Будь проклята советская власть и все ее сволочные законы! Пришлось мне, рискуя жизнью, по колено в снегу переходить ночью венгерскую границу. Словацкий КПП я обошел, а на венгерский честно явился — нужно было проставить въездной штамп. К счастью, венгры не понимали по-словацки. Они спросили меня «kalashnikov vezyosh?», посмеялись и пропустили.

К вечеру следующего дня я уже был в Эгере — старинном городке в предгорьях Западных Карпат. Когда-то эта маленькая крепость выдержала многомесячную осаду огромной турцкой армии, став последним рубежом османской экспансии в Европе.

Много лет назад я читал об этом очень интересную книгу «Звезда Эгера» (автора не помню) — она мне очень пригодилась теперь, когда меня спрашивали, что я читал из венгерской литературы (А. Вамбери не считается, потому что еврей).

Народ тут дружелюбный, попутки ловятся отлично, вот с общением трудно.

Мадьярский — не индоевропейский язык, а из родственных ему языков ханты и манси я знаю только слов десять, из них в венгерском обнаружилось всего два. Еще есть кой-какие ненецкие слова (ton — озеро, varos — город, соответствует ненецкому «вейер» — стойбище), немного тюркских и даже старомонгольские — наследие гуннов.

Но этого недостаточно, чтобы понимать вывески и разговаривать с шоферами.

В Будапеште на вокзале сменял арабам 80 бельгийских франков, выдав их за французские. Навар 10 $.

Поскольку денег почти не осталось, а возвращаться домой не хотелось, я обратился в израильское консульство с просьбой разрешить мне въезд в страну как репатрианту. Хотя мой нос должен был бы говорить сам за себя, получение разрешения заняло две недели. Ночевал я все это время на вокзале, в поезде на Стамбул (он подается на перрон в 23:10, а отходит в 7:00). За это время началась весна — солнце, лужи, грачи. Времени у меня было достаточно, чтобы облазить Будапешт с окрестностями и совершить несколько вылазок в другие районы страны.

Леса в Венгрии растут в основном в горах, равнины заняты пуштой — высокотравной степью. Это самая западная часть степного коридора, который тянется сюда через весь континент от самой Манчжурии. Не удивительно, что именно в Пуште останавливались приходившие с востока кочевники — гунны, авары, мадьяры, половцы и монголы. Сейчас она распахана, как и почти все степи мира — остались только крошечные заповеднички, где еще можно увидеть дроф и сусликов.

Будапешт — симпатичный город, прежде всего центр с красивым замком на одной стороне и парламентом в стиле неоготики на другом. Особенно здорово ночью, когда все освещено прожекторами. К северу, выше по Дунаю, тоже приятные места — башни на холмах, развалины римских крепостей. Еще в городе, в основном на окраинах, есть несколько микрозаповедников — кусочки пушты, птичьи озера, пещеры, окаменевший коралловый риф и большие парки. В парке можно покататься верхом (берешь лошадь на час, а катаешься до вечера — никто не замечает), а рано утром там попадаются олени, куницы и даже дикие коты.

Из других городов Венгрии мне больше всего понравился маленький Печ — там есть даже подземная церковь IV века, поверх которой построен средневековый собор.

Красивы берега Балатона — невысокие потухшие вулканчики и горячее озеро, в котором круглый год можно купаться, что я и делал. Ездил я всюду полузайцем, то есть брал билет до первой крупной станции. Попался всего раз. Контролер записал мой адрес и пришлет вам квитанцию на штраф на венгерском языке — не пугайтесь.

В конце концов я получил визу и бесплатный билет на самолет через три дня. За это время успел сделать вылазку через Дьер в Любляну (Словения), но в Хорватию не попал и даже к пещерам Словении не добрался — транспорт там почти не ходит.

Обидно, ведь в Югославии множество интересных мест, и весна уже началась — снег сошел даже в горах.

Это письмо и десять коробок с клубникой вам привезет один знакомый (мы договорились, что одну коробку он может съесть по дороге). Клубника тут дешевая даже в марте. Когда вы его прочитаете, я буду уже в Израиле. Там сейчас лучшее время года — 25 градусов тепла, и все цветет. Домой рассчитываю вернуться примерно через месяц-полтора.

Не волнуйтесь за меня — это я должен за вас волноваться. Наша страна, оказывается, одна из самых опасных в мире. До встречи.

Ваш Володя.

Будапешт, Венгрия.

В Греции очень любят нас, русских, как братьев по православной вере, поэтому с автостопом проблем нет. Я проехал на север по эгейской (восточной) стороне, слазив по дороге на Олимп (только до края леса — выше еще лежал глубокий снег).