После школы мы всегда ходили к Эллиоту домой, и сегодняшний вечер не стал исключением.

Винни заезжает за мной около восьми, и мы возвращаемся в его квартиру, которую он снимает здесь, в городе. Обычно, когда Винни нет дома, я остаюсь в общежитии в школе, но сегодня у Винни последний вечер перед отъездом в Мичиган, и мы всегда устраиваем вечер с ужином и смотрим старые гангстерские фильмы. Он этого не знает, но эти ночи всегда самые тяжелые для меня, потому что я не хочу прощаться. В следующий раз я увижу его не раньше, чем через пару недель. Я уже чувствую, как тьма снова овладевает мной, проникает в мои кости, еще глубже укореняясь в крови.

По дороге домой он на взводе, я замечаю, что он смотрит в зеркало заднего вида чаще, чем обычно, с напряженным выражением лица. Я и сам пару раз оглядываюсь назад, гадая, на что это он так уставился. Там обычный черный «Кадиллак», который следует за Винни повсюду, куда бы мы ни поехали.

Я никогда не спрашиваю, кем он работает, но с количеством людей, которые постоянно выходят здороваются с ним, охраняют его, кажется он – какая-то важная шишка.

— Все в порядке, Вин? — спрашиваю я, проводя рукой по взъерошенным волосам.

Он выдыхает:

— Будет, сынок.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Ты уже спросил.

В момент храбрости я спрашиваю его о том, что давно хотел спросить.

— Ты президент?

На лице Винни мелькает веселое выражение.

— Нет, сынок, я не президент.

— Ну, тогда почему везде люди пожимают тебе руку, или на Рождество, когда мы пошли обедать в «Рокфеллер», там приготовили стол только для нас с тобой? Или постоянная банда телохранителей, которые всегда вокруг тебя? Как-то не понятно, Вин.

Он съезжает на обочину, сбивая идущую за нами машину. Они тоже останавливаются, и оба мужчины выходят из своих машин. Винни отмахивается от них, молча говоря, что все в порядке. С явным колебанием они возвращаются в машину, продолжая внимательно следить за нами.

Винни поворачивается ко мне с суровым выражением на лице.

— Ты молод, Карсон, слишком молод, чтобы знать о зле нашего мира, хотя, возможно, уже испытал часть его, — гнев вспыхивает передо мной при воспоминании о том роковом дне. — Но я хочу, чтобы ты знал, сын мой… Меня уважают, потому что я требую уважения. Нет, я не президент, но можешь считать меня таковым. У меня есть обязанности, которых нет у обычных мужчин. Я очень важен в мире, в котором мы живем, и постоянно должен быть настороже. Много кто хочет видеть меня мертвым, но familia* будет заботиться обо мне, как и я о них.

— А что такое familia?

— Когда-нибудь ты поймешь, сын мой. Мир и всё, что ты знаешь, обретет смысл, — он снова заводит машину и плавно выезжает на дорогу.

— Эй, Вин?

— Да, Карсон?

— Я хочу когда-нибудь стать таким же, как ты.

На его лице играет гордая улыбка.

— И ты им станешь, сын мой, когда-нибудь станешь, — и с этими словами он прибавляет громкость радио, заглушая бесконечные вопросы, бушующие в моей голове.

Комментарий к Глава 3 * familia – семья/клан

====== Глава 4 ======

Элайна

Три года спустя

Элайне девять лет

Мичиган

— Джейс Пенталини, лучше верни мне мистера Обнимашку сейчас же! — я кладу руку на бедро, одаривая своего глупого брата самым злобным взглядом, на который только способна.

— Что? Эта старая фигня? — он поднимает мистера Обнимашку высоко в воздух с дерзким взглядом.

— Опусти! Ты делаешь ему больно! — кричу я.

— Это плюшевый мишка, Эл. Он ничего не чувствует!

Я делаю резкий вдох:

— Возьми свои слова обратно!

— Заставь меня.

Мои руки сжимаются по бокам. Он самый худший старший брат на свете!

— Лучше сам, или я скажу папе! — угрожаю я.

Он немного запинается:

— Ты не посмеешь.

— Эй, папа! — я бросаюсь бежать, а Джейс спешит за мной. — Сопляк!

— Элайна, остановись! — слышу я, как брат кричит издалека, но мне все равно. У Джейса мистер Обнимашка!

— Папа, папа! — кричу я, вбегая в единственную комнату в доме, где, как я знаю, он сидит.

— Элайна! Нет! Не иди!

Я рывком распахиваю двойные двери и вбегаю в комнату, не ожидая увидеть там толпу разъяренных мужчин.

Мой брат, наконец, тоже пробирается в комнату, хватая ртом воздух, и пытается вытащить меня оттуда.

— Прости, папа. Я пытался остановить ее, но не…

— Не смог? — заканчивает отец.

— Да, сэр.

Один из мужчин в комнате издает смешок.

— Позволил девчонке обогнать себя, парень?

Я поднимаю подбородок и, прищурившись, смотрю на тощего мужчину.

— Ты-то точно знаешь. Держу пари, девчонки все время от тебя убегают.

Несколько мужчин в комнате хихикают, и мне приходится сдерживаться, чтобы не показать язык этому глупому человеку. Разве он не знает, что девочки намного лучше мальчиков?

— Элайна, ты прекрасно знаешь, что нельзя приходить сюда без приглашения, — говорит отец.

— Но… но, папа, у него мистер Обнимашка! — я задыхаюсь, чувствуя ужасную вонь дыма повсюду.

Мой отец сердито смотрит на Джейса.

— Это правда?

— Нет… — начинает Джейс. Лицо папы становится еще злее от этой лжи. — Да.

Папа выходит из-за стола и встает перед братом, скрестив руки на груди.

— Мы забираем чужое?

— Н-нет, сэр.

— Что будет, если мы это сделаем?

— Мы… мы окажемся в канаве.

— Да, сынок. В канаве, вместе со всеми остальными ворами. Никогда больше не увидим свою семью.

— Или Тессу, — насмехаюсь я, видя, как смущение овладевает его лицом из-за того, что он влюблен в мою лучшую подружку.

Отец бросает в мою сторону суровый взгляд, прежде чем снова нацелиться на Джейса.

— Мы не берем то, что нам не принадлежит, сынок, особенно у семьи. Если только враги берут что-то наше, мы это забираем. Это называется возмездием.

Я фыркаю:

— Пап, у нас нет врагов. Все любят тебя так же сильно, как и я!

На этот раз мужчины смеются еще громче, и я в замешательстве оглядываю комнату. Что тут смешного?

— Вот бы мы смотрели на мир, как дети, — фыркает один из мужчин.

— Марон! Тогда мы все были бы святыми.

Снова раздается смех, и отец отмахивается от него мягкой улыбкой, подхватывая меня на руки.

— Если бы все любили меня так же сильно, как ты, Элайна, кто бы стал моим tesoro*?

— Все еще я, пап, потому что я полюбила тебя первой! — я обнимаю его так крепко, как только могу, и он так же крепко обнимает меня в ответ.

Я скучала по нему. Его рабочие поездки становятся все длиннее и длиннее, и я счастлива, что он наконец вернулся домой.

Он опускает меня на пол и гладит Джейса по голове.

— Верни сестре медведя. Сегодня день рождения моей маленькой девочки, пойдём сходим на вашу вечеринку.

Я крепко прижимаю мистера Обнимашку к груди и разворачиваю свое красивое платье.

— Точно! Пойдем открывать подарки!

Мой отец хихикает, и мужчины начинают выходить из комнаты, но не раньше, чем начинает звонить телефон на столе.

— Mamma mia, — выдыхает отец. — Ленни, можешь ответить?

Я держу отца за руку, ожидая, когда он присоединится к празднованию моего дня рождения.

Ленни хмурится, слушая разговор по телефону. Он весит трубку со злостью.

— Это мальчик. Карсон. У него неприятности.

И это выводит моего отца из себя.

— Черт! Дайте мне первый рейс в Нью-Йорк… СЕЙЧАС ЖЕ!

Мое маленькое сердечко сжимается, и я не могу сдержать слез. Он снова уезжает. Это несправедливо! Я бросаю мистера Обнимашку и бегу в свою комнату, забыв о вечеринке.

— Элайна… — слышу я голос отца, но не обращаю на него внимания и падаю в постель, чтобы поплакать.

Кто этот Карсон, который испортил мне вечеринку? И почему мой папа должен уехать, чтобы спасти его?

~

Карсон

Сейчас мне четырнадцать лет, я выше всех в своем классе, и девочки начинают обращать на меня еще больше внимания.

Даже Эллиот сбросил весь жир, который был у него в детстве, сделал рывок роста, превратившись в маленького дамского угодника.