– А я гляжу, ты уже полностью на её стороне. – Ренельд осторожно опустил рубин на бархатную салфетку. – Может, переедешь в Эйл? Будешь её охранять. Да и я побуду в тишине.

“Первый же соскучишься и придёшь в слезах просить, чтобы я вернулся. А так… Может, я и не против. У её повара отличный вкус на мясную вырезку”.

Конечно! Мясную вырезку лопать – это тебе не скучать, пока напарник перебирает бесполезные камни, которые интересны только людям.

– Я возьму этот! – Ренельд поднял взгляд на ювелира, и тот степенно подошёл, храня учтивую невозмутимость на лице.

– О! “Слеза зари”! – воскликнул он, выказывая чуть наигранное удивление. – Прекрасный выбор, ваша светлость. Во что прикажете оправить?

– Во что посоветуете?

Мастер задумался.

Признаться, Ренельд мало разбирался в таких вопросах. Он покупал кольцо, да и вообще украшение для девушки первый раз в жизни. Возможно, это стыдно – не иметь подобного опыта. В то время как многие из знакомых ему женщин наверняка рассчитывали на подарки и делали для этого многое… очень многое.

Но Мариэтта отличилась и тут: поцелуем, кажется, не прониклась. Пощёчину влепила такую, что искры из глаз. И откуда только в такой хрупкой вдовушке столько разрушительной силы?

– Золото с платиной, – наконец проговорил Поль. – Будет безупречное сочетание с таким оттенком камня.

– Только, прошу, без вычурности.

– Мадемуазель не оценит? – слегка усмехнулся ювелир.

“Надеюсь, Конфетка вообще не вышвырнет это кольцо в окно”, – вздохнул Лабьет, спрыгивая с дивана.

– Она не любит помпезность. Вы правы.

– Я всё понял! – убедительно кивнул мастер.

Он уселся напротив, аккуратно упаковал рубин в отдельную коробочку и принялся заполнять договор о покупке. Столь дорогой камень так просто в карман не сунешь.

– Как долго будет изготавливаться кольцо? – уточнил Ренельд, наблюдая за шинакорном, который деловито прогуливался по лавке.

Лишь бы не зацепил чего своим хвостом или боком – ещё не хватало оплачивать разбитую витрину.

– Всё зависит от того, насколько вам срочно, ваша светлость. – Поль посмотрел на него поверх пенсне. – Но… сами понимаете, особо короткие сроки изготовления я могу обеспечить вам лишь за оплату сверх суммы, прописанной в договоре.

– Как можно скорее. – Ренельд указал на бумагу взглядом. – Впишите нужные пункты.

“Что, не терпится окольцевать Конфетку? Я всё же подозреваю, что где-то его величество успел прижечь тебе зад раскалённой кочергой. Или тебя уязвило её рукоприкладство?”

– Ты, кажется, должен быть рад. Всем перечисленным обстоятельствам.

“Я буду рад, когда у неё пройдёт желание тебя грохнуть. А у тебя – постоянно делать такой вид, будто тебе всё нипочём. Это же надо было такое придумать! Назвать женщину невестой и забыть перед этим предупредить её, что она невеста”.

– Я посмотрел бы на тебя, когда она снова вильнула бы хвостом и исчезла. А теперь ей некуда деваться. К тому же заклятие привязки не даст позабыть о важном. И более содержательный наш разговор состоится гораздо раньше.

“Вот за это я лично готов хватануть тебя сам знаешь за что”.

– Что, все похабные слова позабыл? – Ренельд мысленно улыбнулся. – Ничего страшного с вдовушкой не случится. К тому же пусть лучше заклятие замкнётся на мне, чем на том, кто действительно его навёл.

“Что-то подсказывает мне, что мадам Конфетка быстро избавится от заклятия. И твоё злорадство будет недолгим”.

– Если оно войдёт в активную фазу, заклятийник, который им займётся, гораздо лучше вычислит формулу. А по ней можно будет попробовать отыскать “хозяина”. К тому же… Графиня хотя бы временно почувствует себя на моём месте. Или на месте того, кого она собиралась опоить зельем. Может, впредь сто раз подумает, прежде чем баловаться.

“Я уже говорил тебе, – прорычал Лабьет. – И скажу ещё раз: ты порой такой говн…”

– Всё готово, ваша светлость! – бодрый голос ювелира заглушил его слова. – Подпишите.

Ренельд подтянул к себе договор и начал читать. Как бы он ни доверял мастеру Рейону, а проверить никогда нелишне. Поначалу всё было нормально, но в какой-то миг строчки перед глазами начали расплываться, пока окончательно не стали неразборчивыми. Соринка, что ли, в глаз попала? Ренельд потёр веки и вернулся к началу раздела. Но пара мгновений – и ровные буквы снова размылись, будто на них капнули водой.

“Рен! Эй, Рен! – озабоченно окликнул его Лабьет. – У тебя какие-то нарушения в ауре! Ты слышишь?”

Он приблизился и положил ему морду на плечо. Однако легче не стало. Где-то внутри словно бы вспыхивали горячие искры – в совершенно непредсказуемых местах. Ренельд ещё попытался вернуть зрению резкость – неведомо каким усилием, но получилось плохо.

Зато вместо привычных слов на благородно-кремовом листе вдруг проступили знаки, которые в первый миг показались бессмыслицей. Они появлялись совершенно беспорядочно, будто брызги чернил. И тут же пропадали. Ренельд даже не успевал толком их рассмотреть.

“Что ты видишь? – снова вмешался шинакорн, чуть помогая сосредоточиться. – Я только чувствую, что твоя аура словно стала дырявой”.

– Что значит дырявой? – возмутился Ренельд. Впрочем, пока неважно. – Я вижу знаки. Только не понимаю…

Он вгляделся ещё внимательнее, пытаясь уловить закономерность, но символы уже становились бледнее. Появлялись всё реже: время уходило. И тут стало ясно: это те самые знаки, из которых состояли ловушки аур. Вот один из тех, что записала Мариэтта! А вот второй – и тоже исчез. Остальные не желали пока упорядочиваться. Уже не теряя времени даром, Ренельд схватил стоящую рядом в держателе ручку, Лабьет подвинул к нему чистый лист, и прежде чем буквы древнемагического языка перестали всплывать перед глазами, он успел записать ещё несколько.

Моргнул – и перед ним уже вновь был обычный договор покупки рубина.

– Ваша светлость? – чуть испуганно пролепетал ювелир. – Вас что-то не устраивает?

– Нет, всё хорошо. Просто вспомнил по службе… – Ренельд быстрым росчерком подписал договор и встал, сворачивая листок с записанными знаками. – Жду изготовления кольца в срок. Приеду лично.

Пьер сам проводил его до двери.

– Мадемуазель будет довольна, – проговорил он напоследок.

***

Выйдя на улицу, я взглянула на башенные часы: до начала суда над Переттом ещё как раз успею заглянуть к этому – пришлось свериться с запиской Жеаны – Марьену Сортьежу. Магу-заклятийнику. Живёт он как раз недалеко. Может быть, для него это дело покажется вообще незначительным и он быстро успеет избавить меня от мерзкого заклятия. А то и без него голова кругом.

Но оказалось, что месье Сортьеж уже два дня как уехал в небольшой отпуск вместе с женой и младшей дочерью. О чём мне весьма вежливо сообщил молодой и весьма самодовольный мажордом.

– Проклятье! – тихо выругалась я, спускаясь с крыльца к своему экипажу.

Возвращение умелого заклятийника не планировалось ближайшие пару недель. И если мне не поможет волшебный порошок, прописанный Жеаной, то за это время я просто сойду с ума. Или, что ещё хуже, окажусь в постели месье дознавателя, чтобы хоть как-то облегчить свою жизнь.

Или, напротив, усложнить. С его светлостью всегда всё сложно!

Что ж, возможно, придётся озадачиться поиском и другого специалиста. Вопрос: как? Чтобы он не оказался вдруг знаком с Денизой достаточно близко. Иначе она быстро обо всём прознает, а это последнее, чего бы мне хотелось. Чем меньше “падчерица” знает о моих, пусть даже и временных, слабостях – тем лучше.

Потому я заторопилась в аптеку по совету лекарки. Та, как ни странно, оказалась почти на самой окраине Жардина и выглядела даже слегка жутковато.

Получив рецепт, аптекарь весьма неторопливо прошёлся вдоль полок, то и дело поглядывая в него. Один за другим он выбирал пузырьки с весьма настораживающим содержанием и ставил на высокую, чуть затёртую стойку – передо мной. Но оказалось, что всё это пить не придётся. Закончив сбор нужных ингредиентов, этот молчаливый невысокий мужичок принялся их смешивать.