Приведём ещё один короткий пример из передач нашего современного телевидения. Недавно оно показало интервью с очень успешным молодым издателем, полным энергии и масштабных замыслов. В его планы, в частности, входило издание шедевров русской литературы в виде комиксов. И телеведущий радостно показал нам, зрителям, и первое достижение в этой области. Им оказалось издание комикса «Анна Каренина». Естественно, что достоинство литературы заключается никак не в сюжете. Важно слово и глубина тех человеческих взаимоотношений, которые раскрываются в процессе развития сюжета. Очевидно, что в данном случае о таких компонентах произведения искусства говорить не приходится. Но не менее жутким оказалось и изобразительное решение нашего предвестника новой российской культуры. Наверное, нужно было специально брать уроки, чтобы добиться такого невыразительного и слабого рисунка. Успех комиксов – точный показатель духовного убожества общества. На Западе комиксы широко распространены, и их любителям можно посочувствовать, но зачем этому подражать?
Последние десять лет, к нашему глубокому удивлению, показали, что безликие персонажи Малевича гораздо ближе к представителю западной массовой культуры, чем к идеологизированному человеку социалистического общества. И понятно почему. «В коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека как служения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому. Но эта верная идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности, её духовной свободы». Эти слова Николая Бердяева многое объясняют. Коммунистическая идеология совершает принципиальную ошибку, ставя перед собой задачу построения «Царствия Божия» на Земле, но только без Бога. Такая утопия невозможна и об этом мы подробно поговорим чуть позже. Но на тактическом уровне, в повседневной работе над сознанием массового человека, коммунистическая идеология ставит задачи, похожие на задачи христианского общества. Современное западное общество столь же безбожно, как и коммунистическое, но его идеал – максимальный комфорт и благосостояние отдельной личности, очень часто личности ничтожной, убогой интеллектом и нищей душою, личности, которая проживает свою суетную, а часто и подленькую жизнь. Но обязательной и непременной чертой такого участника рыночного механизма является полное безразличие к «сверхличной цели… и великому целому». Современное демократическое общество цивилизованных стран предлагает нам модель массового человека западной цивилизации, который каждый день меняет бельё, регулярно моется под душем и сыто чавкает в отдельном кабинете для просмотра порнографических фильмов. Малевич в своих плоских, обезличенных персонажах гораздо ближе к массовому человеку цивилизованного западного общества, чем к идеологизированному гражданину социалистического государства, которое, хотя и в искажённом виде, но всё же виделось как общество, справедливое и свободное от корысти и низменности мелочных частных побуждений отдельных убогих человечков. Добавим ещё, что выживает и развивается только то общество, члены которого способны на самопожертвование ради своего общества. Граждане СССР убедительно доказали свою способность к самопожертвованию в ходе Великой Отечественной войны и ценой страшной жертвы уничтожили фашизм и спасли многие народы Европы и мира от уничтожения. Великая демократическая Франция, имеющая самую мощную и обеспеченную армию тогдашней Европы, была разгромлена немецким фашизмом в течение трёх недель.
И не случайно работы Малевича, которые мы только что рассматривали, были созданы в конце 20-х годов, в момент бурного развития НЭПа, в рамках системы капиталистических отношений. И эти работы не имеют никакого отношения к человеку социалистического общества.
Второй чертой творчества Малевича, которую отмечают исследователи его произведений и которая считается величайшим достижением художника, является то ощущение бездны, которое возникает при контакте с его «Чёрным квадратом». На наш взгляд, и здесь нужно сделать определённые уточнения. Любая цветовая плоскость, имеющая форму правильной геометрической фигуры, воздействует на зрителя определённым образом. Между цветовой плоскостью и зрителем всегда устанавливается некоторая связь на уровне ощущения. Причём эмоциональная окрашенность такой взаимосвязи зависит от цвета плоскости, а сила и глубина эмоционального ощущения проявляется наиболее определённо, если цветовая плоскость ограничена формой правильного прямоугольника, близкого к квадрату. И это происходит потому, что такая форма более всего нейтральна и более всего отстранена от конкретных форм предметного мира. Именно поэтому психологический тест Люшара выполнен в виде цветных карточек прямоугольной формы, близких к квадрату. Если цветовая плоскость имеет форму круга, сила взаимодействия несколько сглаживается, такие формы, как треугольник, сильно вытянутый правильный прямоугольник, эллипс, трапеция, неправильные четырёхугольники, ещё более снижают силу и чистоту взаимодействия. А сочетание нескольких геометрических фигур уже вызывает дополнительные ассоциации с предметным миром, и эмоциональные цветовые взаимоотношения уходят на второй план. Чёрный квадрат, по всем правилам психологии, которые использованы и в тесте Люшара, несёт в себе вполне определённое эмоциональное ощущение независимо от того, кто его закрашивал, а чёрный цвет естественным образом поддерживает ощущение провала, чёрной дыры. Такое воздействие можно усилить, увеличив размер квадрата. Автор чёрной комнаты в музее Помпиду догадался об этом и выкрасил в чёрный цвет целую комнату и совершил ошибку. Если бы он увеличил сам квадрат, но до таких размеров, когда ещё ощущаются границы чёрной плоскости в форме четырёхугольного прямоугольника, он оставил бы зрителя в рамках эмоционального ощущения, которое мы описали. Но художник поместил зрителя в чёрное пространство, имеющее конкретную форму предметного мира, в комнату. Эмоциональное содержание осталось, но чистота цветового воздействия, связанная теперь с конкретной предметной формой, значительно ослабла. Поэтому «Чёрный квадрат» вызывает у зрителя вполне определённое эмоциональное ощущение условного обозначения провала, что и следует ожидать от дорожного знака автоинспекции, а чёрная комната при первом контакте – лёгкое удивление, а потом смех и более или менее удачные шутки. Но, рассматривая эти примеры, полезно помнить, что здесь мы имеем дело только с эмоциональным и физиологическим ощущением, сопровождающим любую цветовую плоскость. Наличие эмоционального ощущения ещё не означает, что мы соприкоснулись именно с произведением искусства. Этого не достаточно. Мы подробно рассмотрим это важнейшее обстоятельство, но немного позднее, потому что для такого рассмотрения нужна некоторая предварительная подготовка. А теперь попробуем подытожить наши краткие размышления о творчестве Казимира Малевича.
Величайшая заслуга Малевича состоит в том, что он разработал изобразительный приём, позволяющий регулировать человеческие взаимоотношения в условиях огромных скоростей современной технологической цивилизации. Результат супрематического творчества Малевича не имеет никакого отношения к изобразительному искусству, которое занимается изучением и осмыслением человеческой духовности. Нельзя смешивать потребности технологического процесса с осмыслением духовных исканий человечества. Выдающиеся достижения новатора Малевича целиком принадлежат области технического иероглифа, производственного плаката и дизайна. А великого художника – мастера изобразительного искусства Казимира Малевича – никогда не существовало. Созданное Малевичем направление творчества под названием супрематизм можно отнести только к дизайну. Дизайн очень похож на изобразительное искусство, но только похож. И дизайнер, и художник пользуются карандашами, кистями и холстами, но они ставят перед собой принципиально разные задачи. Художник в своём творчестве исследует человеческую духовность. Дизайнер занят внешним оформлением предметов и окружающих пространств. Малевич – талантливый новатор и дизайнер. Но Малевич довольно скромный художник и по уровню мастерства в рисунке и живописи, и по упрощённости эмоциональных ощущений в его произведениях. Эта тема будет одной из основных в наших размышлениях. Ещё раз мы вернёмся и к «Чёрному квадрату» Малевича. Но для подробного обсуждения столь сложных вопросов нам потребуется ещё некоторая подготовка.
