два сантиметра и должность на прежнем месте. Что еще нужно? Чтобы служить на благо ‘’Грядущего общества’’, а то, не дай бог, окажешься на месте несчастного господина Свиноедова, и будут тебя в розыск размещать, только во времена военного коммунизма эти объявления не дойдут, Кариночка.

     — Это точно господин помощник делегата — вмешался в разговор Иннокентий Иванович, помогая подняться на ноги Ирониму Евстратиевичу, который снова взялся за свое.

     — Смотри мне Ваньша, не отвертишься. Сам сказал: мы в одной связке, похабник проклятый. Я тебе ''Грядущее‘’ общество’’ не дам позорить. Сам, небось, видел, как оно все серьезно.