Один лишний вздох может меня выдать. Сердце гулко стучит в ушах, но я продолжаю двигаться вперед. Последняя попытка была четыре месяца назад, и меня поймали. Снова. Правда, я не совсем провалилась. Тот жирдяй, что меня схватил, потерял связку ключей. Целую связку, которая может открыть, если не все, то половину закрытых дверей.

И теперь у меня есть настоящий шанс.

Впервые за двадцать лет в конце тоннеля виднеется свет, хотя я не переставала идти даже во тьме. Куда угодно, лишь бы больше не здесь и не так. Лучше бы они меня уже убили или скорее продали. Нет ничего хуже ожидания и абсолютного бездействия.

Шорох за поворотом в слабо освещенном коридоре заставляет вжаться в стену. Я уже давно не верю ни в бога, ни в высшие силы, поэтому просто до боли зажмуриваюсь, стараясь слиться с серой стеной. Тишина жадно поглощает звуки. Не двигаюсь с места до тех пор, пока снова не чувствую себя уверенно.

Еще совсем немного, меньше пяти метров. Та самая дверь, где обитает чудовище, которое снится мне каждую ночь. Оно выжигает сердце одним взглядом и вспарывает кожу до костей острыми как бритвы когтями. И смеется. Смеется, купаясь в крови и деньгах. Но сейчас оно должно спать в своей мягкой свежей постели, оставив логово без присмотра.

Сглотнув горькую слюну, делаю несколько шагов вперед. Руки не дрожат. Только не сегодня. Только не сейчас. Медленно и филигранно пробую один ключ за другим. Он должен быть в этой чертовой связке. Должен! Еще капля удачи. Одна маленькая капелька. Они ведь так и не нашли у меня эту связку, хотя искали. Перевернули комнату, перерыли весь пансион и территорию. Повезло. И мне необходима еще одна улыбка фортуны.

Последний ключ. Вставляю его в замочную скважину и… Вошел! Ощущаю слабый дурманящий запах свободы. Мне нужно хоть что-то, что сможет помочь выжить, когда я выберусь отсюда. Деньги, документы, оружие… Дергаю запястьем, пытаясь повернуть ключ. Нет! Не может быть! Не подходит? Пробую еще раз, и снова провал. Сменили замки или здесь что-то другое?

Мысли бьют по вискам. Времени больше нет, скоро начнется обход. Адреналин попадает в кровь, смешиваясь со страхом и отчаянием. Придется бежать с пустыми руками и надеяться, что какие-то замки они все-таки пропустили.

Дверь в столовую поддается быстро и бесшумно. Бегу в полумраке мимо длинных старых деревянных столов, поверх которых сложены табуреты. Следующая дверь ведет в кухню, один из ключей открывает ее без проблем. Сердечный ритм зашкаливает. Куда же дальше? Куда?!

Здесь должен быть выход для персонала. Я его видела, когда пробиралась сюда еще в детстве. Тогда это закончилось сотрясением, переломами двух пальцев и укоренившейся в мозгу безумной идеей о побеге. Босые ступни лижет прохладный ветер. Левая стена. Точно! Проход там, но как отодвинуть огромный морозильник? Секунда на осмысление. Часто моргаю, заставляя глаза скорее привыкнуть к полной темноте.

Возможно, сил хватит, да и плитка на полу довольно гладкая и скользкая, но… Без шума не обойтись. Придется действовать быстро, без плана и права на ошибку. Как и всегда.

Смотрю на ящики. И здесь замки? Хорошо бы прихватить нож, но времени все меньше. Налегаю всем весом на громадину, что закрывает выход. Жуткий скрежет по кафельному полу звенит в ушах. Закусываю до боли нижнюю губу. Чувствую, как хрустят пальцы, но продолжаю давить.

«Сегодня все получится. Сегодня все получится», – повторяю про себя мантру, которая еще ни разу не сработала, но это не значит, что я перестану пытаться. Никогда не перестану. Ради чего еще жить?

Наконец удается достаточно сдвинуть морозильник, чтобы увидеть выход или то, что раньше им было. Сердце останавливается. Огромный металлический лист, запаянный по краям, перекрывает дверь.

Бью кулаком по металлу и не чувствую удара, одну лишь ярость:

– Нет!

– Снова ты?

Мерзкий булькающий голос за спиной, только сильнее разжигает во мне огонь. Я уже давно никого из них не боюсь.

Разворачиваюсь и бросаюсь на гору прогнившего до нутра мяса, рожу которого уже украшают несколько шрамов, оставленных мной. Сейчас к ним прибавятся еще парочка. Зажимаю ключи между пальцами и заношу руку для удара, но стоит приблизиться на расстояние вытянутой руки, как я получаю разряд тока в грудь и отлетаю на пол.

Взгляд плывет, не могу сделать вдох. Не чувствую тела, не чувствую ничего. Даже боли. Сознание меркнет, последнее, что слышу:

– Да, Мадам. Ви-восьмая. Опять. Ключи все-таки она сперла. Исправитель? Хорошо.

Открываю глаза, и взгляд упирается в серый высокий потолок, который слышал не одну сотню криков. Я знаю на нем каждую трещинку, каждую неровность. Камера в углу мигает дьявольским красным огоньком, словно с нетерпением ждет потрясающего зрелища.

Исправитель.

Напрягаю ослабевшие руки и ноги, ремни впиваются в кожу.

– И что же мне делать с тобой, девочка? – раздается высокий голос из моих кошмаров.

Только сейчас это не сон. Все наяву.

– Так ты платишь нам за то, что дали тебе кров, еду, теплую постель?

Лучше бы вы меня закопали в лесу еще ребенком.

– Чего ты добиваешься? Куда пытаешься сбежать? Думаешь, ты кому-то будешь нужна? – Мадам хрипло смеется. – Я не для того растила тебя, чтобы отпустить просто так. Ты должна мне. И пока не отработаешь все, никуда не денешься. Поняла?

Единственное, что я ей должна, так это пулю в лоб.

– Отвечай мне, маленькая дрянь! Иначе, ты знаешь, что будет.

И она тоже знает, что я никогда не отвечаю.

– Хорошо, – говорит чудовище спокойным и одновременно устрашающим тоном. – Тогда начнем сеанс.

Стук каблуков по полу отражается от пустых холодных стен. Закрываю глаза, готовясь к тому, что случится.

Она меня не получит. Никогда!

Разряд тока проходит сквозь тело, сковывая мышцы и заставляя пищать от боли каждую клетку, но с моих губ не слетает ни звука. Это раньше я кричала, теперь же научилась выключать чувства. Точнее, запирать их на пыльном чердаке души, где живет маленькая несчастная девочка, которая все еще отчаянно борется за свое существование.

– Ви-восемь, ты принадлежишь этому дому! Ты не принадлежишь себе! Ты никто! У тебя нет прав на свободу, на чувства, на мысли, на эмоции. Ты просто кукла, которая совсем скоро обретет смысл в руках хозяина. Ты подчинишься и станешь той, кем тебя захотят видеть. Это твоя жизнь!

Это не жизнь.

Боль отпускает, и я тихонько выдыхаю через нос. Держу глаза закрытыми. Во рту ощущается металлический привкус, смешанный с кровью.

– Тебе никогда не избавиться от этого клейма.

Монстр касается ногтем моего запястья, и это хуже, чем удар током.

– Тебе никогда не сбежать. Мы найдем тебя, и тогда все, что происходит в этой комнате, покажется раем. Да и бежать уже нет смысла, – Мадам наклоняется, приторный запах ее духов, вызывает тошноту. – Я уже получила заказ. Хозяин тебе понравится. Или нет. Вообще-то мне все равно. Он уже заплатил и даже не против твоего крутого нрава, о котором я не могла не предупредить. Проблемы ведь нам не нужны.

Мадам-монстр отходит в сторону. Делаю медленный глубокий вдох.

– Сегодня наша прощальная вечеринка, Ви-восемь. Уверена, ты будешь скучать по мне. Давай повеселимся напоследок?

И снова разряд. Снова агония боли, которую я смело шлю в чистилище, не подпуская к самому сокровенному, что у меня осталось. Да, я в аду, но мне удалось сохранить душу.

Сколько себя помню я была здесь. В доме, который мы называем пансионом. Жесткий распорядок дня, строгие надзиратели и постоянное внушение, что мы только оболочки, подобия живых людей. Из нас выбивают, выжигают, вырывают с корнями личность, свободу, цели и мечты, превращая в… Кукол. Пустых, безжизненных, с набором нужных функций и качеств. Зачем? А зачем еще нужны игрушки? Чтобы с ними играть, ломать, выбрасывать, издеваться. Да что угодно. Думаете, в куклы играют только дети? Зря… Многие готовы заплатить огромные деньги, чтобы получить в руки живую куклу.