Ее рука взлетает вверх и обрушивается на край стола. Теперь вместо бутылки Ева держит «розочку» и на полном серьезе угрожает быку, который отводит назад для удара сжатую в кулак руку. Перемахиваю через барную стойку и бегом пересекаю зал. Ева криво взмахивает оружием, а ее противник очень даже точно выбрасывает руку вперед. Оттягиваю ведьму назад, обхватив за талию, и забираю разбитую бутылку. Ева перебирает ногами в воздухе, вцепившись ногтями в мое запястье. Охранники включают мозг и заламывают быка.

– Выведите его отсюда! – кричу охране. – А ты успокойся! – это уже адресовано Еве.

Получаю затылком в подбородок. Ну все… Тащу Еву на выход, к пляжу. Она до крови царапает мне руку, бьется, как психованная росомаха, но, что странно, молчит. Захожу в море по колено и бросаю Еву в воду под короткий писк.

– Остынь, чеканашка! – произношу, тяжело дыша.

– Попался, сладкий, – смеется ведьма и прыгает мне на шею.

Падаем в прохладную воду на мягкий песок, и я понимаю, какую ошибку совершил. Ева хохочет, точно сумасшедшая, и борется со мной на мелководье. Пытаюсь скинуть с себя психованную ведьму, но ее руки везде… Ловлю ее сумасшедший взгляд, оба замираем, словно кто-то нажал на паузу. Горячее тело напротив, на темных ресницах блестят капли воды. Упираюсь руками в песчаное дно, Ева держится за мои плечи, закинув ногу мне на поясницу. Тяжелое дыхание срывается с губ, сердце грохочет в груди. Объятия моря, запах воды и соли. Не понимаю, что мной движет, но тянусь ближе. Ева отзывается, повторяя мой жест. Так же медленно и мучительно, считая секунды до взрыва.

– Неужели ты думала, что это сработает? – спрашиваю тихо и ласково.

Грубо отцепляя от себя ведьму, поднимаюсь и шагаю на берег, закипая от злости. Мокрая одежда липнет к телу, по рукам и ногам стекает соленая вода.

– Максим! – истерический крик Гоши заставляет остановиться.

Вот черт! Никто ведь даже слушать меня не станет. Я нарушил правила, покинул рабочее место, да еще и искупал их королеву. И плевать, что если бы я этого не сделал, ей бы прилетело куда больше от быка, перед которым она так бесстрашно махала красной тряпкой. Исполнила она, а выгребать теперь мне? Ну и ладно! Я готов собраться и уехать отсюда прямо сейчас!

– Ты хоть представляешь?.. – шипит Гоша, приближаясь.

– Не зунди, Капитошка, – слышу за спиной голос и плеск воды.

На плечо ложится рука, а к боку прижимается теплое тело. Напрягаюсь, но не дергаюсь. Что она задумала?

– Это я виновата, а Максим помог разрулить ситуацию.

– Ева Адамовна, – бормочет менеджер. – Я…

– Давай так, Капитошка, ты сейчас принесешь сухую форму, Макс переоденется и вернется на свое рабочее место, а мы с тобой сделаем вид, что ничего не случилось. М-м? Как тебе план? Уверена, никто ничего не заметит.

Не заметит? В зале было человек пятьдесят, не считая персонала. Как она их заставит забыть? Шеи посворачивает?

– Но… – Гоша бегает взглядом от моего лица к ее.

– Тебе не нравится? – произносит Ева, превращаясь из девочки-принцессы в фурию.

– Нет! Я… Да, конечно. Сейчас все сделаю.

– Чудно! – задорно отзывается ведьма и сжимает мое плечо. – Не переживай, сладкий. Сейчас все решим.

Гоша поворачивается к нам спиной, и я тут же отхожу на шаг в сторону. И еще один, а потом еще. Вдавливаю ступни в песок, двигаясь к пустым бунгало, чтобы скрыться от взглядов посетителей бара. Гости не должны видеть персонал в таком виде. Чувствую жжение в затылке, а это может значить только одно.

– Ева Адамовна? – нервно усмехаюсь. – А фамилия у тебя не Боголюбова случайно?

– Райская, – спокойно отвечает Ева.

Останавливаюсь и разворачиваюсь, чтобы послать ее на облачко ангелов кадрить, но теряюсь от очередных ведьмовских метаморфоз. Умиротворение в чертах лица, штиль во взгляде, никакой нарочитой сексуальности в стойке, но белый мокрый сарафан… Черт! Она оружие массового поражения, не меньше.

– Родители у тебя с юмором.

– Бабушка, – поправляет она и слабо улыбается.

Не могу понять, кто передо мной. Точно другой человек. Ева становится почти прозрачной, будто вот-вот исчезнет и лишит возможности любоваться ею. И я бы так и стоял до утра, не сводя с нее глаз, но разум все еще пашет и вовремя напоминает о том, что произошло десять минут назад.

– А теперь скажи мне, – разбиваю ее щит из невинности и милоты грубым голосом, – ты вменяемая?

– А что?

– Ты чуть по лицу не получила.

– Не впервой.

– И почему я не удивлен? – устало качаю головой.

– Мои синяки бы зажили, а вот глаза бы он себе новые не отрастил. Края бутылки были достаточно острые.

– Ты больная… Почему охрана тебя не остановила?

– Потому что я их попросила.

– Ты сделала это специально… – осознание бьет в голову. – Чтобы подставить меня.

– Скорее, просто хотела кое в чем убедиться.

– В чем?

– Ты добрый. Не оставил девушку в беде, хоть и делаешь вид, что я тебе неприятна.

– Это правда!

– Но ты вмешался, вместо того, чтобы увидеть, как меня…

– Так сделал бы любой!

– Но кроме тебя никто даже не шелохнулся.

– Да потому что ты тут устроила какой-то цирк с правилами и условием неприкосновенности!

– О котором ты тоже знал.

– Что ты пытаешься этим сказать?

В душе разгорается пламя, и даже мокрая одежда и ветер не может остудить пыл.

– Что ты другой, – Ева пронзает меня взглядом, приковывая к распятью. – Что ты не похож ни на кого из парней, которых я встречала.

Она мягко ступает по песку и останавливается так близко, что на каждом вдохе ее грудь касается моей.

– Ты смелый. Ответственный. Решительный, – шепчет, словно заклинание. Кончиками пальцев проводит вверх по моим рукам и касается шеи: – Сексуальный.

Ее дыхание ласкает подбородок, губы.

– Может быть, я ждала именно тебя все это время. Ты же чувствуешь, что между нами появилась связь. И я…

Ева замолкает и проводит языком по нижней губе. Слежу за каждым ее действием, ощущая, как возбуждение охватывает тело, как дыхание становится глубже, а в руках растет сила, умоляя схватить то, что так открыто предлагают. Ева делает полшага назад и медленно забирается ладонями под юбку, распаляя и убивая. Из-под края появляется тонкая кружевная ткань, звериный рык эхом отзывается в голове.

– Я хочу тебя, Максим. Так, как никого еще не хотела, – ее голос – песня, гимн члену. – Мне жаль, что пришлось немного схитрить, но все это было для того, чтобы привлечь твое внимание. Я…

Перебиваю ее, сокращая расстояние между нами за долю секунды. Отбрасываю ее руки и сам сжимаю тонкое кружево. Одно резкое движение, и белья на ней уже не будет. Еще одно, и я затяну ее в бунгало за спиной и трахну так, что нас услышат на дальнем берегу. Соблазнительно, но…

Поднимаю руки, скользя пальцами по нежной коже. Одеваю Еву, глядя в распахнутые от удивления глаза. Поправляю юбку и крепко сжимаю в руках тонкую талию, желая причинить слабую боль, чтобы отрезвить ее чувства.

– Если бы я хотел, то снял бы их сам, ясно?

Ева хлопает ресницами и тяжело сглатывает, запрокинув голову. Тихо звучит музыка, волны разбиваются о берег, в ночном полумраке блестят прозрачные магические глаза.

– Ты хороша, Ева. Нереально красива. Знаешь, как завести и вывести. Прекрасное тело, сладкий голос, мастерица манипулирования, но все это… Твоя игра. Верно? Я тебя не знаю. Ты постоянно врешь и притворяешься и еще ни разу ты не показала себя настоящую. Так что я должен хотеть? Резиновую куклу, внутри которой воздух? Я предпочитаю живых девушек, а секуальных картинок полно в интернете.

Она в панике, в бешенстве, но не может пошевелиться или сказать хоть словно. После двух дней ее триумфа, увидеть, как королева роняет корону, услышав правду, что ей не по нраву, почти так же приятно, как оргазм.

– Ты хочешь, чтобы тебя хотели. Упиваешься властью киски. И это все, что тебе нужно для счастья? Серьезно? Мне тебя жаль, Ева. Ты не знаешь, что такое настоящее счастье.