— Ни у кого так и не появилось версии — спросил профессор, наблюдая, что его соратники не могут понять, о чем он пытался им сказать.

     Ответа не последовало. Иннокентий Иванович хотел начать объяснение своей мысли, как из-за открывшейся двери в гостиную, раздался скрипучий голос тетки Ефросиньи.

     — Через два дня будет очередная годовщина образования ‘’Грядущего общества’’.

     — Но Толстозадов ничего об этом не написал — неуверенно произнесла Карина Карловна и тут же начала перечитывать послание — Нет ничего — покачав головой, добавила к сказанному Карина Карловна.

     — Кажется, этот человек что-то сказал мне, когда я его видела — крайне тихо и робко произнесла Инна.

     — Что он еще говорил — с явным неудовольствием в голосе отреагировал Эдуард Арсеньевич.

     От этого Инна сразу примолкла.

     — Говорите милочка, если начали — вмешался профессор.

     — Он сказал мне, передавая письмо.

     — ‘’Поторопитесь, осталось несколько дней, затем придется ждать целый год’’.

     — Инна ты уверена в этом, или может тебе сейчас пришло это в голову — с очень серьезным выражением на лице спросила Карина Карловна.

     — Я не уверенна в точности слов, но о времени, точно сказал — еще тише произнесла Инна.

     — Согласитесь, что все это логично. В таком деле символизм многое значит — появился в разговоре, еще сильнее опьяневший Ироним Евстратиевич.

     — Вероятно, что это так. Но мне хотелось побыстрее закончить дело — снова не согласился Эдуард Арсеньевич.

     — Эдя хватит уже ныть. Говорят тебе, что нужно ждать, значит, будем ждать. Или ты опять хочешь встретиться с товарищами? — изменив корректному тону, перейдя на более привычную форму, Карина Карловна одернула Эдю, но тот и не думал сдаваться.

     — Если мы будем торчать здесь двое суток, то тогда не только мне, но и всем остальным, как я полагаю, предстоит встретиться с товарищами.

     — Мне от чего-то кажется Эдя, что ты совсем не против с ними пообщаться. У тебя с ними почти симбиоз, к тому же твои бонусы, от общения с ними — немного перебрав тембра, произнесла Карина Карловна.

     Эдуард Арсеньевич на этот раз ничего не ответил Карине Карловне. Остальные с интересом ожидали продолжения пикировки, но ее не последовало.

     — Покурить у вас можно? — спросил Рыжая борода у Ивана Васильевича.

     — На балконе, вот выход — ответил тот.

     Рыжая борода вышел из гостиной на просторный балкон, который окружал собою по периметру весь дом Подкулачника. Инна успела подумать о том, что Рыжая борода не понравился хозяину, и ей при этом было абсолютно ясно, в чем причина этого. Она еще глянула на недовольную физиономию Ивана Васильевича, который напоминал истинное чудовище, и перед ним даже Рыжая борода выглядел агнцем божьим. Профессор произнес что-то отвлеченное, — и тут с балкона появился Рыжая борода. Он даже не появился, а заскочил с вылупленными глазами и торчащей от возбуждения или испуга бородой.

     — Он здесь!!! Он уже здесь!!! — завопил Рыжая борода.

     Все тут же вскочили со стульев, с ужасом смотря на безумное лицо рыжебородого.

     — Кто? — спросила Карина Карловна.

     — Архип Архипович!!! — выпалил Рыжая борода.

     Эдуард Арсеньевич с Кариной Карловной посмотрели друг на друга, через мгновение к ним присоединился недоуменный взгляд Иннокентия Ивановича. Хозяева в составе; Ивана Васильевича и Иронима Евстратиевича вовсе ничего не понимали.

     — Это тот пожилой мужчина, который был на фабрике с господином Репейсом? — спросила Инна, второй раз за последнее время, видя Рыжую бороду жутко испуганным.

     — Не с господином Репейсом, а с товарищем Репейсом. Да, это он. Он искал меня, хотел отнять ларец — подтвердил Рыжая борода.

     Ироним Евстратиевич начал судорожно креститься и что-то быстро шептать.

     — Каким образом? — спросила Карина Карловна, обращаясь, как показалось со стороны, к самой себе, но Эдуард Арсеньевич поспешил к ее словам добавить свое мнение.

     — Чего удивляться, мать твою, это же товарищи. Зачем я ввязался во все это. Теперь точно товарищ Репейс заберет все мои достижения — Эдуард Арсеньевич, впадая в истерику, сел на стул, уронил голову на руки, не стесняясь остальных присутствующих.

     — Ты Эдя в своем уме или как? Чего ты устраиваешь!!! — закричала Карина Карловна.

     Эдуард Арсеньевич не пошевелился и ничего не ответил. Карина Карловна раздраженно выдохнула, произнесла пару матерных слов, повернула голову и впялилась в лицо Иронима Евстратиевича, который с окаменевшим видом произнес.

     — Говорил тебе Ваньша, что сон мне был. Смеялся ты надо мной, сейчас, что скажешь? — грозным голосом, несоответствующему щуплому виду с наполовину выщипанной бородкой проговорил Ироним Евстратиевич.

     — Что это и есть посланник нечистого? — набитым ртом (несмотря на всю нервозность), произнес Иван Васильевич.

     — Какой еще посланник нечистого? — поднял свою голову от стола Эдуард Арсеньевич, следующим движением он проглотил налитую в стопку водку, которая стояла прямо перед его носом.

     — Сон мне был, что явился к нам в село, этот самый посланник. Теперь я понимаю, в чем дело. Предупреждение мне было.

     Ироним Евстратиевич под воздействием очередной дозы спиртного преобразился, почувствовал уверенность. Сейчас он выглядел торжественно, как будто готовился через какое-то время вступить в схватку с посланником нечистого, да что там посланником — мог бы он, если принять еще ровно две порции, выйти на самого нечистого, но только не переборщить, три будет много, и тогда нечистый без проблем одолеет Иронима Евстратиевича, и вряд ли поможет ему в противостоянии Иван Васильевич с теткой Ефросиньей, и тогда не удастся заслужит полное прощение отца Питирима.