Одновременно слушаю докладчика:
- Мора герц погибла, выпав из окна, четыре года назад в результате несчастного случая.
Палец плотно нажимает на громкость. Нажимает. Нажимает. Делает громче. Мощнее. Звук становится сильнее и кажется, что барабанные перепонки сейчас лопнут от перенапряжения, но палец не перестает давить на кнопку. Только Дредд кричит мне на ухо, но бесполезно. Ничего не слышу, кроме жуткой песни, терзающей слух.
Не выдерживая мощных децибел, ищейка сбрасывает звонок и теперь в трубке тишина, но я все также держу ее возле уха и не совсем понимаю…
Что мне сейчас сказали?
Мора Герц умерла….? Что-то в голове не укладывается, не верю. Отказываюсь верить.
Дредд выхватывает пульт и делает громкость тише, но у меня в ушах до сих пор раздаются басы, а в висках пульсируют болезненные уколы.
Почти сразу на телефоне начинают мигать одно за другим входящие сообщения. И я лениво их разворачиваю. Смотрю, что прислал следак. В сообщениях оказывается вся информация о смерти Моры, подробности несчастного случая, фотография с места предполагаемой травмы, информация о больнице. К документам прилагается фотография той живой Мора. Забавная была крыска. Когда она задумчиво улыбалась своим мыслям, у нее появлялись глупые ямочки, в которые хотелось ткнуть карандашом и посмотреть на сколько сантиметров ее щеки уходят внутрь. У меня были какие-то особые садистские реакции на эту блохастую. Я всегда отстраненно наблюдал за тем, как над ней издеваются и ждал того момента, когда она заплачет. А она не плакала, как остальные девчонки. Сопли не размазывала, не жаловалась учителю, не жаловалась Заре. И меня это все время поражало. Хоть раз бы слезу пустила.
А ведь с ее мозгами и упорством добилась бы многого в жизни.
И если на то пошло, она -первая Сучка на кого у меня сознательно встал. До нее думал, что все Сучки пустоголовы, слезливы, бесполезны и надоедливы.
И нахер спрашивается она умерла? Так… а какого х*я Зара мне не рассказала? Она утверждала, что не знает, как сложилась жизнь Моры, но этот случай произошел еще в школе? Она должна была знать! Выбью из нее правду, если потребуется! Задолбала скулить и ныть!
Все это время Дредд мне что-то привычно рассказывает или о чем-то спрашивает, но я жестом велю закрыть пасть и не раздражать, а сам ищу новый номер Зары.
Дворецкий, вошедший в главные двери, прерывает мой поиск, отвлекает от новостей и размышлений. Кланяется почти в пол и просит с долей дрожания в голосе:
- Ваш дедушка просит зайти к нему.
Человек - дворецкий явно новый( старый был недавно загрызан кем-то из молодых львов - племянников) поэтому этот боится теперь послужить жертвой для нашей многочисленной семьи.
К черту мысли о дворецких!
Иду в крыло к деду, где застаю престарелого родственника ожидаемо лежащим в кровати. Он почти не встает, спокойно доживает свои дни в темноте и тишине. К нам обращается крайне редко, только в случае крайней необходимости. Почтенных перевертышей мы ценим и заботимся, поступаем так, как они просят. Правила такие и ничего с этим не поделаешь, но надо отдать должное они редко вмешиваются в жизнь молодого поколения.
- Сядь, мой мальчик, - касается дрожащей рукой резного кресла возле кровати. Именно туда мне следует опуститься. Я присаживаюсь, куда требуется, после чего повнимательнее оглядываю деда и отмечаю заметные ухудшения в его здоровье с момента моего последнего визита.
- Недавно со мной связался старый друг и попросил об одолжении. Его внук собирается жениться на одной блохастой Сучке, которую ты сделал изгоем, и они хотят выторговать ее жизнь. Скажи, что ты хочешь в обмен на ее жизнь?
Дед говорит очень медленно и дает мне время все хорошенько расслышать и тщательно проанализировать. Забавная информация меня очень веселит. Я даже не выдерживаю и хмыкаю. Никак не перестаю ухмыляться.
Жениться он удумал? Да, что вы говорите!? Какие у Волчары серьезные, однако, намерения. Жениться на Элис… ???
Только после меня будет дожирать объедки со стола! С удовольствием понаблюдаю, как он будет скулить без своей Сучки, пока та будет развлекать МЕНЯ!
Благословение
POV Мора
Я живу в доме Альберта уже целую неделю, в течение которой, невзирая на запреты его матери, находящейся постоянно дома, иногда тайком выхожу на улицу в образе парня, поскольку игра в прятки мне надоела до скулежа. Очень хочется побитой Волчицей в неволе завыть на несправедливую судьбу. Благодаря Шаксу я заперта в четырех стенах. Не живу, а как загнанная тварь дрожу. Ужасно и унизительно. Словами не передать, а ведь, как хорошо и спокойно начиналась моя новая жизнь до встречи с Шаксом?
Вчера вечером ректор поговорил с престарелым дедом Ситхов из главной ветви, и теперь мы ждем результата переговоров. Из-за ночной бессонницы и переживаний я лишилась сил и собранности. Теперь очень сонливая и неуклюжая, но тем не менее я занимаюсь обедом вместе с матушкой Альберта, потому что невозможно сидеть на одном месте. А чтобы скрыть растерянность и переживания я с головой окунаюсь в хлопоты. Но как не отвлекаюсь, все равно думаю о Шаксе и надеюсь, что переговоры прошли удачно.
Уши Шакса должны гореть огнем. Надеюсь, он хоть немного ощущает мои эмоции и в особенности мою ярость по отношению к нему. Или еще рано испытывать те же ощущения? Вероятно, рано.
Проходит целый день, в течение которого я себе сгрызла ногти, и только поздно вечером на пороге дома появляется ректор и Альберт. Как только вижу их разувающимися, то сразу замечаю подозрительное молчание и то, как они оба игнорируют мои недвусмысленные взгляды.
- Пройдем-те на кухню. Есть разговор.
На кухне мы медленно рассаживаемся по местам, и я чувствую как с каждой пройденной секундой удавка на шее затягивается. Кто-то стремительно отбирает кислород. Пульс отбивает барабанную дробь. Нервы напряжены и свернуты в узлы и такое ощущение, что никогда больше не развернутся обратно. Похоже, я навечно останусь в подвешенном состоянии. Замерзну на этом моменте. С этими эмоциями в ожидании приговора.
- Он отдает тебя Альберту и даже разрешает вам пожениться… - я не верю тому, что слышу. Улыбка сама просится наружу. Не сдерживаюсь и счастливо улыбаюсь. Невидимый узел на шее развязывается. Становится легче и радостнее дышать. Я готова расцеловать ректора в обе щеки и даже не замечаю, что ректор и Альберт по-прежнему переглядываются. Подскакиваю со стула и хочу обнять старичка, но он отрицательно машет головой, чем заставляет меня остановиться и внутренне напрячься. А потом ректор рубит меня. Бьет наотмашь. Сшибает с ног всего несколькими предложениями:
- Сожалею, девочка, я сделал все, что в моих силах, но сначала Ситхе в любом случае забирает тебя в свою семью. Ты утолишь голод его зверя и только потом свободна. Скоро приедут его люди забрать тебя к нему. Сожалею, но наша семья вынуждена подчиниться. Таковы правила, - я отшатываюсь от его слов, словно мне дали сильную пощечину. Делаю неровные шаги назад, готова сбежать.
- Я надеялся, что старый друг ответит добром на нашу давнюю дружбу, но ошибся и подставил тебя своей просьбой. Теперь Ситхе прекрасно осознает твое истинное местоположение. Не волнуйся, Элис, думаю всё продлится недолго.
Нет… Боже нет. Только не это.
Меня словно ударили, несколько тысяч раз ударили и довели до того состояния, что ноги не держат. Меня словно оглушили. После слов ректора поворачиваюсь к Альберту. Вижу, как он держит локти на столе, а руки скрещенными перед лицом, словно закрывается от меня. Не дарит ни одного взгляда. Избегает меня.
Всё ясно! Он тоже вынужден подчиниться. Иерархия, мать ее. Какими бы мы не были смелыми, сильными, но все вынуждены прогибаться под Ситхами и остальными крупными семьями, приближенными к ним.
Нет времени на размышления.
Потому срываюсь с места. Бегу наверх в свою комнату, намереваюсь собрать вещи и бежать из дома пока есть время до прибытия людей в черном. Слышу за спиной запоздалый зов Альберта, но не хочу отзываться.
