Надя. Ты что, серьезно?
Вера. Еще как. (И действительно, она становится очень серьезной.) Надя, милая, беги отсюда. Хочешь, я такси вызову? Или лучше сама увезу и так спрячу, что ни одна живая душа не найдет. Хочешь, я тебя на самолет посажу и за тысячу километров отправлю?
Надя. Перестань, Вера. Через двадцать минут регистрация.
Вера. Не будет регистрации. Не допущу. Себе я жизнь сломала, но я другого и не заслужила. Раз обожглась, два, но ничему не научилась. Но ты – такая умная, спокойная, выдержанная, – ты мои ошибки не повторяй. Слышишь, Надя, потом поздно будет. Я тебя очень прошу – хочешь, на колени встану?
Надя. Верочка, успокойся…
Вера. (Не слушая.) В общем, хватит болтать, время терять. Прочь отсюда… (Хватает Надю за руку и увлекает к выходу.) Пойдем! Скорее!
Входит Мария Николаевна.
Мария Николаевна. (Удивленно.) Куда ты ее тащишь?
Вера. (Отпуская Надю.) Здравствуй. Я и не знала, что ты уже здесь.
Надя. Мама пришла со мной пораньше, чтобы объяснить, какой должна быть идеальная жена.
Вера. Представляю. Образ женщины в русской литературе. Наташа Ростова. Татьяна Ларина.
Мария Николаевна. Прекрасные образцы для подражания.
Вера. Только слегка полинявшие. Насколько я помню «Татьяны милый идеал», на работу она не ходила, обеды не готовила, детей не нянчила. В ее обязанности входило всего-навсего не слишком быстро осточертеть мужу-генералу. У нас задачи посложней.
Мария Николаевна. Признаюсь, Вера, я должна была воспитать тебя лучше.
Вера. То есть так, чтобы получилась вторая ты. А мы получились другие. Но это, поверь, не хуже.
Мария Николаевна. (Наде, оскорбленным тоном.) Где мой кошелек?
Надя протягивает ей сумку.
Антонина Прокофьевна ждет меня в буфете. Мы выпьем кофе. (Выходит.)
Надя. Будь с мамой помягче. Я же много раз просила.
Вера. Думаешь, я сама не понимаю? Но ты ведь знаешь, как она умеет давить и учить. Вот и приходится сопротивляться. Так что ты мне скажешь?
Надя. О чем?
Вера. Я говорила битый час, а ты спрашиваешь «о чем?»!
Надя. Говорила ты долго, это верно. Только…
Вера. Что?
Надя. Как бы тебе объяснить? Все твои советы нацелены на то, чтобы меня в жизни лучше устроить… Того, что у меня внутри, ты не понимаешь, да тебя это и не очень интересует.
Вера. (Отчужденно.) Вот как.
Надя. Если на то пошло, я тоже могу дать себе совет…
Вера. Ого! Надя учит жить! Это что-то новое! Ну?
Пауза.
Что же ты молчишь? Говори!
Надя. Ну… Личные дела у тебя не очень сложились, и ты все чего-то ищешь… Где-то. А ты попробуй сначала найти себя. Понимаешь?
Вера. (Сухо.) Не очень.
Надя. Разлад у тебя внутри, а ты пытаешься поправить дело тем, что меняешь платья и мужей.
Пауза.
Только не обижайся, ладно?
Вера. Ничего. Когда цыпленок пищит, курица молчит и слушает.
Входит Алла.
Алла. Привет. (Обнимает Надю и вручает ей цветы.) Это тебе. Или нет, погоди. (Забирает цветы.) Отдам после регистрации, как положено.
Надя. Вер, найди какую-нибудь вазу.
Вера выходит. Надя бросается к подруге и обнимает ее.
Аллушка, как я рада, что ты пришла! Хоть ты меня учить не будешь.
Алла. Покажи платье-то.
Надя поворачивается на каблуках.
Счастливая ты – замуж выходишь. В школу вместе поступали, медучилище в один день кончили, а тут ты меня обскакала.
Надя. Ну, я думаю, ненамного.
Алла. Как знать… Мне почему-то казалось, что ты передумаешь. Ехала, была почти уверена – приду и никого не застану: свадьбу отменили.
Надя. (С легкой тревогой.) А почему я должна была передумать?
Алла. Ну, мало ли что случается… Но ты меня не слушай, я болтаю просто так, чепуху всякую. Расскажи лучше, как ты.
Надя. Нормально.
Алла. (Живо.) Что значит «нормально»? Ты ведь невеста! Приятно, наверное, быть в центре внимания, в свадебном платье, принимать поздравления… А через несколько минут – муж, новая жизнь… Ну, и как ты? Сама не своя от счастья? Или горюешь о свободе? Или боишься, что сделала не тот выбор? Ну, говори же!
Надя. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Уйти куда-нибудь далеко-далеко в луга, лечь среди цветов, смотреть в небо и тихонько думать о чем-то своем, о том, что ждет впереди, как сложится жизнь… А может, ни о чем не думать, а просто лежать и смотреть на облака… (Улыбается.) Но за окном снег, и нет цветов – разве только из магазина…
Входят Мария Николаевна и Антонина Прокофьевна.
Мария Николаевна. (Продолжая разговор.) Я всегда считала, что преподавать литературу – это не значит пересказывать «Анну Каренину», а учить ребят мыслить, чувствовать… И скажу вам прямо – работать сейчас очень трудно. Я ученикам рассказываю – а глаза у них пустые. Ответы заученные, правильные, но такие равнодушные…
Алла. Здравствуйте.
Мария Николаевна. Здравствуй, Спиридонова.
Женщины здороваются. Алла таинственно отзывает Надю в сторону.
Надя. (Настороженно.) В чем дело?
Алла. Я не сказала главного. Тебя ждут. Здесь. Внизу.
Надя. (После паузы.) Кто?
Алла. Сама знаешь.
Надя. Что ему нужно?
Алла. Просит спуститься. Хочет поговорить.
Надя. Только этого не хватало. Пусть идет домой.
Алла. Ты бы на него взглянула – на человеке лица нет. Скажи ему хоть слово.
Надя. Что я могу сказать?
Алла, пожав плечами, уходит.
Матери продолжают тихо разговаривать в глубине сцены, и только отдельные фразы долетают до нашего слуха. Надя с некоторым беспокойством ожидает возвращения Аллы.
Антонина Прокофьевна. (Марии Николаевне.) Я согласна, литература – это нужно. Я многое помню, хоть и давно учила. Раньше писали о добре и правде, потом все больше о борьбе и строительстве… А сейчас все секс, секс, секс… У меня дочка – школьница. Думаете, легко?
Мария Николаевна. Когда целое поколение не так растет, тут уж ни семья, ни школа не помогут.
Алла возвращается.
Надя. (Алле, тихо.) Ушел?
Алла. Нет. Умоляет выйти хотя бы на одну минуту. Неужели тебе его не жалко?
Надя. Это ничего не изменит.
Алла. Меня бы такой мужчина позвал – не на минуту, на всю бы жизнь пошла. Ты поклонниками избалована – уж не знаю почему, но они всегда к тебе липли, – но такой, как Валентин, раз в сто лет попадается. А родители у него какие!
Надя. Скажи лучше, как у тебя дела с тем… последним… ну… брюнетом… Не помню, как его зовут.
Алла. (Неохотно.) Я тоже уже не помню. Мы теперь не встречаемся.
Надя. Опять поменяла?
Алла. (Сухо.) Мы с тобой договаривались эту тему не затрагивать.
Надя. А также многие другие. Может, лучше нам как-нибудь об этом поговорить?
Алла. В свое время уже поговорили, хватит.
Надя. (Обняв Аллу за плечи.) Ну, Алла, улыбнись, ты же на свадьбу пришла.
Алла. (Улыбнувшись.) Все в порядке.
Входит Зинаида Зиновьевна. В руках у нее пурпурная лента.
Зинаида Зиновьевна. Корнилова, быстро паспорта. Скоро ваша очередь. Пойдете за Мурашкиной.
Надя. Пожалуйста. Вот мой, вот Гришин.
Зинаида Зиновьевна. Жених на месте?
Надя. Сейчас будет. Можно пока оформлять.
Зинаида Зиновьевна. Нет, без него нельзя. Не положено.
Неловкая пауза.
Антонина Прокофьевна. Пожалуй, позвоню, узнаю. Верно, их бабуля задержала. Вечно она копается. (Достает мобильный телефон и выходит.)
Зинаида Зиновьевна. (Наде.) Кого вы выбираете в свидетельницы?
Надя. Алла, иди сюда.
Алла. (Поколебавшись.) Нет, только не меня.
Надя. Ну-ну, не кокетничай.
Алла. (Серьезно.) Правда, не надо.
Зинаида Зиновьевна. Пожалуйста, не отказывайтесь. Красивые свидетельницы украшают свадьбу. (Повязывает Алле через плечо ленту.)
