Клейнмихель, при частых посещениях Государя, умел выказать ему свою неограниченную преданность, полное усердие к службе и энергию при беспрекословном исполнении даваемых ему Государем приказаний. Подобная личность была идеалом служак, каких Государь желал иметь везде, и потому понятно, что Клейнмихель вскоре попал в большую милость, которая давала ему возможность обращаться начальнически не только с военными лицами, более или менее ему подведомственными, как дежурному генералу, но со всеми служащими в других ведомствах. Клейнмихель, о котором все говорили, что он разошелся с первой женою по причине физического недостатка, имел от второй жены много детей, и первые ее роды были двойни. {Известно было, что и Нелидова была беременна, а так как не знали, куда деваются ее дети, то все были уверены, что жена Клейнмихеля не рожала, а принимала детей Нелидовой за своих. Но это пустая выдумка: стоило только взглянуть на родившихся в это время детей Клейнмихеля, чтобы видеть, насколько они на него походили.}
Государь, желая возобновить сгоревший Зимний дворец в необыкновенно короткий срок, главным распорядителем при этом назначил Клейнмихеля. Вероятно, при другом распорядителе постройка дворца стоила бы дешевле и некоторые части его были бы изящнее, но нет сомнения, что никто, кроме Клейнмихеля, не мог его окончить в такой короткий срок{22}. По окончании перестройки дворца Клейнмихель получил вдруг несколько наград и в том числе графское достоинство с девизом в гербе: «Усердие все превозмогает». Говорят, что пожалование Клейнмихеля графом дало повод графу Толю сказать, что его надобно было бы назвать графом Клейнмихелем Дворецким.
В начале 1842 г. Государь желал скорого устройства железного пути между столицами{23}, вопреки мнению многих высокопоставленных лиц и, между прочими, министра финансов графа Канкрина{24} и главноуправляющего путями сообщения графа Толя. Последний даже отстранил заведование постройкой дороги от Управления путями сообщения. Государь учредил тогда комитет для этой постройки, в который назначил председателем Наследника и членами некоторых из министров и, сверх того, Клейнмихеля, Чевкина (Константина Владимировича){25}. Граф Толь был в это время опасно болен, и нельзя было не предвидеть, что после смерти его постройка железной дороги перейдет в Главное управление путей сообщения и главноуправляющим будет назначен тот, кого назначат главным распорядителем в означенном комитете по устройству железной дороги.
Константин Владимирович Чевкин
Рис. П. Ф. Бореля с фотографии // Портретная галерея русских деятелей. 1864–1865 / А. Э. Мюнстер. Т. 1: 100 портретов. СПб., 1865. Л. 97
Чевкин незадолго перед этим много путешествовал по Европе и ознакомился с финансовыми и главными техническими вопросами по устройству железных дорог, а потому надеялся быть главным распорядителем по устройству железного пути между столицами и вскоре главно управляющим путями сообщения, каковое назначение могло быть ему лестным, так как в это время ему еще не было 40 лет от роду.
Клейнмихель же не только ничего не знал о финансовых и технических вопросах по устройству железных дорог, но по недостатку образования не мог никогда приобрести о них никакого понятия и, сверх того, никогда не видал ни одной железной дороги. Несмотря на то что Царскосельская железная дорога{26} была открыта около пяти лет, он, часто бывавший у Государя в Царском Селе, всегда ездил на лошадях.
Однако же Государь, вероятно убежденный, что «усердие все превозмогает», выбрал главным распорядителем по устройству дороги Клейнмихеля, подчинив ему, как члену комитета, канцелярию, при нем образованную.
Клейнмихель, получив это назначение в Царском Селе, немедля отправился на Царскосельскую станцию железной дороги и тут в первый раз увидал паровозы, вагоны, рельсы и прочие принадлежности дороги. В то же время он назначен был, {как изложено в IV главе «Моих воспоминаний»}, управляющим Военным министерством по случаю отъезда военного министра на Кавказ, и все полагали, что он будет утвержден в должности военного министра. Это еще давало Чевкину надежду быть назначенным главноуправляющим путями сообщения по смерти графа Толя, но я уже говорил, что главноуправляющим назначен был Клейнмихель. Это соперничество очень не нравилось последнему, и, конечно, Чевкин обязан в особенности этому обстоятельству тем, что на него навлекли немилость Государя; {он во все его царствование, продолжавшееся еще 13 лет, просидел сенатором}.
С самого образования комитета по устройству железной дороги начали происходить разные столкновения между председателем Наследником престола и его членом Клейнмихелем. Эти столкновения продолжались и по назначении последнего главноуправляющим путями сообщения, когда вместе с этим назначением канцелярия комитета была преобразована в департамент железных дорог, вошедший в состав Главного управления путей сообщения. В упомянутых столкновениях все обвиняли Клейнмихеля, но, вероятно, Государь думал иначе, потому что продолжал быть по-прежнему к нему милостивым.
По назначении Клейнмихеля главноуправляющим он вскоре отправился для осмотра Московского шоссе, начальствующие лица над которым жили в Новгороде, и потому они и некоторые из их злоупотреблений были ему довольно известны по нахождению большей части военных поселений в Новгородской губернии. Клейнмихель, по осмотре Московского шоссе, отдал очень длинный приказ, в котором описал жалкое состояние шоссе; оно было действительно таковым, в особенности по причине беспрестанно уменьшаемых Толем, или лучше сказать Девят(н)и ным, средств на его содержание, а частью и от злоупотребления заведовавших ремонтом шоссе. В этом же приказе Клейнмихель подробно описал строившийся в Новгороде дом майора Дженееван, бывшего командиром 1-го батальона военно-рабочей бригады путей сообщения, которой нижние чины состояли при ремонте шоссе. Это описание, наполненное иронической злобою {и которое стоило бы привести в подлиннике}, давало понять, что Дженеев строит дом на деньги, украденные из сумм, отпускаемых на содержание шоссе, употребляя на работы подчиненных ему нижних чинов.
Первое было несправедливо, потому что Дженеев не имел никакого влияния на ремонт шоссе, вполне зависевший от инженеров путей сообщения, нисколько ему не подчиненных. Солдаты же его батальона были расположены по протяжению шоссе от Петербурга до ст. Едрова на расстоянии 350 верст и также находились в ведении тех же инженеров; при нем в Новгороде состояла только учебная команда человек в 20; из них некоторые были мастеровые и действительно были им употреблены при постройке дома, за что, как оказалось впоследствии, были вознаграждаемы Дженеевым.
Клейнмихель сделал в приказе всем начальствующим выговор, сменил директора шоссе от Петербурга до Едрова инженер-полковника Чедаева{27} и майора Дженеева и отдал их под суд. Этот приказ произвел большое впечатление в публике; дорого платили, чтобы его достать {и вообще им были довольны; этот приказ подал повод многим посторонним ведомству путей сообщения лицам} на получение приказов Клейнмихеля {по особо назначенной цене}, чего в то время не делалось в других ведомствах. Тогда никто не обращал внимания на то, что все действия Клейнмихеля были в высшей степени произвольны, а насмешки начальника над подчиненными неуместны. Князь [Александр Сергеевич] Меншиков{28}, бывший морским министром, известный своими остротами, не любил Клейнмихеля и называл этот приказ и другие ему подобные «впечатлениями путешествия графа Клейнмихеля».
