Архип Архипович так и сидел с закрытыми глазами, когда его пес о чем-то испуганно зарычав, поджал хвост, поднялся с места и отправился в свою будку. Архип Архипович открыл глаза и прямо в этот момент увидел, как открывается калитка в его ограду. Тут же перед ним появился грузный, коренастый мужчина — возрастом далеко за пятьдесят лет. Лицо его было плохо различимо в темноте, но заметно выделялись большие жесткие усы. Не успел Архип Архипович как-то прореагировать, как тот протянул ему руку, сказав приятным басом.

     — Митрофан Андреевич, питерский рабочий с Балтийского завода.

     — Архип Архипович Слесарев — кочегар, слесарь — это сейчас, раньше занимал куда более звучные должности — ответил Архип Архипович, пожимая руку неожиданному гостю.

     — Плохо спалось Архип? — сразу переходя на ты, спросил Митрофан Андреевич.

     — Какой уж тут сон — вздохнул Архип Архипович.

     — Вот и мне не до сна. Как думаешь, куда они могут направиться? — спросил Митрофан Андреевич.

     Архип Архипович сразу ничего не понял. Вопросительно посмотрел на собеседника.

     — Ну, те, кто спать тебе этой ночью не давали — уточнил тот.

     — А эти — протянул Архип Архипович — Не знаю, если честно, не думал. Они куда-то бежали и места для меня, вроде незнакомые — продолжил или закончил Архип Архипович.

     — Вот и я, думаю, что вряд ли они здесь будут закладывать свою кощееву смерть. Так и сказал товарищу Репейсу.

     — А он что? — Архип Архипович закурил еще одну сигарету.

     — Да что, плечами пожал, мол все может быть. Ты водочки, то мне налей, давно желание имею — попросил Митрофан Андреевич.

     — Пойдем в дом — дружески предложил Архип Архипович.

     — Я думаю, им символ какой-нибудь нужен. Здесь ничего такого нет. Хотя невозможно предположить, что им придет в голову — сказал Митрофан Андреевич.

     — Я так совсем не понимаю. Если мы знаем их, если мы знаем, что ларец у них, то проще взять их всех скопом, да и открутить головенки — злобно произнес Архип Архипович.

     — Хорошая мысль. Товарищ Ефимози так и предлагал. Только ситуация, к сожалению, иная. Нельзя этого делать, особенно сейчас нельзя. Товарищ Репейс долго объяснял, как у нас говорят, политику партии. Принято решение, обнаружить их и брать на месте.

     — Звучит хорошо, но все же проще было бы с такими людьми по-другому.

     — Хорошо, если бы так

     — Понимаю, что ничего не понимаю.

     — Я, Архип, если так можно сказать, почти местный. Да и по профессии, мы тоже близки.

     — Ты же Митрофан мне ясно сказал: питерский рабочий с Балтийского завода. У меня сердце в пятки, от слов этих чудесных ушло. Это же надо — питерский рабочий, что может быть достойнее этого.

     — Правда Архип, всю молодость там и на гражданскую войну оттуда на восточный фронт, и после победы из-под самого Иркутска назад, снова на свой завод. Затем еще двадцать лет, а вот во время войны с фашистами попал я в этот городок. Направили на помощь от ЦК. Теплостанцию строили, я уже давно на инженерной должности был, да и по партийной линии.

     — Тяжко было? — спросил Архип Архипович.

     — Тяжко было, от того, что на фронт по возрасту не взяли. Но дело — есть дело, сказали значит надо. Гордость, Архип была несоизмеримая, в городок сразу десяток заводов прибыло. Энергию, — им нужно, людям нужно. Что я тебе говорю, сам все понимаешь. Так я здесь и остался, жена ко мне приехала. Дочка затем в Ленинград вернулась, а сын под Сталинградом навсегда лежать остался.

     — Нет уже Митрофан заводов тех — грустно произнес Архип Архипович.

     — Знаю, точнее один остался, да и наша станция еще жива. Без нее и этим иродам не обойтись — сплюнул в пепельницу Митрофан Андреевич.

     — Сволочь, есть сволочь — процедил сквозь зубы Архип Архипович.

     — Паскудин черт этот хромоногий, потерял наших путешественников. Как такому человеку доверять. Сколько раз, я этот вопрос ставил. Теперь не знаю, с чего и нам начинать — Митрофан Андреевич осушил налитую водку.

     — Во сне деталь одну запомнил. Поле большое, на нем подсолнечник в огромном количестве и эти бегут, сшибая его напропалую. Солнце высоко, и леса совсем рядом нет.

     — Я тут думал и вот, что получается. Кощееву смерть они на аграрных землях прятать будут. У них ведь крестьянина нет, и поп отсутствует. Значит будет, какой черт фермерский, а рядом церковь должна быть, значит село большое или городишко мелкий. Подожди, а этот рыжебородый? Он же крестьянин по происхождению?

     — По происхождению он может и крестьянин, только, насколько известно, к земле у него руки не оттуда растут. Так что он хрен, знает что. А сейчас из рабочих низкосортных, вот и сойдет им, типа за пролетария. Все ведь в норме. Дешевый труд, наймитом на буржуя.

     — Вероятно, что так — угрюмо произнес Митрофан Андреевич.

     — Слушай, Митрофан. Я как-то ездил к одному товарищу в сторону городка Красного Яра, видел там поле похожее в точь-точь, и в селе мы останавливались, кажется, Новобоголюбское. Церковь там заметная посередине села. Вот куда они поедут!!! Сейчас вспомнил, как наяву, название там еще жуткое, но не села, а совхоза рядом или еще чего, что-то с капиталом связано, я тогда еще сплюнул от этого названия, от души — Архип Архипович вскочил с места, рассказывая о своем открытии Митрофану Андреевичу, тот улыбнулся в свои большие усы, обнял Архипа за плечи.

     — Правильно товарищ Репейс сказал: ‘’Иди к Архипу Архиповичу, он ближе всех к ларцу находится’’.