— Посмотрим на эту комнату, здесь самая изысканная резьба, а из нее вход ведет в другое помещение, где нашли саркофаг.
— Как здесь величественно!
— Все же в этой гробнице был захоронен не фараон. Богатый человек, без сомнения, но украшения при входе говорят, что он не принадлежал к высшему слою общества.
— И эту гробницу нашел твой отец.
— Месяцы тяжелейшей работы, ожидания, волнения… и вот его находка. Мы обнаружили вход в скале, раскопали подземный туннель… Можешь представить себе, как мы волновались… а потом в очередной раз нашли лишь пустую гробницу.
— Потом умер твой отец.
— Он что-то обнаружил, Джудит. Я уверен в этом, поэтому я и вернулся сюда. Он пытался мне сказать, чтобы я вернулся. Значит, здесь есть еще одна гробница, нам только надо найти в нее вход.
— Разве его трудно увидеть?
— Входы тщательно маскировали. Но в этих комнатах должна находиться подсказка. Смотри, здесь стена неровная, за ней может что-то находиться. Будем работать… и держать в секрете, насколько это возможно. Может, зря потратим время, но я так не думаю.
— Ты считаешь, твой отец что-то нашел и поэтому его убили?
Тибальт покачал головой:
— Это совпадение. Может, он умер из-за волнений. Умер и не успел рассказать никому… Не хватило времени.
— Странно, что он умер в такой момент.
— Жизнь — странная штука, Джудит. — Он поднял фонарь и посмотрел на меня. — Кто из нас знает, когда наступит наш последний миг на земле?
Неожиданно у меня по спине пробежал холодок.
— Какое жуткое это место, — сказала я.
— А что ты ожидаешь от гробницы?
— Даже ты кажешься здесь другим.
Свободной рукой он слегка провел мне по шее.
— Другим? Что ты имеешь в виду?
— Как будто я тебя совсем не знаю.
— Разве можно хорошо знать другого человека?
— Пойдем, — сказала я.
— Тебе холодно. — Он стоял близко ко мне, и я чувствовала его теплое дыхание на моем лице. — Чего ты испугалась, Джудит? Проклятия фараонов, гнева богов или меня?
— Я не боюсь, — солгала я. — Я просто хочу на воздух. Здесь душно.
— Джудит…
Он шагнул ко мне. Я не понимала себя, я чувствовала опасность. Все мои инстинкты кричали во мне и велели бежать отсюда… Бежать от чего? От этой мистической, фатальной ауры? От Тибальта?
Я собралась заговорить, но он зажал мне рот.
— Слушай, — прошептал он.
В тишине я услышала легкие шаги.
— Кто-то вошел в гробницу, — тихо проговорил Тибальт. Он отпустил меня и стоял, не двигаясь, слушая.
— Кто здесь? — спросил он. Его голос прозвучал неестественно и страшно.
Никто не ответил.
— Держись за мной, — сказал Тибальт.
Мы поднялись по ступенькам в гробницу. Тибальт держал фонарь высоко над моей головой, мы шли медленно, подавляя в себе желание побежать, ведь это может быть опасно. Я следовала за ним по пятам. Мы вошли в туннель. Там никого не было.
Мы поднялись наружу, и теплый ночной воздух окутал меня, я испытала облегчение и радость.
Ноги мои плохо слушались, я вспотела и дрожала. Мы никого не увидели. Тибальт обернулся ко мне:
— Бедная Джудит, ты здорово испугалась.
— Там довольно страшно.
— Кто-то там был.
— Может, один из твоих рабочих.
— Тогда почему он не отозвался?
— Он мог подумать, ты рассердишься, потому что он там бродит ночью.
— Пойдем к бричке и вернемся во дворец.
Теперь все выглядело обычно — красивая река, источающая экзотические запахи, дворец и Тибальт.
Я не понимала своих чувств. Что случилось со мной в той гробнице? Странная атмосфера подействовала или сознание того, что четыре тысячи лет там пролежала мумия. А может, это боги имеют такую силу, что заставили меня испугаться Тибальта?
Тибальта, выбравшего меня в жены. Но выбор свой он сделал довольно внезапно, и обожающие меня тетушки обеспокоены, ведь я теперь богатая женщина. Мне надо это помнить. А Табита… Я вижу ее вместе с Тибальтом, они всегда беседуют, он обсуждает с ней свою работу больше, чем со мной. Мне не достает знаний и опыта, которые есть у нее. У Табиты жив муж…
В той гробнице поселился злой дух, это он навеял такие мысли. Куда девался присущий мне здравый смысл? Я всегда готова взяться за трудное дело, меня не страшит неизведанное и вдруг я испугалась.
Идиотка — сказала я себе. Ты ничуть не умнее Теодосии.
* * *
С одной стороны дворца терраса выходила на реку. Я любила сидеть там и наблюдать за жизнью реки. Найду место в тени (жара стоит невыносимая), сажусь и смотрю вниз. Кто-нибудь из слуг приносит мятный чай, иногда ко мне присоединяется кто-нибудь из наших. Я наблюдаю за женщинами в черных платьях, стирающими белье в реке и оживленно беседующими. Я понимаю, что река для них — центр общественной жизни. Я слышу их высокие голоса, смех. Интересно, о чем они говорят? Я взволнованно смотрю, когда мимо проплывают лодки под парусами, изогнутыми словно восточные сабли.
Луна на ущербе — наступило время Байрама. К весне в домах делают уборку, на плоских крышах сохнут выстиранные половики, там же, на крышах, режут домашних животных, это тоже часть ритуала, потом будут праздновать, а часть мяса засолят, чтобы его хватило на целый год.
Меня интересовали местные обычаи, я никак не могла привыкнуть к ним.
Однажды после полуденной сиесты ко мне подошел Хадриан.
— Давно мы с тобой не болтали, — сказал он.
— Где ты пропадаешь?
— Твой муж не дает нам отдыха.
— Так и надо поступать с ленивыми учениками.
— Кто это говорит, что я ленив?
— Иначе ты бы не жаловался, а находился в напряженном ожидании, как и Тибальт.
— Он руководитель, дорогая Джудит. Когда наступит великий день, ему достанется почет и слава.
— Глупости. Вы все прославитесь. А когда наступит великий день?
— Пока неизвестно, ведь на нашем пути встретились трудности. Эта новая траншея тоже может привести в тупик.
— Траншея?
— Тибальт сказал, ты знаешь про нее, иначе я бы не говорил об этом.
— Да, он водил меня туда.
— Мы надеемся. И если найдем что-то замечательное, это принесет славу археологическому миру, а нам никакого дохода.
— Ты опять беспокоишься о деньгах, Хадриан?
— Можешь быть уверена в этом.
— Значит, ты слишком экстравагантно их тратишь.
— У меня есть грешки.
— Неужели их нельзя уменьшить?
— Постараюсь, Джудит.
— Рада слышать. А почему ты стал археологом, Хадриан?
— Потому что этого хотел мой дядя, твой отец.
— Мне не верится, что тебе нравится эта профессия.
— Почему же, мне интересно, просто я не фанатик, как некоторые.
— Без фанатиков не было бы открытий.
— Между прочим, ты слышала, сюда прибудет паша?
— Нет.
— Он сообщил, что окажет нам честь своим посещением.
— Интересно, принимать его придется мне… или Табите?
— Ты льстишь себе. В этой стране женщинам отведена незначительная роль. Будешь сидеть, сложив руки и опустив глаза, а говорить, когда к тебе обратятся, — довольно трудное дело для нашей Джудит.
— Я не арабская женщина и не собираюсь вести себя, как они.
— Я и не надеялся. Но ведь в чужой монастырь со своим уставом не ходят… и, мне кажется, это относится не только к этой стране.
— Когда же прибывает великий человек?
— Скоро. Вам сообщат.
Мы вспомнили детство, в его голосе чувствовалась ностальгия.
— Тесное у нас общество: Сабина и священник, Теодосия и Эван, ты и Тибальт. Один я лишний, — вздохнул Хадриан.
— Ты один из нас и всегда таким будешь.
— Я один из невезучих.
— Удача! Она не в расположении звезд, а в нас самих. Так я слышала.
— Я тоже это слышал. И уверен, что вы с Шекспиром наверняка правы. Разве я тебе не говорил, я никогда не умел воспользоваться шансом.
— Начать никогда не поздно.
Он посмотрел на меня серьезными глазами.
— При определенных обстоятельствах я бы смог. — Неожиданно он похлопал меня по руке: — Старушка Джудит. Ты всегда была командиром. А Тибальтом ты командуешь? Уверен, что нет. Это я такой человек, которому нужен командир.
