- Не мое дело судить об этом, мистер Байрон.
- Да, - с внезапной горечью произнес Кэшель. - Какое вам дело до того, в каком обществе я вращаюсь! Я поступил с вашим двоюродным братом, как последний грубиян, и вы вправе на меня сердиться. Это, конечно, вас ближе касается.
Лидия, понизив голос, чтобы обратить его внимание на то, что они не одни в комнате, с большей приветливостью ответила ему:
- Дело вовсе не в этом. Вы рассуждаете не как мужчина, а как большое дитя. Я вовсе не сержусь за ваш поступок по отношению к Люциану, хотя должна вам признаться, что он очень обижен. Обижена и миссис Хоскин, к дому которой вы не выказали должного уважения.
- Я чувствовал, что вы будете недовольны мной. Если бы я знал, что вы здесь, я не произнес бы ни одного слова. Вы считаете, что я создан для того, чтобы позволять другим топтать меня каблуками. Другой на моем месте раздробил бы ему голову.
- Вы, может быть, не знаете, что джентльмены никогда не дробят друг другу головы в обществе, как бы ни была велика нанесенная обида?
- Я ничего не знаю. - Жалобным самоуничижением проговорил Кэшель. Все, что я ни сделаю, все плохо. Пусть это удовлетворит вас.
- Мне не доставляет никакого удовольствия отыскивать ваши недостатки, мистер Байрон. Вы очень низкого мнения обо мне, если так думаете.
- Совсем нет, - живо сказал Кэшель. - Это вовсе не значит, что я худого мнения о вас.
- Вы, может быть, не сознаете, что это нехорошее мнение. Но оно от этого не становится хорошим.
- Пусть будет так. Вы правы. Я опять говорю глупости.
- Но это меня вовсе не радует. Мне хотелось бы, чтобы мы оба были правы и согласны друг с другом. Понятно ли вам мое желание?
- Не совсем, но я с ним все же согласен. Остальное ведь неважно.
- Нет, мне хочется, чтобы вы поняли меня. Я постараюсь объяснить вам. Вам кажется, будто я хочу быть умнее других людей. В этом вы ошибаетесь. Я хочу, напротив, чтобы все знали то, что я знаю.
Кэшель недоверчиво засмеялся и покачал головой.
- Вы сами ошибаетесь в себе. Вы вовсе не хотите, чтобы кто-нибудь был так же умен, как вы: это противоречит человеческой природе. Вам хочется, чтобы люди были лишь настолько умны, чтобы понимать, что вы умнее их и что вы можете одержать над ними верх. Но вам было бы очень неприятно, если бы они могли побить вас умом.
Лидия не пыталась больше убеждать его; она задумчиво посмотрела на него и тихо проговорила:
- Эти метафоры из области борьбы стали у вас какой-то навязчивой идеей. Вы слишком увлеклись современными учениями о борьбе за существование и смотрите на жизнь, как на вечную войну.
- Конечно. Что такое жизнь, как не война? Кто не побеждает, тот должен погибнуть. Ловкачи и умники выигрывают все ставки и забирают себе львиную долю всех прибылей, делясь только с продажными негодяями, которые оказывают им подлые услуги. Черт на земле всегда помогает дурным и сильным, а слабые навеки обречены на гибель. В книжках жизнь не так описывают. Но она именно такова. Уж это я знаю, поверьте мне.
- Вы говорите несколько резко, но, пожалуй, верно. Однако эти слова как-то не подходят к простаку, которого вы хотели изобразить из себя несколько минут тому назад. Поздравляю вас с прекрасными актерскими способностями.
- Убей меня Бог, если я что-нибудь понимаю из того, что вы говорите! Я больше похож на лошадь, чем на актера. Этой насмешкой вы хотите, верно, отомстить мне за вашего двоюродного брата.
- Лидия серьезно и с сомнением посмотрела на него. Он инстинктивно выпрямился, как будто почувствовал какую-то опасность.
- Значит, вы не поняли? - в раздумье сказала Лидия. - Тогда я испытаю подлинность вашей глупости через ваше послушание. Хотите?
- Глупость? Ну, ладно.
- Послушаетесь ли вы меня, если я прикажу вам что-то сделать? - дерзко спросила она.
- Я готов для вас в огонь и воду! - с жаром сказал Кэшель.
Лидия на минуту замолчала, удивленная странной искренностью его восклицания. Уже с меньшей решительностью она продолжала:
- Вам лучше не просить извинения у мистера Уэббера: отчасти потому, что вы этим только подчеркнете, что обидели его, а главным образом потому, что он, пожалуй, все равно не простит вас. Но прежде чем уходить отсюда, подойдите к миссис Хоскин и скажите: "Я очень сожалею, что не умел сдержать себя..."
- Совсем, как по Шекспиру, не правда ли?
- Вот видите: мое испытание удалось. Теперь я вижу, что вы только представляетесь. Однако это не меняет моего мнения, что вы должны извиниться перед хозяйкой дома.
- Хорошо. Я не знаю, что вы называете испытанием и почему считаете, что я представляюсь. Но я хочу быть с вами согласным. Я попрошу извинения у хозяйки и даже у вашего двоюродного брата, если хотите.
- Нет, я вовсе не хочу этого. Впрочем, это вас не касается. Вы должны поступить, как вы считаете нужным, а не как мне хочется.
- Я считаю нужным сделать только то, что вы хотите. Я даже не спрашиваю, есть ли что-нибудь между вами и вашим двоюродным братом.
- А вы хотели бы знать о наших отношениях? - удивленно спросила Лидия, не понимая его неожиданного замечания.
- Неужели вы скажете мне? - воскликнул Кэшель. - Я поклянусь, что у вас золотое сердце, если вы сделаете это!
- Конечно, скажу. Между нами существует старая, чисто родственная дружба. Больше ничем мы не связаны. Я говорю вам это, потому что мое молчание на этот счет вы могли бы понять совершенно неверно.
- Я очень рад этому, - весь просияв, сказал Кэшель. - Он недостоин вас. Но он вам ровня, черт его побери.
- Он мой двоюродный брат и преданный друг. Поэтому не посылайте его, пожалуйста, к черту.
- Я сознаю, что мне не следовало говорить этого. Мне следовало бы лучше послать к черту собственное поведение.
- Однако это нисколько не исправило бы его, по-моему.
- Вы правы. Вы могли бы даже не делать мне этого намека.
- Вы положительно невозможны, мистер Байрон. - Никаких намеков я не делала. Вы для меня до сих пор странная загадка. Однако не лучше ли вам послушать игру г-жи Шимплицкой?
- Мне кажется, что меня очень легко разгадать, - огорченно сказал Кэшель. - Из всех женщин в мире я взял бы только вас в жены; но вы слишком богаты и знатны для меня. Хотя мне не суждено иметь счастья жениться на вас, я все же имею право сказать вам, что другой жены я не хотел бы.
