«Я попробую думать громче, чем обычно. Надеюсь из твоей затеи, Лем, что-то да выйдет. А теперь озвучивай, я готова.

Очнулась с головной болью, недалеко от входа в Аскен Пет. Первоначально растерялась, ведь последним воспоминанием была наша аудиенция в храме Богини Гейи. То, что ключ украли, стало ясно по вывернутой сумке в снегу. Стараясь не поддаваться паническим настроениям, я все же двинулась вперед, и вскоре увидела золотой песок. Это поистине прекрасное зрелище, когда желтые крупицы играют на белых кристаллических осадках. Нам нужно вместе это увидеть, Лем! Внутри артефакта меня встретили наги не очень дружелюбно, почти враждебно, надо признать. Они не верили, что я хранитель данного места, но их можно понять. Спуститься в темницу мне подсказали все те же змееподобные. Именно там мы обнаружили заговорщиков, стремящихся выпустить богопреступника наружу. Только амулет Сефланса и позволил нам не дать злу одержать победу!

А это можешь не озвучивать: я рада, что мы с тобой туда вошли и прошли «ор эйн соф», что бы сейчас ни решили Боги. Удачи!»

— Как вы слышали, это оказалось западней, и пришлось столкнуться лицом к лицу с отступниками, — чуть тряхнув головой, продолжил уже сам, тем не менее ощущая молчаливое поддерживающее присутствие ор пними. — Несмотря на то, что мы предприняли все возможное и невозможное, что только было в наших силах, самостоятельно устранить угрозу заговорщиков нам не удалось.

Облегченно выдохнул к концу небольшой речи.

— Что ты слышал в темницах? И подробней! — Тиния весь подобрался, однако смотрел не на нас, а на Эреба, который все еще не поднимал головы от своих скованных рук.

— Эти восемь андрогинов сговорились освободить Бога вечного хаоса.

— Как?

— Я не знаю, — от взгляда, которым нас смерил громовержец, ужас заполз в самое сердце, заставляя ладони вспотеть. Руки тут же свело болезненной судорогой.

Неимоверным усилием воли, поделенным пополам с Сейей, удалось-таки обуздать снедающее чувство страха, ведь в действительности мы не имели никакого представления о том, как заговорщики собирались отпереть невидимые засовы на клетке.

— Что должно было произойти дальше? — Тиния в каком-то нездоровом нетерпении подался вперед, заставляя прищурить глаза от внезапно ставшего более интенсивным божественного свечения.

Уни – молодая, непередаваемо красивая женщина с пронзительными фиалковыми глазами — мягко сжала ладонь мужа, побуждая умерить свое давление на нас. Громовержец чуть кивнул и откинулся обратно на скамью.

— После освобождения Эреба, — продолжил, — или даже одновременно с ним заговорщики планировали выпустить на волю гекатонхейров, чтобы они помогли разрушить власть пантеона.

Эта фраза прогремела подобно предвестнику бури, потому что стоило произнести последнее слово: как Боги заговорили все разом. Какофония из звуков их голосов могла говорить лишь об одном — все они были удивлены, поражены и неимоверно разозлены. Даже мягкая и спокойная Гейя метала глазами гневные молнии, обращенные на мятежников. Она как будто не могла поверить, что позволила появиться на свет подобным душам, отравленным смертельным ядом предательства.

— Тихо! — Тинии пришлось подняться со скамьи, чтобы призвать братьев и сестер к порядку.

Громовержец устремил пронзительный взгляд на Эреба, а потом деланно медленно опустился на свое место.

— Брат, — начал глава пантеона, чуть наклонившись вперед и поставив локти на колени, — неужели ты во второй раз захотел предать нас? А может, умертвить?

В последовавшей за этим тишине было слышно, как судорожно дышат заговорщики, как под собственными подошвами противно хрустят мелкие камешки. Не мог устоять на месте и нервно переступал с ноги на ногу. Ор пними пораженно молчала, и мне даже на секунду показалось, что больше не слышу ее, но потом сознание заполнил чужой ужас пополам с отвращением, и я успокоился, так как мои эмоции сильно отличались: злость и всепоглощающий гнев с небольшой долей страха.

— Что же ты молчишь, брат? — громовержец выплюнул обращение подобно самому отвратительному оскорблению.

И неожиданно в ответ на его слова раздался приглушенный, становящийся все громче и громче смех. Эреб запрокинул голову и загоготал, устремляя свои безумные глаза в небеса. Наконец, успокоившись, Бог вечного мрака смерил Тинию презрительным взглядом.

— Ты даже не представляешь, насколько далеко я готов зайти, — отступник попытался подняться, но сковывающие его цепи не позволили. — Сомневаюсь, что вы могли бы справиться со мной без этих кандалов или без обмана. Кто являлся инициатором той давней премилой истории? Ты, братец? — Эреб указал на громовержца. – Или, может, ты, всепрощающая? — обвиняющий перст переместился в сторону Гейи. – Или все вы разом?

— Ты сам повинен в своем заключении, — Менфра без каких-либо эмоций взирала на Бога вечного мрака. — Будь на то моя воля, за подобное отступничество полагалась бы большая кара, нежели просто вечность в темнице.

— Сейчас не время обсуждать это, — спокойным голосом произнесла Гейя, жестом призывая успокоиться своих братьев и сестер. — Мы собрались здесь по другому поводу, а не для того, чтобы говорить о старых преступлениях, а затем, чтобы обличить новые.

— Она права, — Нефунс, Бог моря, представляющий из себя статного мужчину с длинными серебристыми волосами и пронзительными синими глазами, указал трезубцем на группу заговорщиков. — Нужно решить, как наказать их.

— Позвольте тогда мне увести своего подопечного, если к нему больше нет вопросов, — Сефланс поднялся со скамьи и вопросительно посмотрел на Тинию.

Громовержец несколько томительных минут мерил нас оценивающим и даже немного осуждающим взглядом, прежде чем кивнуть покровителю ремесел. А дальше несколько вещей произошли одновременно, поэтому неудивительно, что никто не сумел отреагировать должным образом. Раз – и в воцарившейся тишине металлическим звоном клацнули кандалы. Два – Сефланс сделал несколько шагов по направлению к нам. Три – единым слитным порывом Эреб вскочил с колен, отшвыривая прочь бесполезные цепи, и молниеносно воткнул нож, сверкающий нестерпимо ярким светом, в самое сердце опешившего Бога подземного огня. Судорожно хватаясь за рукоятку оружия, Сефланс медленно оседал на землю, переводя недоуменный взгляд на Тинию. Лицо главы пантеона пугающе потемнело в ту же секунду, как он понял, что его брат мертв, и прежде, чем Эреб сумел нанести удар еще кому-либо, разящая молния вонзилась ему прямо в сердце, заставляя безжизненной куклой опрокинуться на спину.

Воцарившуюся тишину, казалось, можно было не то что пощупать, а даже увидеть. Я смотрел неверящим взглядом на бездыханное тело нашего покровителя. Как такое могло случиться? Неужели Боги тоже смертны?! Не успел додумать свою мысль, как тишину нарушил полный боли, какого-то звериного отчаяния и тоски крик — это Тиния, верховный небожитель, глава всего пантеона Элизиума, оплакивал своего брата Сефланса, который навечно покинул его. Пока все пребывали в глубоком шоке, а кто-то даже утирал слезы, Гейя быстро поднялась со своего места и стремительно приблизилась к громовержцу, который был безутешен, пряча в жесте полнейшего отчаяния и боли лицо в ладонях. Она сжала его плечо твердой рукой, побуждая к какому-то действию. Тот кивнул и поднялся.

— Нет горя страшней и необратимей, чем смерть брата. Невинно убиенный он пал и от вашей руки тоже, — Тиния обвиняющим жестом обвел и притихших заговорщиков, и меня. — Как бы сильно мы ни любили вас, — его голос на секунду дрогнул, — как бы сильно я ни любил своих детей, но нет прощения предательству. И выход может быть лишь один. Вы заслужили его, вытребовали, — громовержец выплюнул это слово, — себе отравой, разлившейся в виде коварного заговора по вашим венам и явившейся причиной смерти Сефланса, Бога подземного огня. Я не изменю своего решения, и мне придется наказать всех вас без разбора и снисхождения!

Тиния махнул рукой в рубящем жесте, и вдруг Боги, плато, заговорщики – словом, все, что нас окружало, исчезло в одной ослепительной вспышке, отразившейся какой-то тянущей болью во всем моем существе. Мир будто разом перестал существовать.