– Добро пожаловать на Квартикс! – бодро произнес голос из громкоговорителя. – Меня зовут Лэмми и я буду вашим бортовым помощником на время полета. Приятного пути!

Форрис слушал с замиранием сердца. Будучи капитаном в торговом флоте, он не мог поверить, что стоит на рубке легендарного звездолета. Около двухсот лет назад торговое судно «Квартикс-ТС51» под руководством опытного экипажа исчезло с радаров при невыясненных обстоятельствах. Поколения сменяли друг друга, но «Тайна Квартикса» до сих пор будоражила души землян, являясь главной мистификацией человечества – никто не понимал, как могла пропасть столь внушительная гора металла.

Ответ Майк пока не обнаружил, подмечая про себя, что два века скитаний не сказались на облике корабля: до блеска начищенный пол, целая обшивка и чистые стены говорили о том, что роботы и центральный процессор ни разу не сбоили. В лоске двухсотлетней давности чувствовалось отсутствие человека – пустые коридоры и ни капли лишнего. Не было чашек, личных вещей или цифровых фотографий, казалось, корабль вот-вот будет занят человеком, но никак иначе. Капитан бродил по пустой рубке, где каждый шаг отзывался эхом и, невзирая на одиночество, закравшееся в его душе, чувствовал себя первопроходцем, исследователем Нового Света.

– Прошли сотни лет, а приветствия остались теми же. – произнес Майк с легкой улыбкой.

– Что простите? – переспросил компьютер. – Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, капитан Форрис.

– Ничего. – с легкой досадой продолжил капитан. – Читаешь бирки, уже неплохо.

– Квартикс, на момент создания, обладал самыми передовыми технологиями.

– Это я и без тебя знаю, Лэмми. Когда на экране появилось название звездолёта, я подумал, что брежу и решил не радоваться, пока не увижу его воочию. Подскажи, сколько лет сюда не ступала нога человека?

– Год, три месяца и два дня, капитан Форрис. – уверенно протараторила машина.

Ответ робота ошарашил капитана. Не вышел ли Лэмми из строя?

– Лэмми, сколько лет, Квартикс блуждает в космосе?

– Двести два года и двадцать три дня, капитан Форрис. – все так же спокойно протянули громкоговорители.

– На корабле есть живые люди? – удивился Майк.

– Нет, капитан Форрис, только вы.

– Год назад, кто-то прибыл на корабль?

– Да, капитан Форрис.

– Где этот человек? – взволнованно спросил Майк.

– Он ушел, капитан Форрис.

"Машина дала сбой" – подумал Майк.

– Лэмми, ты убил его?

– Никак нет, капитан Форрис. В моем ПО заложено не причинять вред людям и не вмешиваться, даже в ущерб кораблю. Она исчезла.

– Она? – Майк изумился еще больше. – Давно я не встречал настоящую женщину.

– Капитан Форрис, я не совсем понимаю вас.

– Тебе и не понять. Сейчас нам запрещено летать совместно, один человек – один звездолёт. Для Торгового Флота люди слишком ненадежные, когда объединяются в группы.

– В этом есть логика, капитан Форрис.

– Тогда зачем мы вообще нужны, если из нас делают роботов?

Лэмми замолчал, а Майк, осознав риторичность своего вопроса, ушел в себя. Он хорошо помнил выступления взмыленных политиков и пухлых директоров. Будучи тогда кадетом он слушал спикеров, которые докладывали, как много теряют корпорации на беглецах и что заселение необжитых планет приравнивается к дезертирству. По их словам, тормозить прогресс уже было нельзя. Профсоюзы бастовали, но деньги были куда важнее. Когда Майк впервые отправился на задание, в космических перевозках работали лишь одиночки и их хромированные напарницы.

– Капитан Форрис, с вами все в порядке? – бортовой вмиг вернул Майка к реальности.

– Лэмми, я хочу знать об этой девушке всё. Загрузи данные мне на линзы.

– Капитан Форрис, я не обладаю подробной информацией. Все детали вы, скорее всего, обнаружите на ее корабле, что состыкован с Квартиксом, Вам…

В ушах Майка раздался скрип.

– Капитан Форрис, капитан Форрис – прозвучало в голове.

– Да, Чара.

– Напоминаю, что в течение часа вам необходимо принять Веселин.

– Я прекрасно помню, но сейчас я занят и не могу ничего принимать. Когда вернусь, тогда и выпью. – с легким раздражением ответил капитан и отключил связь.

– Лэмми, веди меня к кораблю – выпалил Майк.

– Капитан, возможно, вы сначала соберете данные о Квартиксе.

– Квартикс – самое интересное, что случалось со мной, но о нём я все разузнаю на обратном пути, а сейчас показывай дорогу.

– Как знаете, капитан Форрис.

Не успела дверь шлюза полностью подняться, как Майк уже стоял за ней. Что-то влекло его к незнакомому кораблю. Возможно, желание раскрыть неизведанное, а возможно, недельное воздержание от пилюль.

Семь дней назад капитан Форрис отказался от медикаментов. Он не мог объяснить, чем руководствовался, но причиной, вероятнее всего, стал дефект в системе расчета доз фармпрепаратов. Это немного «расстроило» левую половину мозга из-за чего в голове капитана начали зарождаться противоречивые мысли об окружающем бытие и его смысле, что в современном мире определялось, как депрессия. Майк задался вопросом: «Чувствую ли я себя?». Вопрос показался ему нелепым, но наболевшим. Будучи в торговом флоте уже с десяток лет, он впервые задумался над своим прошлым: кадетство, служба, подготовка к экзаменам, поступление, повышение по званию, все выглядело бессмыслицей. Майк делал то, что нравилось другим, то, что подсказывали сотни реклам в линзах и несколько чужеродных веществ в венах. Но что будет, если убрать всё это? Где находится Майк сейчас и как он себя чувствует по-настоящему, а не надуманно.

Взгляд капитана упал на зеркало. Лицо было ему незнакомо. Словно со школы его лишили памяти и только сейчас он пришел в себя. Форрис был в расцвете сил, но не хватало безумия в глазах, а гладкая и чистая кожа вносила искусственность, но никак не настоящую красоту. Майк казался себе чересчур размеренным, чересчур обычным. Он осмотрел свой горчичный костюм и удивленно спросил:

– Сколько лет я это ношу?

Форрис прекрасно знал ответ, но было больно признавать правду. Подростком, он испытывал отвращение к школьной форме: просторной и меняющей цвет каждый год. Ему и не было нужды её носить – жизнь на планете-резервации дает свои привилегии, но даже взгляд со стороны вызывал в молодом Форрисе лишь жалость к сверстникам. Он бегал в чем хотел и когда хотел, ему нравились яркие вещи, его джинсы были подрезаны, а волнистые русые волосы развевались на ветру. Отцу не нравилось, как одевается сын, но он пытался это скрывать, стараясь не насаждать вкус. Когда же Майк принял присягу, пришлось привыкать к военной форме. Проходили годы, а в гардеробе менялись лишь звезды, да полосы. Спустя десятилетие капитан перешел в торговый флот и мог носить все, что угодно, но было поздно.

В ту же секунду горчичный цвет стал ненавистен. Бросив пиджак на пол, Форрис обратил внимание на руки. Он никогда не задумывался, что несмотря на армейский опыт, его пальцы были довольно утонченными, а ногти – слишком ухоженными. Разглядывая ладонь он понимал, что левая рука была более императивна правой.

– Все должны быть амбидекстерами, у всех красивый почерк, и идеальная мелкая моторика, хоть никто этим и не пользуется. – прошептал Майк и, сжав левую руку в кулак, резко ударил о стену.

– Капитан Форрис? – из колонок раздался размеренный голос.

– Да, Чара.

– Я заметила всплеск адреналина в вашей крови. Хотите, я сделаю инъекцию или дам таблетки, чтобы успокоить вас?

Капитану следовало отвечать незамедлительно, чтобы не вызвать подозрений компьютера, он по какой-то причине не хотел принимать успокоительное.

– Нет, Чара, я сделаю всё сам.

– Договорились, кэп. Если вы не сможете, то я всегда приду на помощь – подыграла Робот.