- А теперь – дошло, Рахманов Ильяс? Ты же видел раньше такие украшения? Мой отец, как ты слышал, не так уж давно троим ребятам подарил, каждому… Лично! Следопыт – человек скромный, пижонства не любит… да и перед кем? Перед тобой? Кто он – и кто ты?! Если я скажу твоему дяде, что твою тупую башку, за прямое и откровенное оскорбление, требует Следопыт – как считаешь, Тахир тебя сам прирежет, или попросит кого другого?!

Бледный курсант пробулькал:

- Я-а не зна-ал! Дя-а-дя Оле-ег, пожа-алуста! Я… я не хоте-ел! – и, застыв на коленях, затрясся в каких-то судорожных рыданиях. Жалкое зрелище – минуту назад самоуверенный «мажор», и сразу же – такое… дерьмо, иначе не сказать. Даже бить его расхотелось; вот только Снежке дальше служить… видимо, об этом подумал и Золин:

- Так, дело ясное. Следопыт – эту крысу, – Новик, скривившись, буркнул так, чтобы расслышали окружающие «Попросил бы не оскорблять такими сравнениями честных крысюков!»; на что лейт покаянно развёл руками, заодно и от меня отцепившись – я думаю, из РА вытурят мощным пинком под зад! Погоны ему носить не больше декады, факт. Договорились?

К словам Золина присоединился и Новик:

- Я обещаю – он тебя больше не побеспокоит. Его семья с ним сама разберётся, мы с его дядей – старые друзья… Жаль, что придётся с ним втречаться по такому поводу, но что тут поделаешь… идёт? Ну пойми – я обещал присмотреть за этим уродом, побратиму обещал! – даже так? Ладно, пускай живёт; но и спускать с рук такое я не собираюсь – лицо надо удерживать всегда, а не от случая к случаю. Благо, появилась у меня одна идея…

- Олег, только из уважения к тебе – оно останется в живых. Сегодня! Ещё раз увижу – прикончу, даже разговаривать не стану. Обидит хоть взглядом Снежку – убью так, что и через десять лет будут детей пугать, поверь, я сумею! Но и просто так отпустить – не могу… – Новик, чуть расслабившийся после моих предыдущих слов, снова вскинулся. – Поэтому… оно ведь пока ещё курсант? Я вправе назначить курсанту позывной, как считаете?! – я чуть повысил голос. Пара «новичков» недоумённо переглянулись, а уже понявший мою мысль Олег медленно кивнул:

- Не вопрос, я свидетель.

Золин хмыкнул:

- Ну, если уж ты меня «крестил» – и, переждав удивлённые возгласы непосвящённых, закончил – за что я ещё с тобой не рассчитался, но буду ждать возможности… то этого тем более. Но разве этот хрен позывной заслужил? Я думал – строго наоборот?

Я оскалился:

- Ещё как! Ты же в курсе, позывной – это не просто набор букв? Это имя бойца, его суть… – ну, могу я немного преувеличить? Вон как у курсов глаза горят; что-что, а байки о принятии в ряды «настоящих» бойцов РА они слышали наверняка не один десяток раз, как и сопутствующие особо громким прозваниям легенды – кажется, меня только сейчас начали воспринимать как «одного из». Шепотки «…Кто он?.. Лейтенанта назвал… Новик его – просил!.. Да что вы понимаете?!?» и прочий шум как нельзя лучше оттеняли «сцену». Я решил не затягивать драматическую паузу:

- Пусть так и будет. Перед нами жалкое существо. Вследствие своей ничтожности позволившее себе оскорбить девушку – из-за жлобской жадности и зависти! Мнившее себя хозяином жизни – и обосравшееся от всего лишь нескольких царапин, даже кровь почти не выступила! Вместо честного вызова – принявшееся грозить своими «знакомствами»… Трус, подлец, подонок – да ещё и обгаженный. Снаружи говно – и внутри не лучше. А зовут почему-то его честным именем! Значит – надо исправить? Я, Следопыт, заявляю: его позывной отныне – «говно», чтобы любой сразу понимал, с чем ему теперь предстоит иметь дело.

Золин заржал как конь, несколько «новичков» и Рыжий поддержали нестройными смешками, а вот Новик и Акула, переглянувшись, синхронно вздохнули. Олег, помолчав пару секунд, задумчиво сообщил «в пространство»:

- Знаешь, Следопыт… Хотя твоё первое прозвище мне теперь понятнее – да и тебе оно куда больше подходит… жестокий ты. Я сейчас думаю – может, лучше бы лейтенант тебя не держал, и ты бы его просто прирезал? Э-э-эээх, а мне теперь Тахиру объяснять, за что ты его так… хотя – всё равно объяснять придётся. Зато – бате это наверняка понравится!

Лейтенант, резко прервав смех, протянул:

- Э-ээ-аа… ведь и верно… Следопыт – а знаешь, мне мой позывной даже нравится! Как представлю, что ты мог выдумать… м-да.

Новик не удержался от подколки:

- А что – не заслужил разве? Насколько я помню – косячище был размером с Орденский остров! Или будешь спорить? – но Золин шутку не принял:

- Так я о том и думаю! И теперь понимаю, как меня пожалели…

Марат, всё это время помалкивавший, уточнил:

- Ну, с жалелкой у… Следопыта, честно скажу, так себе… Он так пожалеет, что после хоть плачь! Дал ещё один шанс – это правильнее будет, точнее. Вы ж, тарщ-лейнт, тогда не по злобе… того… а по незнанию. А главное – потом… нормально, в общем! Я вон до сих пор вообще, считай, без позывного обхожусь – не прижилось, и всё тут… Что «март», что Марат – без разницы…

Я поднял ладони вверх:

- Марат, не тебе жаловаться! Сколько версий перебрали, и как кое-кто в процессе носом крутил – уже не помнишь?

- Ладно-ладно, это я так, без задней мысли… не надо развивать тему! – тут же сдал назад боец, меняясь в лице. Ну ещё бы – я его, когда вусмерть задолбался предлагать варианты, пообещал обозначить на основе народного героя, версия «от злого и уставшего Следопыта». Был такой, когда-то знаменитый, парень, Марат Казей, реально герой без всяких допущений – но «…ты, друг мой, явно на его уровень не тянешь, и вообще – за-дол-бал! Или перестаёшь мне мозги клевать – или я тебя нареку «козлеем» до самого дембеля, ясно?! И закрываем вопрос!..». Весло, участвовавший в том «мозговом штурме», понимающе хмыкнул:

- Ха, а мне даже понравилось, зря ты, Марат, тогда отказался… И оригинально, и звучит, и, самое главное – редкое такое!

Золин, оценив перекосившуюся рожу Марата, передёрнул плечами и тонко намекнул:

- Дорогие мои товарищи и даже где-то соратники – я вызываю Хоря с его инквизиторами (за что он комендачей так? успел чего-то не поделить?), прибудут часа через два максимум. Заберут этого… это, которое вонючее. Вопросы?

Я кивнул:

- Пожалуй, действительно нам пора двигать дальше. Было приятно встретиться, но увы – будем прощаться. Тарщ-лейнт… Марат… Акула… Рыжий… Олег… Ромыч… – друзья в ответ лупили по плечам и тискали лапами, желали вполголоса удачи и скорого дембеля, поручкались и с «новичками», большинство которых я помнил как своих «учеников» ещё со времён собственного курсантства… Весло и День тоже прощались вперемежку, я же, кивнув всем сразу, подошёл к стоящей в кучке девчонок Лесновой и схватил метнувшуюся ко мне зеленоглазку в охапку:

- Мне пора, Снежка. Я ненадолго – вот выполню приказ, и всё… Дождёшься?

- Глупо… будала… дулео… врати скорее… – куда-то в шею шепнула Снежка в коротеньком перерыве на новый вдох. Слёз не было – хотя глаза явно «на мокром месте»… мечта, а не подруга. М-да, кажется, мне уже не отвертеться, да и не хочется, если честно признаться. Но действительно – пора, незачем мне встречаться с Хорем, лишнее это… Вдыхаю напоследок ставший родным запах, стискиваю руками – и, чуть отстранив и жадно взглянув в лицо, резко отворачиваюсь и машу рукой своим соратникам:

- Всё, по машинам, поехали…

- Смотри, командир, кажется здесь? Вон табличка, и на нашем языке вроде? – День тыкает пальцем в сторону двухэтажного здания официального вида, с высоким крыльцом перед двустворчатой деревянной дверью, выполненной в стиле «вход в районный суд». Этакая монументальная казённость, сразу дающая понять, что ведёт такая дверь не в жилое помещение и уж тем более не в сарай/склад/сортир – но именно в кабинеты! От таких дверей, обычно висящих на своих рамах не один десяток лет, даже пахнет не столько деревом и лаком – сколько чернилами, бумажной трухой и тоской. Скорее всего, выверты психики, но я такие двери чувствую именно подобным образом, ещё с Земли. И да, День, скорее всего, прав – нам именно сюда, в представительство ПРА. Добрались, наконец-то…