- Что будет, если бумаги попадут к тебе - тихо спросила Наталья Владимировна.

  Её лицо было совершенно бледным. Ни одной капельки крови не поступало в капилляры, неестественно выглядел рот. Погасшими, тяжелые с мутной поволокой глаза.

  - Вот это лучше - Егор значительно ослабил веревку.

  - Мы исчезнем, но ты будешь знать, что твой сын жив, что он сумел победить мрак небытия - произнес Егор.

  - А мой сын, тот настоящий Егор - прошептала Наталья Владимировна.

  - Вновь, нет его, его нет, он лишь оболочка - закричал Егор.

  - Тебя нет, тебя не может быть - опустив голову, произнесла Наталья Владимировна.

  Егор тяжело дышал. Лена видела, что у него самого трясутся руки.

  - Рукопись искал Кондрашов, искали сотрудники - произнесла Наталья Владимировна.

  - Говори дальше - произнес Егор, совсем отпустив веревку.

  - Они не нашли рукопись, я разделила её на две части - начала Наталья Владимировна, а после случилось непредвиденное, тело старушки затряслось, она начала задыхаться без помощи веревки.

  - Сердце, сейчас я принесу таблетки - как могла, торопилась Лена.

  Но было поздно. Приступ убил Наталью Владимировну в двадцать секунд.

  4.

  Егор сидел на диване. Наталья Владимировна лежала на полу прямо перед ним, а в открытом дверном проеме, стояла Лена, держащая в руках уже совершенно бесполезные таблетки. На большое окно зальной комнаты наползла темнота. Низко опустившаяся туча, не спешила начать дождь. Но, черт возьми, было в этом что-то символичное. Так как будто перевернулось не только восприятие момента, но и всё остальное вместе с ним. Будто наконец-то был пройден рубеж, за которым уже точно не свернуть. Но ведь и до этого абсолютно ясным виделось отсутствие альтернативы. И темень прочно держала ситуацию в своих руках. Только она, и ничего кроме неё нельзя было противопоставить, чтобы выиграть начатую игру, которая лишь вскользь, лишь поверхностно, могла показаться простой, односторонней. Ничего подобного, и вновь не только, и точно ни одно лишь сокращение жизненного пространства и времени. Рядом находилось многое, что вот-вот вступит в игру, чтобы не позволить скучать, чтобы довести нерв до предела. Сколько пластов изнанки. Открыл один, подумал: хватит, ясно. Но не успел закончить цикл, как понял: за этим слоем еще один, далее, еще один. Ровно до того момента, пока ни подойдешь к финалу, в пришествии которого и нужно объединить всё воедино, нигде не сделав ошибки.

  - Что теперь будем делать - спокойно и очень размерено спросила Лена, глядя то на Егора, то на мертвую Наталью Владимировну.

  - Что они сделали. Ты можешь представить, насколько безгранично зло творимое этими людьми. Они добились того, чтобы сын убил мать, и при этом не испытывал никакой доли раскаяния, лишь осознание, с примесью ненужной пошлой грусти, где второе вытекает из первого - еще спокойнее, смотря на мертвую мать, произнес Егор.

  - Они способны на большее, они способны на всё - отреагировала Лена.

  - Есть мы, есть они, всё так же, как и было. И по-прежнему неизменная ставка, ценой в жизнь - проговорил Егор.

  - Если мы оставим всё, как есть, то меня обвинят в убийстве - произнесла Лена.

  - Не было убийства и было убийство. Я не собирался её убивать, хотя не знаю, может, что и убил бы - так же, не сводя глаз с мертвой матери, произнес Егор, а Лена молча ждала продолжения.

  - Придется повесить маму, чтобы создать видимость самоубийства. Хотя нет, она должна быть с веревкой на шее, но при этом на полу. Злоумышленник душил её. Она умерла раньше, не выдержало сердце. Ровно так, как и было. Только тебя здесь быть не должно - произнес Егор.

  -А ты, как же ты? - прошептала Лена.

  - Я? Я в психиатрической больнице, у меня самое лучшее, в истории преступлений, алиби - улыбнулся Егор.

  - А я, я же должна была слышать. Мне нужно, чтобы меня не было дома - нервничая, говорила Лена.

  - Ничего страшного. Ты же пошла проводить маму до рынка. Если никто не видел, что ты вернулась раньше - начал Егор, выразительно посмотрев на Лену.

  - Я вышла подышать свежим воздухом, а не проводить Наталью Владимировну. Как я передвигаюсь известно всем, а возвращаясь, я никого не встретила, но меня могли видеть из окна - пояснила и предположила Лена.

  - Риск большой - произнес Егор.

  - Ударь меня по лицу, сильно ударь - неожиданно произнесла Лена.

  - Ты думаешь - промычал Егор.

  - Я инвалид, слабая никому ненужная баба, которая потеряла сознание - боясь собственных слов, говорила Лена.

  - Я себе не смогу простить - произнес Егор, и тут же резко развернувшись, со всей силой ударил Лену в лицо. Лена упала на пол, свалив своим телом сразу два стула. Егор испугался, Лена, действительно, потеряла сознание, и Егору пришлось потратить какое-то время, чтобы привести подругу в чувства.

  - Извини - шептал Егор.

  - Всё хорошо, а теперь уходи - пытаясь улыбнуться, чувствуя сильное головокружение, произнесла Лена.

  "Она разделила рукопись на две части Лариса Евгеньевна и Людмила Алексеевна, но и это еще не всё. Нужно навестить одного старого друга, очень нужно" - думал Егор, нарочно остановившись посередине двора, чтобы как можно больше людей смогли его увидеть.

  5.

  Странной и непредсказуемой бывает человеческая судьба. Андрей Дмитриевич Кондрашов, к этому времени, стал преуспевающим бизнесменом, но, на свою беду, любил район своего детства и юности. Поэтому, выкупил полный двухэтажный особняк, в котором когда-то было восемь квартир, одной из которых была его квартира, квартира его родителей. Теперь вновь вместо восьми, была одна квартира, так, как и было прежде, в те времена, которые Кондрашов, будучи нищим студентом, ненавидел, а сейчас боготворил всем существом, посещая близко расположенную церковь. Имел большую семью, но, как на зло, в этот день дома был один, если не считать пожилой служанки.