Цепь запуталась в корнях, дернув беглецов за ноги. Пытаясь удержать равновесие, Мирион врезался в дерево и сполз по покрытому мхом стволу на колени. Страйф, рыча, обернулся и потянул за цепь.
Мирион заметил впереди какое-то мельтешение. Меж двух стволов показался белоснежный олень. Нет, не олень – галла, как их называют долийцы.
Галла посмотрела на тяжело дышавшего Мириона, чья нога пульсировала от тяжести оков, а потом на Страйфа.
Краткое магическое мерцание – и галла обернулась молодой эльфийкой: худощавой, веснушчатой, скорее цепляющей взгляд, нежели красивой, с коротко стриженными волосами. На лбу виднелась татуировка. Эльфийка была в одежде из мягкой кожи, отороченной мехом, и держала в руках лук и колчан со стрелами.
– Я принесла тебе лук, – сказала она Страйфу, – а ты привел мне магистра.
Страйф все тянул за цепь.
– Да уж, твой подарок лучше. Ты выиграла.
– Где Тант?
Эльфийка махнула рукой, и корень ушел обратно в землю, высвобождая цепь.
– Антаам испытал на нем яд, отравляющий разум, – вздохнул Страйф и, взглянув на Мириона, добавил: – Все, что мы могли, – избавить его от страданий.
– Антаам заплатит.
Женский голос звучал тихо, но Мирион ощутил, как воздух дрожит от гнева эльфийки.
– Я не магистр, – сказал он, – но все же я маг. Меня зовут Мирион.
– Ключа нет?
Моргнув, Мирион понял, что она смотрит на кандалы.
– Нет, – ответил Страйф. – Не стоит надеяться, что твоя магия нас освободит?
Эльфийка прищурилась. Из-за татуировки казалось, что она глядит пристально… А может, и не казалось.
– Да, не стоит. Но ты можешь отрезать магистру ногу, и твоей единственной заботой станет цепь.
– Я не магистр, глупая остро…
Страйф стукнул его по затылку, вынудив умолкнуть, затем улыбнулся эльфийке:
– Ирелин, веди себя хорошо. Пусть нога побудет при нем.
– Я могу помочь вам замести следы, – ответила Ирелин.
– Нет. Тебе нужно идти. – Страйф достал и передал Ирелин бумагу, найденную в одежде друга. – Кунари идут на Ривейн. Нужно сообщить об этом кланам, прежде чем захватчики высадятся.
Ирелин вновь обратила свой ясный взор на Мириона, затем – на Страйфа.
– Я сделаю это и вернусь к полуночи. Сможете до тех пор прятаться от кунари?
– В этом-то лесу? – с ухмылкой хлопнул Страйф по ближайшему стволу. – Мы с Мирионом их обставим, не сомневаюсь. Дарет ширал, милая. Добудь отмычку, если будет желание.
– Дарет ширал. – Ирелин повернулась к Мириону: – Мне нравился Тант. И Страйф тоже нравится. Если кунари схватят его из-за тебя, одной ногой не отделаешься.
На мгновение Ирелин напомнила Мириону старую чародейку, его университетскую наставницу по боевой магии. Для нее любой барьер Мириона был «недостаточно хорошим», а любой огненный залп – «небрежным». Лицо наставницы было покрыто шрамами, полученными в боях с кунари, поэтому она выглядела еще более сердитой всякий раз, когда приказывала Мириону практиковаться допоздна. Он ненавидел ее пылко и страстно, пока однажды не увидел, как она плачет, сидя у фонтана и держа в руках письмо с сургучной печатью. Так запечатывали все весточки с передовой. Мирион не проникся к чародейке симпатией, но с тех пор не жаловался на поздние занятия.
Мирион снова поднялся. Его ноги дрожали, а дыхание только начинало восстанавливаться. Но он не прятал от эльфийки глаз:
– Если Страйф попадется кунари, тогда и мне конец, поэтому воздержись от пустых угроз. Ты идешь или будешь и дальше без толку прожигать взглядом шема?
Попрожигав взглядом шема еще немного, Ирелин скрылась в сияющих от магии воздушных потоках, и сразу же на том месте появился сокол. Птица резво взмахнула крыльями и устремилась в лес, сквозь ветви, все выше и выше, пока не скрылась.
Страйф, помолчав, сказал:
– Вы явно поладили.
И вдруг обернулся. Мирион тотчас уловил крики.
– Готов пробежаться? – спросил эльф. – Внутренняя стопа, внешняя, внутренняя, внешняя…
* * *
Вентус пал несколько дней назад, и Антаам сразу же отправил в помощь Баз-таару Мастера Охоты. Баз-таар считал, что Мастер Охоты ему не нужен. Баз-таар управлялся с баз, как с неуклюжими ленивыми животными – которыми они и были. Поэтому даже тем, кто пытался убежать, не хватало сил уйти далеко.
Мастер Охоты предоставил только письменный приказ. Не добившись других объяснений, Баз-таар счел его прибытие еще одним мелким признаком разлада среди тех, кто руководил вторжением.
Обычно Антааму оказывали поддержку другие ветви кунари. Ремесленная изготовляла снаряжение и снабжала Антаама припасами; жречество – тамаззран – отвечало за душевное и физическое здоровье участников вторжения; шпионы Бен-Хазрат работали в тылу врага и устраняли воинов Антаама, готовых прервать обучение и отречься от Кун.
Но в этот раз Антаам атаковал баз на юге без согласия других кунари, и поэтому не все шло как надо. Поставки задерживались, корабли не ремонтировались…
Мысли о предательстве в рядах кунари вызвали у Баз-таара, вышедшего на пляж к Мастеру Охоты, внутренний рык. Если бы предатели поддержали Антаама, несущего смерть южным баз, те двое беглецов никогда бы не спаслись. Баз-таар решил позже сорвать злость на каком-нибудь пленнике.
Мастер Охоты привез лук высотой с человека и зачарованное копье, выше самого владельца. Лук был готов выстрелить. Баз-таар не сразу понял, во что целится его собрат, но затем прищурился и увидел черную чайку, клевавшую мертвого краба.
Пока Баз-таар приближался к Мастеру Охоты, последний держал тетиву огромного лука натянутой до предела. Баз-таар нечасто размышлял о жизни разведчиков и охотников, но был вынужден признать, что сила Мастера Охоты впечатляет.
И все же…
– Убьешь ее? – подойдя, спросил Баз-таар на чистейшем кунлате.
Мастер Охоты помолчал и ответил, не повернув головы:
– Она не несет угрозы. Кун против бессмысленных жертв.
– Но твоя стрела уже на тетиве, – заметил Баз-таар. – Кун против напрасных усилий. Для чего еще вскидывать лук, если не для стрельбы?
Мастер Охоты долго смотрел на черную чайку.
– Я хотел узнать, смогу ли поразить цель с такого расстояния.
Медленно, полностью контролируя каждое движение, он опустил оружие и вернул стрелу в колчан.
Баз-таар сердито взглянул на Мастера Охоты. Вот почему те воины Антаама, что не сражались на передовой, меньше занимали надзирателя. Даже черно-белые полоски витаара на лице Мастера Охоты означали наблюдение и поиск, а не приличествующие Антааму битву и силу.
– И что же?
– Теперь я знаю, – слабо улыбнулся Мастер Охоты.
– Ничего ты не знаешь, – отрезал Баз-таар. – Ты же не стал убивать чайку!
– Глупость – в незнании. Опыт – в познании через действие. Мудрость – в знании без нужды действовать.
Так гласило учение Кун. Но эти пустые слова совсем не трогали Баз-таара, как и многие другие. Ему больше нравилось слушать о повиновении приказам и стирании в порошок тех, кто не следует Кун.
– Мы зря тратим время. Ты нам нужен, – сказал он, сдерживая рык. – Два пленника сбежали. Возможно, один из них – маг.
– А мне казалось, ты убил всех магов Вентуса. Даже тех, кто сдался и сложил оружие.
Опасные, опасные слова.
– Обязанность допрашивать магов и выявлять среди них надежных лежит на Бен-Хазрат. Без их помощи нам оставалось лишь дать камек сразу всем.
Баз-таар улыбался. Есть по крайней мере одно преимущество в том, что Антаам действует самовольно, – здесь нет Бен-Хазрат, чтобы сказать: «Маг должен жить, не вредите ему сверх необходимого».
– Этот же маг скрыл свою природу и вел себя как обыкновенный баз, – продолжил надзиратель.
– Сколько камека ты им дал?
Голос Мастера Охоты теперь был спокойным, как гладь горного озера в безветренный день.
– Бен-Хазрат всегда высчитывали дозу за нас, – с жесткой улыбкой ответил Баз-таар. – И мы, чтобы быть уверенными, давали пленникам побольше камека. Ни к саирабазам, ни к другим строптивым пленникам никогда не вернется разум.