Буду рада комментариям :)
========== Глава 15. Хико. Детали. ==========
По дороге за сакэ, которая, надо сказать, занимала не так уж много времени, Хико пытался обработать всю полученную информацию. Он догадывался, что рано или поздно это случится, но то, что это случилось сегодня, стало для него полной неожиданностью. По правде сказать, он давно настолько ничему не удивлялся.
Для начала, он действительно взбесился, узнав, что Кеншин какое-то время где-то спокойно жил. Этому следовало обрадоваться, но черт возьми, сначала мальчик уходит на войну, а потом пять лет не дает о себе знать. Даром, что становится самым известный убийцей в Японии и собирать сведения о нем не то чтобы непосильная задача. Он даже не дал себе труда сдерживаться в выражении своих чувств по этому поводу.
А потом Кеншин начал выкладывать ему все, как на смертном одре. Хико думал, что рассказ о этих пяти годах придется вытаскивать из него клещами весь последующий год и был удивлен, получив в свое распоряжение такое количество информации.
Когда он впервые услышал о хитокири Баттосае, то думал, что найдет и убьет того, кто заставил четырнадцатилетнего ребенка убивать по заказу. Ладно бы еще в бою, с этим мальчик, возможно, справился бы, но заказные убийства — ничего хуже не придумаешь даже для взрослого человека. А для мальчика с таким чистым сердцем и высокими идеалами и подавно. Но услышав часть истории про Кацуру Когоро, он решил, что на его месте и с чужим ребенком он бы поступил также. Проблема была только в том, что это был не чужой ребенок, это был его ребенок. Поэтому Хико пообещал себе, что если правительство Мейдзи предаст высокие идеалы его ученика, он покажет им, что значит мастер Хитен Мицурюги в гневе.
Но никакое удивление от любой части его рассказа ни шло ни в какое сравнение с тем, что он испытал когда услышал фразу «мы с моей женой». И тут же осознание пришло к нему во всей своей полноте — стоило взглянуть на парня и не надо гадать, как закончилась эта история. Какие бы детали он ему не поведал, Хико и так уже всё знал — девушка мертва, а мальчик винит себя в ее смерти.
Наконец он вернулся с сакэ и двумя чашами. На Кеншина было больно смотреть. На него и до этого периодически было больно смотреть, когда он уходил в свои мысли, но сейчас, казалось, вся тяжесть прожитых лет обрушилась на него с новой силой.
Хико понял, что он ошибался, думая, что детали этой истории не имеют значения, потому что отпив немного сакэ, Кеншин продолжил рассказ.
— Она выбежала перед ним, — его голос дрожал, — и я не успел остановиться. Я ничего не видел и даже не понял, что произошло, пока она не упала на землю. Просто не видел, понимаете?
Твою мать.
Кеншин смотрел на него со слезами на глазах. Жизнь, подумал Хико, была не просто несправедлива к его ученику, она пыталась его уничтожить. Сначала вся семья погибает у него на глазах, потом эти девушки, которых он похоронил — как их звали? — и та среди них, которая предложила ему быть его второй мамой. Потом, ладно, это меньшее из зол, но его подбирает мечник с самым паскудным характером в Японии. Политик делает из мальчишки наемного убийцу, а в конце всего этого — он попадает в ловушку и убивает собственную жену.
И это еще не конец, подумал он. В обоих смыслах — не конец его жизни и впереди его еще ждут испытания и не конец истории, потому что, если он не запутался в хронологии, от этого момента и до сегодняшнего дня его отделяют еще три с половиной года.
Что бы он ни сказал, Хико знал, что последует за этим. Он может произнести абсолютно любую фразу, но потом Кеншин начнет кричать, что он убийца, что это он должен был умереть, что Томоэ не заслужила всего того, что с ней случилось и в этом виноват только он один. По сути, это было правдой, за исключением последней части.
— Это было ее решение, — решил он начать с главного, — и ты не мог ее остановить. Она знала, что умрет, выбежав туда.
И Кеншин практически слово в слово повторил всё то, что предполагал Хико. Оставалось только слушать и оставаться спокойным, потому что если Хико хоть что-то понимал в людях, так это то, что людям в таком состоянии, как его ученик, просто нужно опереться на кого-то, кто остается спокойным.
Когда поток самоуничижительных реплик иссяк, Хико налил еще сакэ и они выпили. Потом он повторил.
— За кем Томоэ была замужем? — спросил он, — За Кеншином Химурой или хитокири Баттосаем?
Кеншин явно опешил. Это хорошо — удивленный человек не может быть одновременно человеком, который хочет себя убить.
— Она ненавидела Баттосая, — сказал он, последнее слово выплюнув, как ругательство, — И была замужем за Кеншином Химурой.
— Тогда я уверен, что для начала она хотела бы, чтобы Кеншин вернулся в мир живых. Потому что то, что я наблюдаю в последние полгода, похоже на тебя в той же степени, в которой твой До-Рю-Сен похож на мой. Неплохо, чтобы пустить пыль в глаза, но до настоящего пока далеко.
За этот пассаж Хико был готов собственноручно воздвигнуть себе памятник. Потому что так изящно одновременно поддержать, выразить понимание и сочувствие, придать жизни хотя бы подобие смысла и поддразнить ровно настолько, чтобы мальчик пришел в себя, ему не удавалось никогда.
Кеншина явно разрывало от желания кинуться ему на шею, снова зарыдать и побежать за мечом, чтобы немедленно наглядно продемонстрировать, куда именно Хико следует засунуть свое мнение относительно его удара.
Очень хотелось продолжать дразнить его, но время было мягко говоря неподходящее. Тем более, что Хико собирался держать его подальше от меча как можно дольше.
— Рассказывай дальше, — сказал он, — вряд ли ты еще раз в ближайшее время снова будешь в настроении начать это делать, так что лучше не останавливайся.
Комментарий к Глава 15. Хико. Детали.
Буду рада комментариям :)
========== Глава 16. Кеншин. Гатоцу. ==========
Если бы не боль в плече, которое ныло весь день из-за того, что он лег на него ночью, Кеншин никогда бы не поверил, что всё, что происходит, действительно происходит. Разговор, которого он намеревался избегать всю оставшуюся жизнь, приносил не боль, которой он так боялся, а облегчение.
Он думал, что учитель разберет каждый его промах и, на самом деле, считал, что именно этого он заслужил. Чтобы Хико сказал ему, что всё случившееся — только его вина и логичное последствие того, что он покинул этот дом пять лет назад. Потому что, в конечном итоге, именно так оно и было. Томоэ умерла, потому что он не смог ее защитить. Томоэ умерла, потому что он убил ее. Позволил заманить себя в ловушку и сделал всё ровно так, как и планировали те, кто его туда заманил.
Хико не сделал ничего из того, что Кеншин от него ожидал. Человек, который отчитывал его за каждый промах, который неделями называл его глупым учеником за каждую сказанную глупость, который месяц звал его безмозглым идиотом за то, что он потерял сознание на улице, не сказал ничего о том, что он виновен в смерти Томоэ. Всю свою жизнь он думал, что его учитель если не лишен сострадания в принципе, то по крайней мере не считает это уважительной причиной не упрекать его каждой совершенной ошибкой.
А потом Хико подарил ему если не смысл жизни, то что-то очень близкое к этому. Томоэ просила его жить и он жил — он ел, спал и не давал себя убить. Он не представлял как и почему это заняло так много времени, но добрался до единственного безопасного места, когда любой другой умер бы на улице. И только когда Хико сказал, что она хотела бы, чтобы Кеншин вернулся в мир живых, он понял, что именно она имела в виду, когда говорила, что он должен жить.
Это открытие привело его в чувство настолько, что когда Хико сказал про его До-Рю-Сен, он едва поборол желание достать меч и показать, что его удар годится на большее, чем простое пускание пыли в глаза.
Из остального рассказа учитель особенно заинтересовался Сайто Хаджиме. Кеншин рассказал всё, что знал и мог вспомнить и, судя по лицу Хико, девиз Шинсенгуми и лично Сайто вызвали у него особенное одобрение.
