- Хорошо, но мы ведь вернемся сюда - четко и ясно, понимая больше, чем было дано, произнесла Лена.

  - Да, мы вернемся, мы останемся здесь навсегда, но не сейчас. Для этого нам необходима рукопись, для этого нам нужно её уничтожить. Я не принадлежу самому себе. Сейчас я здесь с тобой, но и в это же время я в другом месте. Точнее тело, одно лишь тело, которое заключено в пространстве психиатрической клиники. Моё сознание, мой мозг, сумели найти выход. Что-то пошло не так, нет, не у меня, а у них. Мне трудно говорить, всё это выглядит бредом - произнес Егор, ему сейчас и вправду стало тяжело, и не только говорить, но и во всем остальном.

  Тело напитывалось металлом. Сжимало дыхание и начинало ощущаться предательское головокружение.

  - История и люди. Им нравится об этом, им хочется, чтобы было что-то фантастическое. Но это не так. Совершенная пустота, которая ничего не сдвинет с места, ничего, никогда, нигде - бормотал Егор.

  Лена с испугом смотрела на Егора.

  - Ты о чем? Вернись к главному. Я всё понимаю. Нет никакой фантастики, если мы с тобой здесь. Тебе не нужно мне много объяснять. Я уже всё поняла. Мы уйдем от психиатров, мы избавимся от моей инвалидности - начав осторожно, Лена перешла на страстное изложение.

  Приступ на несколько отпустил Егора, сразу стало теплее. Егор улыбаясь, смотрел на Лену.

  - Окончательной реальностью станет наш с тобой мир, для меня и тебя - проговорил Егор и притянул Лену к себе, их губы слились в продолжительном поцелуе.

  А после всё пропало...

  2.

  Лена очнулась в собственной кровати. Сильная мышечная боль накрыла тело, когда Лена с большим трудом начала подниматься с кровати. "Нам всего лишь нужно уничтожить написанную самим Егором рукопись, которую искали органы госбезопасности, но не нашли, которую найдем и уничтожим мы, тем самым помогая своим врагам, что может быть ироничнее этого - размышляла Лена.

  Еще больше, еще заметнее сократилось пространство мрачного коридора между дверей, между двумя враждебными мирами.

  ... Наталья Владимировна отправилась на рынок. Делала она это каждое воскресенье, тратя на этот процесс очень много времени.

  Егор выглядел напряженно. Срывался на приступы близкой агрессии. Швырял в разные стороны вещи, а Лена не пыталась хоть как-то его успокоить, потому что сама ощущала подобное состояние. Версия легкая и доступная, о том, что рукопись скрывается в квартире матери Егора, терпела полный крах. Бесполезными оказались поиски в двух импровизированных сараях, один из которых располагался в общем коридоре, а второй на улице, возле ряда других сараев, принадлежавших соседям.

  - Ты уверена в том, что рукопись у матери - нервно переспрашивал Егор, который снова выглядел пятидесятилетним мужиком, Лена, вновь с трудом и очень аккуратно передвигаясь, отвечала спокойно: - Я не говорила об этом точно, но она знает, она боится того, что рукопись попадет к тебе.

  - Ладно, пойдем другим путем - жестко произнес Егор, остановившись возле окна, смотря на умиротворенную обстановку внутри двора, на притихшую проезжую часть, лишенную автомобилей.

  - Егор, ты сам попробуй вспомнить, напряги память - шептала Лена, в её голосе слышалось что-то похожее на претензию.

  - Рукопись была у Артема. Утром, в день ареста, я её забрал - это точно. Принес домой и обычным образом положил в этот стол. Но, как я понимаю, обыски ничего не дали. Они не смогли найти рукопись, а лишь обнаружили копию, значит, оригинал кто-то перепрятал. Если это была не ты, то остается мать.

  Егор отошел от окна.

  - Ты видела рукопись, ну, хоть раз, после того, как меня арестовали, или может мать о ней говорила - спросил Егор.

  - Нет, никогда ничего такого не было - ответила Лена.

  - К сотрудникам она не попала, иначе меня здесь бы не было. Получается, что она её содержит в другом месте, но где. Только вот откуда она знает, что если не будет этих листочков, с отпечатанным на машинке текстом, то тогда умрет тот Егор, умрет то, что является моим телом, которое родная мать принимает за своего сына - Егор, размышляя вслух, сжимал от злости кулаки.

  - Сама рукопись, Егор, сама рукопись, это она передала ей такое открытие - предположила Лена.

  - Да, ты права - угрюмо согласился Егор.

  - Могла она отнести рукопись к кому-то из друзей, чтобы её не было близко, но при этом эти друзья должны быть самыми надежными в мире людьми, она должна доверять этому человеку, как самой себе - рассуждала и спрашивала одновременно Лена.

  - Есть такие, Лариса Евгеньевна и Людмила Алексеевна, в любом случае, только они - проговорил Егор.

  - Припоминаю, эта Лариса Евгеньевна умерла лет десять назад. У неё еще была дочка, кажется, Александра, внук Костя, она дочку еще очень поздно родила, долго не получалось у них - задумчиво, вспоминая рассказы Натальи Владимировны, говорила Лена.

  - О внуке не знаю - произнес Егор - Еще Людмила Алексеевна, но она уже тогда была довольно старенькая, старше моей матери. Я знал её сына, хороший парень, и тоже ведь поздний ребенок, он был моим ровесником - задумчиво, несколько успокоившись, говорил Егор.

  Лена молчала, этим подталкивая Егора к дальнейшим воспоминаниям.

  - Затем у сына Людмилы Евгеньевны, его звали Борис, вспомнил, Борис, родился сын, а они хотели дочку. Моя мама умилялась от этих разговоров, меня это раздражало. А больше никому она не могла отнести рукопись - продолжил Егор.

  - Ты знаешь, где живут эти люди? - спросила Лена.

  - Столько лет, очень мало шансов - прошептал Егор.

  - Много, ведь действие имеет силу - не согласилась Лена.