Первым делом Анго всё же нацепил очки на нос, а потом снова огляделся. Они были в чистой небольшой комнате, больше всего похожей на номер в придорожном отеле. Андре сидел за столом и явно что-то писал при свете лампы до того, как Анго его отвлёк. За окном, не слишком плотно закрытым жалюзи, было темно, только неоновая вывеска сверкала где-то недалеко.

Через секунду Анго вспомнил, при каких обстоятельствах отрубился, и сразу же ощупал висок. Ничего серьёзного, из открытых ран только небольшая царапина, тщательно кем-то обработанная, да синяк. Крови не было, ни свежей, ни запёкшейся. После этого Анго обратил внимание, что лежит он в чистой одежде.

― Это вы меня сюда принесли и переодели? Где остальные? Что с…

Анго не смог договорить. Перед глазами появился образ Альбера, смотрящего в никуда остекленевшими глазами, и язык не повернулся назвать его имя вслух.

― Да, это я тебя сюда принёс, ― кивнул Андре, откладывая ручку. ― Остальные поехали вперёд и по дороге похоронят Альбера, как полагается. Ты же о нём хотел спросить, да?

― Угу… ― Анго отвёл взгляд, чувствуя ком в горле. Они ведь были знакомы меньше недели, почему тогда горе такое сильное? ― Вы так спокойно к этому относитесь, что аж не по себе.

― А разве в этом должна быть какая-то проблема? ― Андре удивлённо выгнул бровь. ― Мы все рано или поздно умираем. Нам всем предстоит умереть в бою. И чем раньше, тем лучше. С нашим образом жизни очень легко воспринимать смерть в роли долгожданного отдыха. ― Он умолк и опустил взгляд обратно в стол. Анго заметил, что смотрит он на уже более чем наполовину исписанный лист бумаги. ― Тебе стоит поспать ещё. Утром мы будем догонять остальных, ― добавил Андре. Судя по тому, что он снова взял ручку, разговор был окончен.

Анго послушно лёг обратно, почувствовав, что голова опять начинает кружиться. Однако снимать очки и пытаться заснуть он не торопился.

― Вы пишете сестре Альбера? ― спросил он пару минут спустя. Ручка замерла над листом бумаги.

― Да. Он ведь попросил меня это сделать.

― Вы всегда сообщаете родственникам своих погибших солдат о случившемся? ― Вопрос получился довольно бестактным, но после всего случившегося о вежливости можно было забыть, наверное.

― Да, ― снова ответил Андре. ― Почему ты интересуешься?

― Мне… Кажется это немного странным. Всё же люди, ваши родные, скорее всего, уже считают вас мёртвыми. Разве это действительно необходимо? ― Спросив это, Анго ожидал увидеть хоть какую-то реакцию на лице Андре. Печаль, досаду, злость… Хоть что-то, доказывающее, что ему не всё равно, и что он хотя бы немного, но ещё цепляется за жизнь. Но выражение лица Андре не изменилось.

― Я считаю это необходимым. Так они узнают, что Альбер и другие наконец успокоились, как призраки. И больше никого не побеспокоят.

Анго не нашёлся, что ответить. Андре продолжал писать, он просто следил за движением ручки и слушал шум дождя, пока следующий вопрос не возник сам собой.

― А когда умрёте вы, кто напишет письмо вашим родным?

Настала очередь Андре молча застыть. В его глазах промелькнула какая-то растерянность, удивление, будто он никогда раньше о подобном не задумывался. В голове Анго мелькнула мысль, что даже этот человек не такой железный, как кажется на первый взгляд. В последнее время это проявлялось всё чаще.

― Я… Не знаю. Никто, наверное…

Анго тихо хмыкнул на это. Ну да, чего ещё можно было ожидать в ответ. Если бы он сам умер, некому было бы записать в карточку архива Портовой Мафии его историю.

― Я мог бы им написать, если захотите, ― предложил он после недолгих раздумий. Вероятность того, что Андре согласится, была минимальной, на самом деле. Дать координаты своих родных ― слишком безрассудно, даже для него. Сейчас эти люди были потерянными во времени военными, призраками без роду и племени. Узнай кто об их связях, это бы дёрнуло за старые нити, и кто знает, какими бы были последствия.

― Я подумаю об этом, ― отозвался Андре ― Анго показалось, или он действительно прятал взгляд? ― и вернулся к письму. Через пару минут он с ним закончил, отложил ручку, пробежался взглядом по строчкам и, сложив листок пополам, сунул его в конверт. Пока он подписывал конверт, Анго приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на адрес.

«Франция, Марсель, улица де Руффи, семье Камю».

Значит, Альбер Камю… Анго было совершенно незнакомо это имя, но мысль о том, что этот человек умер вместо того, чтобы стать врачом, учителем или писателем, заставляла его испытывать странную тоску и какое-то бессилие. Будто бы он мог что-то исправить.

― Я жил на той же улице, ― негромко сообщил Андре, откладывая конверт и поворачиваясь к Анго. ― Я знал его чуть ли не с рождения. Знаешь, как это бывает: сначала вы мутузите друг друга палками во дворе, потом ты покупаешь ему сигареты на пробу, потом следишь, чтобы он не слишком напился на своей первой вечеринке, а потом внезапно видишь его лицо среди подчинённых. Жаль, что он умер раньше меня.

― Не говорите так, ― буркнул Анго. Из-за всего этого разговора ему сейчас больше всего хотелось свернуться калачиком под одеялом и забыть обо всём произошедшем. Давно на него так не накатывали чувства.

― Почему? ― Андре с недоумением склонил голову, смотря на то, как Анго неосознанно натягивает на себя больше одеяла.

― Потому что это жестоко по отношению ко мне… Все эти дни, игры, ужины у костра и тому подобное… Знаете, такие вещи заставляют людей привязываться! ― Анго почувствовал, что его начинает трясти. Руки дрожали, всё тело колотила дрожь, хотя ему точно не было холодно. Он постарался это скрыть, замотавшись в одеяло чуть ли не по самый нос, но от этого легче не стало. Кажется, он всё же плохой шпион, если испытывает такие сильные чувства к кому-то, за кем должен был просто следить.

― Прекрати это, ― тихо попросил Андре и пересел со стула на край кровати. Его тяжёлая тёплая рука легла на плечо Анго. Он наверняка теперь чувствовал его состояние. ― Ты знал, с кем едешь, не так ли? И, насколько я понял, даже не имел ничего против нашего образа жизни.

― Да, но… Одно дело знать, а другое ― столкнуться нос к носу.

― Не стоило брать тебя с собой, ― вздохнул Андре. ― Оставили бы в мотеле, забрали бы на обратной дороге и всё. А теперь… Прости.

Он поднялся на ноги, двумя быстрыми шагами преодолел расстояние до окна и замер у него.

― Я не хотел бы, чтобы кто-то так расстраивался из-за нас, ― пробормотал он, не оборачиваясь. ― Возможно, это сложно понять, но нам в тягость жизнь. Не только такая, но в принципе любая, понимаешь? Смерть для нас ― это как освобождение от страданий…

― Так не бывает, ― отозвался Анго, перебивая Андре и заставляя его обернуться. ― Это всё отговорки человека, который не пытался.

Лицо Андре едва заметно изменилось. В глазах вспыхнул какой-то слишком уж опасный огонь, а всё тело будто бы напряглось.

― Не смей говорить, о чём не знаешь… Я десятый год вне закона. Девять лет назад меня предала страна, которой я посвятил жизнь. Так что лучше молчи, Сакагучи Анго, если не знаешь, каково это ― потерять всё.

Анго не нашёлся, что ответить, только забрался под одеяло ещё больше. Дрожь его всё ещё не отпускала, но теперь скорее от страха перед этим взглядом… Иррационального страха, ведь сейчас он хотел помочь, хоть что-то изменить в жизни этих людей, которым, по сути, не дали выбора.

― Я понимаю ваше положение… Но всё равно не могу принять того, на какой путь вы встали, ― он опустил глаза в простыню. ― Просто тогда, перед домом, когда вы прощались с Альбером… Это всё было неправильно.

― С нами произошло много неправильных вещей. Ещё одна уже вряд ли что-то изменит, ― ответил Андре и снова отвернулся к окну. Анго осторожно поднял взгляд на его спину. Кажется, волна злости уже прошла. Страх отступил, но его маленький, хрупкий росток где-то в глубине души остался.

― Мсье Жид, ― начал Анго через пару секунд молчания, ― вы получаете удовольствие от того, что убиваете людей?