Не считая того, что теперь она не лежала на полу и не корчилась от боли из-за произнесенного слова. Ошейник все равно наказывал ее за каждый звук, вырывавшийся изо рта. Вот только Имоджен не останавливалась.

Пока я наблюдал, как она повалилась на кровать от невообразимой боли и забилась в конвульсиях, мне подурнело.

— Черт, — бормотание Флинна вырвало меня из шока и ступора.

Внезапно осознав, что могла делать Имоджен, я оторвал от нее взгляд и бросился в комнату Киллиана. Но часть моей души осталась в тюремной камере, и я едва стерпел необходимость отлучиться.

В первую очередь мне нужно было проведать брата.

Как бы мне ни хотелось ворваться в его спальню, я лишь тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Киллиан крепко спал и выглядел почти умиротворенным. Я вздохнул от облегчения. Не были они намека на то, что в данный момент его изводила банши.

Зная, что ему нужна каждая минута спокойного сна, я заставил себя отвернуться и прикрыть дверь.

По моему возвращению прозвучали последние ноты печальной песни, и в комнате повисла тишина.

— Она потеряла сознание, — посмотрел на меня Флинн, и его лицо было белее белого.

Глядя на ее неподвижное тело, я постарался не обращать внимания на то, что от открывшейся картины у меня сдавило грудь. Больше всего на свете я презирал беспомощность и именно ее сейчас чувствовал. Имоджен была в ловушке своей камеры, пока мы застряли в номере отеля без возможности пойти к ней. По крайней мере, инкогнито. Благодаря нашему заклинанию связи, мы могли в любой момент попасть к Дженни, если находились в одном с ней мире. Вот только никто не давал нам права приходить в Колонию кошмаров, когда заблагорассудится.

Через несколько минут дверь камеры открылась, и появилось двое охранников. Один из них прошел вперед и пару раз ткнул Имоджен пальцем в лицо, словно проверял, действительно ли она потеряла сознание. Затем они крайне небрежно схватили ее — один раз руки, второй за ноги — и унесли.

— Там происходит что-то странное, — прервал Флинн повисшее молчание.

— Да быть такого не может.

— Я серьезно, Ронан, — повернулся он ко мне, сжав кулаки. — После стольких месяцев она вдруг запричитала? Сомнительное совпадение.

И насущный вопрос. После разговора с Имоджен мы с Киллианом позвонили Коменданту и убедились в правдивости ее слов. Он заверил, что она ни разу не пела с самого прибытия в тюрьму. Доктор получала отчет о каждой активации ошейника, и Имоджен говорила не больше одного-двух слов. Более того, перед встречей с нами в кабинете Коменданта она месяцами не произносила ни звука.

— Дженни не могла спеть намеренно,— добавил Флинн. — Никто не будет настолько глуп, чтобы причинять себе такую боль. И уж, конечно, не Дженни.

— Ты прав.

— Прошу прощения? — уставился он на меня, приоткрыв рот.

— Я сказал, что ты прав.

— Я тебя слышал. Просто не поверил своим ушам.

Отмахнувшись от него, я пересек комнату и налил себе выпить. Виски не разобрал бы тотального бардака, зато удержал бы меня от избиения брата.

Насладившись жжением алкоголя, я немедленно налил себе вторую стопку и осушил ее. Вскоре моя нервозность отступила — поскольку виски справился с задачей — и я повернулся к Флинну.

— Что теперь? — он смотрел на меня и ждал ответа.

Да чтоб я знал.

9. Имоджен

Я шла по берегу озера, любуясь тем, как солнечный свет отражался от кристально чистой воды.

В нынешние времена ежедневные прогулки были основным — если не единственным — моим развлечением. Жизнь банши одинока. Не сказать, что до появления дара я любила компании, но у меня были друзья. Мой прекрасный голос восхищал, и я не стеснялась петь.

Теперь все изменилось. В тех редких случаях, когда меня приглашали на праздники, все недобро косились, будто ждали, что я в любой момент запричитаю. В некотором роде они были правы. Я никогда не могла ни предугадать начало песни, ни контролировать ее. Я славилась тем, что начинала петь посреди разговора.

Конечно, в такие минуты я не осознавала, что делала. Но это не имело значения. Мои бывшие друзья были более чем рады описать мое странное поведение любому, кто соглашался слушать.

Сев на валун, я притянула колени к груди и велела себе перестать себя жалеть. Не самая красивая привычка, и я была выше нее. Я ничего не могла поделать с тем, как меня видели окружающие, зато могла позволить себе наплевать на их мнение.

Полностью окунувшись в теплый не по сезону день, я не замечала, что ко мне ехал всадник, пока он не остановился прямо передо мной. Я повернулась и увидела молодого мужчину с черными волосами и дьявольской улыбкой, спешившегося с королевского скакуна.

— Флинн! — мгновенно приободрившись, и я бросилась к нему, чтобы обнять покрепче.

— Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты пытаешься задавить меня до смерти, — рассмеялся он.

— Извини, — опустив руки, я попятилась на несколько шагов и покраснела. — Просто я слишком давно тебя не видела.

— Точно, извини, — его улыбка померкла, и он провел рукой по своим густым волосам. — Наши дела не слишком хороши, и я не хотел обременять тебя.

Мне подурнело от страха. Флинн был не из тех, кто тревожился по мелочам. Если честно, я не припоминала, чтобы когда-либо видела его таким серьезным. Он был младшим из братьев, шутником. Похоже, случилось что-то серьезное, иначе Флинн не расстроился бы.

— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне о чем угодно, — взяла я его за руки.

— Знаю, Джен, я тоже по тебе скучал, — выражение его темных, практически черных глаз смягчилось.

— Что происходит? — я подвела его к валуну, и мы сели.

— Хотел бы я знать, — Флинн посмотрел вдаль.

— В смысле?

— Дело в моем отце, — вздохнул он, снова переведя взгляд на меня. — Мы думаем, что он болен, но ни один из целителей не может ему помочь или хотя бы поставить диагноз.

Я ахнула. Король заболел? Просто невозможно. По крайней мере, без вмешательства темной магии. Той, о которой рассказывают легенды.

— У меня нет слов.

— И у меня, — Флинн сжал мою руку, которую продолжал держать. — Киллиан вошел в режим наследного принца и требует ответов от всех подряд. Ронан перестал говорить вообще. А я? — хохотнул он. — Я всех развлекаю, чтобы отвлечь. Но трюк больше не работает. Даже я сам себе не верю.

— Флинн, мне так жаль, — на мои глаза навернулись слезы. Мне было ненавистно видеть его таким. — Как бы я хотела тебе помочь.

— Я знаю, — нежно улыбнулся мне Флинн. — Просто быть здесь с тобой помогает.

Своими словами он согрел мне сердце, но я постаралась не видеть в них большее, чем было на самом деле. Флинн считал меня милой маленькой подругой. Не более.

И меня все устраивало…вернее, должно было устраивать. Быть друзьями — единственный способ остаться с принцами. Я бы никогда не сделала ничего, что поставило бы под угрозу мое место в их жизни.

— Ты лучше всех, знаешь? — перевернув мою руку, Флинн переплел наши пальцы.

— Даже если я банши?

— Какая разница? Ты ведь не Фар Дарриг, — он вздрогнул. — Они жуткие.

— Что ж, я рада, что ты не считаешь меня жуткой.

— Ничуть, Джен, — подняв свободную руку, Флинн погладил меня по щеке. — Ты прекрасна.

Мое сердце замерло, когда он наклонился и поцеловал меня.

***

Проснувшись, я сразу поднесла пальцы к губам. Мой сон… был очень реальным. Я могла поклясться, что заново пережила драгоценные минуты с Флинном у озера. За исключением поцелуя, которого никогда не было. Видимо, мое разыгравшееся воображение решило добавить новых деталей.

Но Флинн действительно назвал меня прекрасной, и я проглотила комплимент, как вкуснейший шоколадный десерт. Я ценила нашу встречу, лелеяла ее, пока несколько недель спустя он не нашел меня у боярышника и не обвинил в гибели своего отца.

Как всегда, воспоминание о том дне затмило все остальное, и теплое послевкусие сна исчезло без следа. При попытке сесть я обнаружила, что у меня не было сил. Какого черта?