Жаль, что и тётя Арина отсутствовала. Она репетировала свои песни вместе с приданными ей учениками.
Сначала важный господин сидел спокойно. Хотя, он ещё что-то чиркал в тетрадке. Ладно, это меня устраивало. Лишь бы не мешал! Но после нескольких, и как-то презрительных замечаний насчёт нашего танца я не стерпел и тут же обратился к чужаку:
- Сударь, Вы нам мешаете. Потом, не дело находиться чужим в учебном зале. Пожалуйста, я прошу Вас удалиться!
Тут и этот важный господин побагровел! И он, похоже, тут же решил поставить на место мальца, решившего как бы и выгнать его.
- Что ты, малец, себе позволяешь! Как посчитаю нужным, так и поступлю! Слишком мал ещё, чтобы делать замечания старшим!
Нашла коса на камень! Тут ещё и балерины все устремили в мою сторону свои насмешливые и прекрасные взгляды!
Вжик! Как-то неосознанно схваченные ножницы, лежавшие на столе неподалёку от меня, резко воткнулись в дверцу мебельного шкафа рядом с диваном и там и остались. Неплохо вошли! Сам не ожидал! Обозлился! И я уже готов был сделать следующий замах, и тоже зажатыми в руке ножницами. И этих острых рабочих орудий и много чего другого на столе хватало. Всё-таки девушкам постоянно требовалось приводить в порядок свою одежду, в том числе и пуанты. Что делать, хоть и искусство, но работа у них такая. И самим приходиться за собой следить.
- Я не малец, сударь, а князь Борис Куракин! И Вас сюда я не приглашал! Прошу немедленно покинуть этот учебный зал! Иначе Вам придётся держать ответ за нанесённое оскорбление!
Оторопевший и сильно испуганный господин резко поднял своё тело с дивана и выметнулся из зала. Он попытался что-то сказать, но из его рта только и вылетело что-то нечленораздельное. И до меня дошло, что у меня, похоже, могут бывать и нежданные нервные срывы. Наверняка последствия болезни? Потом, я ведь постоянно упражнялся, не только выполняя приёмы из самообороны без оружия, но и кидался самыми разными предметами. Нас и в гимназии немало обучали даже военному делу!
Чуть позже в зал влетели взволнованная тётя Арина и Анна Николаевна. Пришлось нам прерваться. Пока тётя пыталась меня успокоить, немного растерянные наставницы балерин и так всё рассказали Анне Николаевне. Немного позже явился и Фёдор Иванович. Общими усилиями дамы и до него довели случившееся.
Тут, конечно, я и сам повинился и с сильно поникшим видом сообщил, что не смог сдержаться из-за оскорблений незнакомого господина. Конечно, мне объяснили, что это был Скальковский Константин Аполлонович, завзятый поклонник балета, важный сотрудник Горного Комитета и как бы даже и журналист, сотрудник, вроде, "Нового времени", "Петербургской газеты" и "Петербургского листка". Оказалось, что этот шустрый и компанейский мужчина постоянно ошивался около балерин и каким-то образом разузнал и о наших репетициях. Меня, конечно, сильно пожурили за несдержанность, но пообещали, что чужие мешать точно не будут.
Жаль, конечно, но этот журналист точно постарается написать много грязного обо мне. Хотя, без скандалов и грязи никак не обойтись. С другой стороны, что напишут, тоже ничего страшного. Лишь бы хоть что-то написали. Это больше привлечёт к нам внимания. А потом время всё расставит по своим местам.
