Все события происходят в параллельной вселенной. Совпадения имён и событий – случайно. Общее лишь дураки, дороги и рубли.

В общении с прекрасной половиной человечества мне катастрофически не везло. Не скажу что урод, может просто навыков общения не хватало, или просто этой темой особо не заморачивался. Но факт вещь упрямая: моя восемнадцатая днюха прошла в гордом одиночестве. Баба Нюра не в счёт. Хотя, если бы не она, утренний хавчик пришлось готовить самому.

– Сергей! Ну и горазд же ты спать! Поднимайся, завтракать будем!

Да, такую квартирную хозяйку надо ещё поискать или заслужить. И постирает, и пожрать приготовит и денег за жильё не возьмёт. А что, я честно заслужил.

Снимать жильё надо не через газеты – там одно жульё! Жильё я искал сидя на скамейке неподалёку от соцзащиты населении. Поначалу долго не клевало: шумной толпой вышли цыгане, оформлявшие пособие по многодетности, нет, мне шум ни к чему, люблю тихое одиночество, хотя в толпе легче затеряться, потом вышел качественно матюгающийся мужик неопределённого возраста с сизым носом, нет, с таким квартиродателем точно свихнусь, да и вливаться в его коллектив придётся регулярно, а мне работать и думать надо.

День катился к вечеру, когда ко мне на лавочку сама подсела тяжело вздыхающая старушка.

– Проблемы, мать? – я участливо подсел ближе.

– Нет, полная катастрофа! Меня лишили надбавки к пенсии до сраного прожиточного минимума. У вас есть дополнительные доходы! Да какие в задницу доходы? Дочка из столицы денежку ко дню пожилого человека прислала, говорю, чтоб протез вставной себе в рот новый заказала, какой доход, вот смотрите, выписка из банка, что это разовое поступление. А она мне: мне делать больше нечего кроме как в ваших бумажках копаться… Стерва очкастая! Вот и выбирай теперь: или за квартиру платить, или протез заказывать.

– А жильца возьмёшь себе? Мне не надолго.

– Работаешь где? Небось менеджером сраным?

– Выше бери. Старшим помощником младшего заместителя уборщика в банке «Монолит».

– Юморист. Люблю таких, вот дед мой тоже юмористом был. Есть у меня комнатка. Тебе перекантоваться или…девок и собутыльников ко мне не водить! У меня не блатхата.

– Годится. Тогда у меня встречное условие: дурные вопросы не задавать, в комнату не соваться без спросу. Учусь заочно и люблю тишину.

Той же ночью пришлось наведаться в соцзащиту с ревизией. Замки послушно открылись, сигнализация не сработала, да и не было её. Как оказалось охранять тут было нечего. Папки с бумагами, бланки никому не нужных документов, кулер с водой для работников, да старый допотопный компьютер. Под столом, рядом с системным блоком стоял сейф с суфельным замком.

Придётся повозиться. Кофе, который я нашёл в тумбочке, оказался кстати. Прошло около  часа, и «медведь» сдался. Три стопки, начатый пузырь коньяка, конфеты «Красный мак», денег не было!

Разочарованию моему не было предела, но уйти и не напакостить я не мог. У чутких работников конторы были прекрасные и мягкие кожаные кресла. Посетители должны были ожидать своей участи стоя. Какая невнимательность! Все кресла пришлось вынести в коридор для посетителей. Я вернулся к сейфу за коньяком и конфетами, взгляд мой упал на монитор.

В таком неправильном заведении и электронные документы не в порядке. Ну конечно! Вот файл моей новой знакомой. Слово «отказать» меняем на «утвердить», добавить разовую выплату… Ой, как всё запущено, сколько ошибок!

Заселялся я с чувством выполненного долга. Хозяйка моя стала инвалидом второй группы (хоть какая-то прибавка к пенсии), ветераном труда (а такое звание теперь почему-то присваивают только работникам штанино-протирочной направленности или близким родственникам). Баба Нюра была очень удивлена, когда её вызвали для получения материнского капитала, тут я конечно погорячился, но и мне тоже деньги нужны.

Позже, на покров, я достал коньяк и конфеты, пригласил бабу Нюру отпраздновать мой день рождения. Разлили по стопкам, чёкнулись. Баба Нюра понюхала коньяк и вылила. Выхватила рюмку и у меня.

– А скажи-ка милок, где ты взял это пойло?

– Ну, скажем так, я туда больше не пойду, – я смотрел на бабку, думая, что она повернулась рассудком.

– Вот и правильно, не ходи туда, там плохие люди. Такие как они обычно ставят в сейф водку со снотворным, а эти не пожалели коньяка с ядом. Если бы ты тяпнул тогда хоть рюмашку пока работал, квартировал бы в деревянном пиджаке. Молчи! Человек ты, как я погляжу порядочный, двери не ломаешь, бережёшь чужой труд. Я тебе говорила, что дед у меня был юморист?

– Ага, а что?

– Вот тебе подарочек. На память о нём оставила, да видно теперь тебе эти железки нужнее будут. А пить мы будем мою наливочку.

Баба Нюра принесла отмычки очень тонкой работы и на все случаи жизни. Эх был бы жив их прежний хозяин, но увы!

Однако ж сопли в сторону. Плотно позавтракав, я освежился пивасиком и пошёл делать себе подарок ко дню рождения.

Когда я приблизился к главному входу банка «Монолит», автоматика уловила мое присутствие и двери гостеприимно разъехались в стороны. Я вошел, но тут же остановился. Створки поехали навстречу друг другу, сейчас они сойдутся, а потом разойдутся снова – я же не вышел из поля сенсоров, а в закрытом состоянии пробудут секунду шестьдесят семь сотых. Это я уже проверил во время предыдущего посещения банка. Ничего, управлюсь.

Створки сошлись, мой усиленный электрошокер зажужжал, выбросил хорошую дугу и намертво сварил половинки двери друг с другом. В автоматике что‑то защелкало, двери попытались снова разойтись, но не тут‑то было, они напряглись, крякнули, начали искрить и отрубились навсегда.

– Вы арестованы за нанесение ущерба имуществу банка! – Ко мне, протягивая лапищи, уже несся охранник.

– В другой раз, – Я рванул вперед и успел даже отодвинуть от окошка кассы какую‑то подвернувшуюся тётку. Достав из сумки самый большой пистолет, я навел его на кассиршу и приказал ей не вполне деликатно:

– А ну‑ка, киска, сыпани мне в эту сумку шуршунчиков.

Ну, вышло почти ничего, разве что в конце фразы голос немного дрогнул и съехал на визг. Тут кассирша усмехнулась и заявила:

– Иди лучше домой, мальчик. Это тебе не… – Дальше она не успела досказать, потому что я швырнул большую петарду, которая бабахнула как граната. Впрочем, ее не задело, хотя и могло. Ее глаза закатились, и она медленно сползла куда‑то под кассу. Подумаешь, Серёжу Быстрицкого бабскими обмороками не проймешь! Я перемахнул через барьерчик и навел пушку на остальных, уже вполне струхнувших клерков.

– Все на шаг назад! Быстро! И не нажимать кнопок! А теперь ты, толстяк, – я поманил толстого кассира, всегда относившегося ко мне не вполне доброжелательно, зато теперь весьма внимательного, – набей‑ка емкость бумажками, да покрупней.

Тот повиновался, работая с большим энтузиазмом и обильно потея. Кругом, застыв от ужаса, торчали остальные служащие и клиенты.

Дверь управляющего была закрыта; похоже, его на месте не было. Толстяк набил сумку всей имевшейся наличностью и протянул ее мне. Полиция не появлялась, и шансы смотаться еще оставались. Я смачно выругался, надеясь, что это прозвучало достаточно круто, и указал на мешочек с монетами.

– И мелочь тоже сыпь туда, – одновременно грозно и высокомерно потребовал я у толстяка. Тот незамедлительно исполнил приказание, а полиция так и не ехала. Что ж такое, неужто ни один из служащих так и не нажал на кнопку тревоги? С них станется, что же делать?!

Я протянул руку и схватил еще один мешочек с мелочью.

– Загрузи и это, – приказал я толстяку, швыряя ему мешок.

Проделывая это, я исхитрился нажать локтем на кнопку. Что за дела, ни на кого нельзя положиться?

Слава богу, кнопка сработала. Когда толстяк ссыпал третий мешок и я, взяв сумку, тащился к двери, шатаясь от тяжести, полиция наконец объявилась. Но как?! Две патрульные машины умудрились столкнуться прямо у входа в банк (впрочем, в наше время вызов полиции – дело редкое, практики у ребят маловато). Постепенно все же копы разобрались и взяли оружие на изготовку.