Спустя 5 месяцев, не достигнув 21 года, бывший дворянин Корш становится уже командиром отдельной Кабардино-Балкарской бригады на Северном Кавказе, где борется с выступившими против советской власти повстанцами. В боях 1920 года Корш был еще раз контужен и еще раз ранен, на этот раз – в голову.
В мае 1921 года он командует 14-й отдельной кавбригадой и воюет с тамбовскими крестьянами, подавляя восстание Антонова. Бои гражданской войны заканчиваются для краскома Корша только в августе 1921 года, когда он поступает в Военную академию РККА. Однако по недоброй иронии судьбы Гражданская отнюдь не закончилась для молодого красного командира с окончанием боев. Более того, то, на что в пекле войны с белыми попросту закрывали глаза, теперь, с ее окончанием, стало для победившей власти весьма подозрительным. В парторганизации академии Генштаба коммунисту с трехлетним партийным стажем вдруг припомнили лихой эпизод бурного 1920 года – брак с молодой женой, когда 20-летний комбриг умудрился влюбиться и, как этого и можно было ожидать от человека из благородного сословия, оформил свои отношения подобающим образом, женившись на возлюбленной между боями (повсеместно распространенная в последующем манера многих красных командиров не жениться, а возить с собой ППЖ – походно-полевых жен, видно, никак не соответствовала представлениям бывшего царского корнета о порядочности).
Казалось бы, что ж тут такого: женился – дело личное, ведь никакого «бытового разложения» нет, все честь по чести! Ан нет! Брак-то у краскома был церковный, а к такой проблеме парторг академии безучастным оставаться не может! В стране победившей диктатуры пролетариата это уже стало крамолой! А тут еще одно грязное пятно – умудрился же бывший комбриг иметь враждебное отношение к помощнику Троцкого Блюмкину, с которым ему довелось учиться в академии! (Видно, имевшему определенные нравственные принципы Коршу уже тогда была видна моральная беспринципность иных прославленных борцов за мировую революцию.)
Этих двух «грехов» парторганизации академии с лихвой хватило, чтобы исключить дважды раненного и контуженного комбрига из партии. Времена менялись, и бдительные коммунисты в академии держали нос по политическому ветру! Когда в 1922 году по приказу РВС СССР Корш запоздало был награжден орденом Красного Знамени, он получал его уже беспартийным!
(Вот уж, действительно, неисповедимы были пути советской власти: в не таком уж и далеком будущем тысячи коммунистов не только «вылетят» из партии за НЕвраждебное отношение к Троцкому и всем его сторонникам, но и поплатятся за это жизнью! Не пройдет и нескольких лет, как эти коммунисты (уж наверное, и те, кто исключал в академии слушателя Корша!) должны будут до изнеможения кричать о своем враждебном отношении к Троцкому и компании, чтобы только уберечь свои головы от сталинской плахи! Но об абсурдном по новым временам обвинении 1921 года (если не сказать – о прозорливом проявлении бдительности в раскрытии хитро затаившегося врага!) в лютые тридцатые уже никто не вспомнит…)
Так, вступив в партию большевиков на фронте в горячечном 1918 году, после трех лет боевого партийного стажа коммунист Корш стал коммунистам победившей Советской республики не нужен.
Беспартийный теперь краском Корш, тем не менее, заканчивает академию, но все более твердеющий классовый подход новой власти настигает его еще раз: в марте 1924 года отучившегося 4 года в академии РККА боевого командира Корша В. П. увольняют из армии вообще без звания! Бывший прапорщик, корнет, комполка и комбриг был вынужден искать себя в гражданской жизни, которой не знал с 17 лет. Тем не менее образование, этот золотой капитал эпохи ранней советской власти, позволяло даже бывшему представителю дворянства найти достойную работу и при новом строе: Корш поступает на работу на киностудию «Ленфильм»[28]!
Но через 10 лет советская власть снова вспомнила про краскома Корша, которого она когда-то в борьбе за чистоту классовых рядов безжалостно выгнала из Красной армии. Теперь он вновь стал ей нужен. И в 1934 году бывшего комбрига с навсегда запятнанным соцпроисхождением «из дворян» призывают на сборы в… пограничную школу НКВД! После сборов командир запаса войск НКВД получает должность лектора бюро и старшего консультанта городской школы ПВХО. На этой работе ему удается благополучно пережить лихие годы кровавых чисток, когда, казалось бы, одна только графа о его «крамольном» соцпроисхождении могла стоить ему не только политически ответственной должности, но и головы.
В декабре 1940 года В. П. Корш проходит переучет, признается годным к военной службе и получает звание майора. Затем в его новой военной карьере происходит стремительный взлет – он становится начальником штаба Ленинградского военного округа! Из документов не ясно, как и где майор Корш встретил войну. 30 апреля 1942 года он становится начальником штаба Сибирского военного округа, а 27 мая назначается начальником штаба 284 сд. (Необходимо отметить, что, согласно учетно-послужной карточке, майору Коршу еще 5 мая 1942 года было присвоено воинское звание подполковника, однако тот факт, что в документах июля 1942 года он «проходит» как майор, в том числе и в документах, подписанных им лично, наводит на мысль, что присвоенное ему новое офицерское звание по каким-то причинам так и не «дошло» до начштаба 284 сд.)
В дивизию майор Корш прибывает уже после ее формирования, когда она находилась в резерве Брянского фронта на участке 48 А[29]. И вот теперь, спустя месяц, 284 сд оказалась на направлении наступления врага и из тыловой дивизии фронтового резерва стала, никуда не двигаясь, дивизией первого эшелона.
С каким настроем личный состав 284 сд готовился вступить в бои? Выше уже шла речь о реакции бойцов и младших командиров на приближение врага и очевидную неизбежность боев. Но в каком настроении ожидало начала боев командование дивизии? Казалось бы, ответ на этот вопрос ясен: если даже новобранцы 284 сд были уверены в себе, то еще большей уверенностью должно было обладать умудренное опытом и сплоченное единой задачей и ответственностью командование дивизии! По крайней мере, к такому заключению можно прийти, читая воспоминания, статьи и книги о 284 сд. Но в этом вопросе все было далеко не так однозначно, как это представляется на первый взгляд.
Возможно, прояснить истину в вопросе о взаимоотношениях и действиях командования 284 сд помогли бы послевоенные мемуары, но, к сожалению, никто из командования дивизии не оставил потомкам своих воспоминаний, а ее командир и начальник штаба вообще не дожили до Победы. Тем не менее в распоряжении современных исследователей есть очень ценный документ, который позволяет нам лучше понять, что происходило в те дни в дивизии, и узнать о существенных деталях и подробностях, которые в силу различных причин остались за рамками дивизионных документов. Речь идет о подробной и объемной докладной записке командированного в 284 сд представителя политуправления Брянского фронта батальонного комиссара В. В. Голицына, которая хранилась в ЦАМО в засекреченных фондах Брянского фронта вплоть до конца XX века (а в начале XXI века засекреченных опять!) и поэтому была недоступна рядовым исследователям.
Батальонный комиссар Голицын прибыл в 284 сд в самый первый день немецкого наступления, 28 июня 1942 года, и до вступления дивизии в бой успел ознакомиться с ходом партполитработы в ее частях и подготовкой их к боевым действиям. В целом он остался доволен увиденным: «Политотдел дивизии, политаппарат полков проделали большую работу по воспитанию бойцов и командиров в духе их преданности нашей Родине и стойкости в борьбе с немецкой армией. Партполитработа велась беспрерывно по всем звеньям, начиная от агитаторов и кончая политотделом дивизии. Работа проводилась по плану политотдела дивизии, комиссаров, партийных и комсомольских организаций частей по обсуждению важнейших вопросов нашей партии, правительства и приказам НКО тов. Сталина, а также обсуждались вопросы непосредственных задач, которые стояли перед дивизией. Хорошая партийно-политическая и военно-воспитательная работа в частях дивизии подготовила условия к решительной борьбе с немецко-фашистской армией бойцов, командиров и политработников…»[30]
