– Позвонила, – сказала Диана. – И мне интересно, как вы будете теперь доказывать, что вы из правительства.

– Доказывать? – усмехнулся Хирург. – А мы, знаете ли, можем… Ах, да оставь же! – Он стряхнул с локтя пятерню Кока.

Тяжело и близко, над самыми их головами, забормотал гром.

– …Вы как хотите, но все обстоит так, как я говорю, – сказал Хирург. – Повторного звонка, по-моему, было более чем достаточно, чтобы уразуметь, кто мы и что мы… – Он хотел добавить что-то, но стушевался, снял шляпу и, пряча усмешку, обмахнул лицо. На темени у него была седая прядь.

Гром повторился раскатистей, вдруг стало стремительно и страшно темнеть, что-то вкрадчиво зашуршало по земле и деревьям, по асфальтовой дорожке, забарабанило по крылечному козырьку.

– Черт, – выдохнул Хирург.

Хлыщ молча развернулся и побежал к машине. Вспыхнувшая молния застала его у калитки, он как будто перестал существовать в ее больничном зареве, но секунду спустя вырос возле автомобиля, и звук открывшейся дверцы был проглочен оглушительным, в несколько потрясающих аккордов, раскатом грома. Лужи зарябили и закипели.

Отступив, Диана впустила под навес Хирурга и Кока. Майя радостно захлопала в ладоши:

– Дождик! Дождик!

У Хирурга в губах болталась неприкуренная сигарета. Вхолостую щелкая зажигалкой, он наблюдал за Хлыщом. Кок шумно отряхивался. Странное дело – Диана не только не чувствовала страха, ей даже становилось досадно оттого, что все разрешалось так просто. Она была в меньшинстве. Трое мужчин в состоянии объяснить одной женщине, что они из правительства. Нужно залезть правительству в детсадовскую кухню или куда там – ради бога.

– Несет, – сказал Кок.

Вскочив на крыльцо, Хлыщ протянул Хирургу большую кобуру и бережно сложил зонт. Хирург достал из кобуры громадный пистолет и показал его Диане.

– Опоздали, – сказала она.

– То есть? – взвел бровь Хирург.

– То есть я вам верю. Вернее, мне все равно. Но учтите – я позвоню куда надо. В правительство или куда там.

Хирург, как на чашах весов, качал пистолетом и кобурой.

– Заодно можете записать и номер машины.

– Запомню, не волнуйтесь.

– И это все… это вовсе не потому, что мы хотим вас припугнуть. Напротив…

– Успокоить, ага. И всегда так у пожарных?

– Вам угрожали оружием, и вы… слабая женщина… А что?

– Это выглядит… – Диана недоуменно пожала плечами. – Даже не знаю – деликатно, что ли.

– Не знаю, как это выглядит… – Хирург затолкал пистолет в кобуру и отдал Хлыщу. – Но звонить никуда не советую. Ради собственного же спокойствия. Желаю всего хорошего.

– То есть я должна идти прямо сейчас, в дождь?

– А что?

– …Это, кстати, вам. – Хлыщ вложил в руки Диане свой зонт.

– Мерси.

– Пожалуйста, – ответил за Хлыща Хирург.

Прикуривая сигарету, он обошел Диану, встал боком, пропуская Майю, и скрылся за дверью. Кока на крыльце уже не было.

– Кстати, вы слушаете радио? – спросил Хлыщ.

– Кстати, нет, – сообщила Диана. – А вы?

Он расстегнул воротник.

– Кто вы все такие? – спросила она.

– Как угодно… – Он не расслышал ее, глядя в вестибюль, потом с виноватой улыбкой переступил порог и, сколько мог бесшумно, закрыл за собой дверь.

Диана зло, словно нужно было ждать новых непрошеных гостей, глядела в сад. С козырьков под крылечный навес летела водяная пыль. Где-то вверху как будто рвало жесть.

– Извините! – На крыльце, грохнув дверью, возник Хлыщ, лицо его шло багровыми пятнами от тяжелого дыхания.

На мгновенье она оторопела, даже не поверила глазам: где и когда он успел так разбежаться?

– Вы… вы забыли ключи! – выдохнул Хлыщ.

Диана таращилась на него с нескрываемым восхищением, как смотрят на фокусника или шторм.

– Что?

– …Отдать.

– Кому?

Он в деланом отчаянье закатил глаза. Встряхнув головой, со словами: «Ой, да бог с вами со всеми», – она по очереди, как монетки в торговый автомат, опустила все четыре ключа ему в нагрудный карман: «Все?» Опешив, Хлыщ было раскрыл рот, но слова его сошлись улыбкой, одной рукой он накрыл карман, другой поймал ее пальцы и поднес к горячим губам. И это было уже черт знает что.

– Хлыщ! – Диана забрала руку.

– О нет! – засмеялся он, отступая к двери. – Ни в коем случае!

– Что?

– Не имеет значения… – Дверь закрылась, ключ дважды щелкнул в замке.

Лавина грома катилась куда-то за город, дождь расходился. Спрятав лицо в ладони, Майя чихнула. Диана раскрыла зонт и вскрикнула: на плечо ей упала кисть первоцвета, повисла, зацепившись на рукаве.

– Хлыщ, – повторила она с одобрением.

Бабушка Майи открыла им не сразу, с приговорами дергала не то запертую, не то заклинившую дверь, потом отказалась отпускать Диану, не напоив чаем, и втащила ее в прихожую вместе с внучкой.

– И, между прочим, вам звонили, – вспомнила она.

– Антон?

– Нет. Антона я знаю.

– А кто же?

– Я хотела задержать его, сказала, вы будете вот-вот, но он торопился, не мог говорить.

– Странно…

– Диана, не мучайте цветок, давайте я устрою его, а вы пока звоните своему вежливому. И что за день сегодня…

– Куда звонить?

– В детский сад, конечно. Я не сказала? Телефон в гостиной.

Сбросив сандалии, Диана прошла в комнату, осмотрелась и не сразу подсела к старинному аппарату, который спутала с настольными часами. Она набрала номер детского сада, уверенная, что ей ответят тотчас же, но, похоже, никто вообще не собирался снимать трубку. Бабушка поставила перед ней цветок в вазе и деликатно отступила. Отсчитав десять длинных гудков, Диана позвонила еще раз, и снова без толку.

– Пойдем пить чай! – грянула ей на ухо подкравшаяся со спины Майя.

Диана чуть не опрокинула вазу.

– Майка, с ума сошла!

Тут-то телефон и разразился длиннющей трелью. Раз…

На всякий случай Диана отодвинула вазу.

Еще звонок.

– Позови бабушку, – сказала она.

– Иду-иду! – Выйдя из кухни, бабушка подсекла третий звонок, строго сказала: – Да? – и улыбнулась. – У нас… Антон, – шепнула она Диане. – Волнуется.

Диана приложилась к мокрой трубке. Несколько секунд она слышала лишь громкое дыхание на том конце.

– Здравствуй, – наконец произнес Антон.

– Здравствуй. Ты где?

– Я… А… а ты?

– Слушай, ты правильно набрал номер?

– Извини, тут… такое дело.

– Я звонила тебе. Где ты был?

– Диана, пожалуйста, выслушай меня. Не кричи… – Он с трудом подбирал слова. – У меня здесь… Они сказали, из… они… в общем… они хотят с тобой поговорить. Ты слышишь?

– Слышу. Поговорить – о чем?

«Начинается», – подумала она невесть про что, чувствуя, как что-то зыбкое просыпается и сходит со своего места в груди.

– Не молчи, – сказал Антон. – Это очень серьезно.

– А что я должна говорить?

– Ты должна приехать ко мне. – В трубке зашуршало и щелкнуло, и послышался глухой посторонний голос. – Немедленно, – всплыл после повторного щелчка Антон. – Они говорят, немедленно.

– Хорошо, – сказала она. – А кто – они?

– Что?

– Кто – они, говорю?

– Пожалуйста, скорей, это серьезно, – выдохнул он с облегчением, не расслышав ее. – Приезжай, они говорят, ты уже можешь быть инфици… – Короткий, с щелчком, удар оборвал его.

Диана опустила трубку на рычаг и, растирая в пальцах воду, опять смотрела на них.

– Что-то случилось? – спросила бабушка.

– Не знаю.

На кухне засвистел закипающий чайник.

– Майя, выключи!

– Не знаю, – повторила Диана и потерла ладонью о ладонь.

– Да. Забыла сказать… – Бабушка пожевала губами. – Тот, первый, молодой человек сказал… сказал, что ей, то есть тебе, не стоит доверять тем, кто в эти дни будет обращаться со странными просьбами. По-моему, так… Майя, боже мой, да выключи эту свистелку! – Всплеснув руками, бабушка пошла на кухню.

Диана нерешительно поднялась. Чувствуя сердцебиение и понимая, что не выдержит уже никаких расспросов, она потихоньку обулась и выскочила на улицу.