— Клара! – громко произнёс мужчина и встал со своего места, из-за чего разбил капельницу. Разозлившись, он снял с себя все эти провода и иглы. Руки и ноги не были сломаны. Он чувствовал себя вполне хорошо, разве что был дискомфорт на коже от многочисленных ссадин и порезов, что он получил. Джон отделался легче всех.

— Где девушка, которая была со мной в купе?! Где она?! – он подошёл к доктору и стал того сильно душить одной рукой, отчего медсёстры закричали в ужасе, но не стали вмешиваться.

— В северном корпусе, сэр, в палате экстренной помощи. – с трудом произнёс мужчина и Джон отпустил его, отчего тот упал на пол и стал сильно кашлять. Он побежал сразу туда и буквально ворвался внутрь, поставив на уши весь медицинский персонал, что был рядом с ней.

— Клара… – он тут же подошёл к её кровати и присел рядом, с ужасом рассматривая свою супругу. Её голова была вся обмотана повязками, на теле были многочисленные гематомы, её нежные губы были разбиты, а одна из бровей раскроена до крови, там сейчас были швы.

— Что с ней?! Почему она не просыпается?! – он поцеловал её ладонь, застывая так, прижавшись губами к ней, с ужасом отмечая, что она была довольно холодной. У неё сбилась температура.

— У нас есть две новости, сэр. Хорошая и плохая. С которой начать? – поинтересовался доктор, которого ещё совсем недавно Джон душил в собственной палате. Мужчина лишь ухмыльнулся от всей этой ситуации.

— С хорошей. – ему нужно было хоть что-то хорошее сейчас, потому что ему было невыносимо смотреть на свою любимую в таком состоянии, он не мог простить себя за то, что сделал с ней.

— Это настоящее чудо, но она не потеряла ребёнка, сэр. – Джон оторвался от её ладони, перестав целовать, но всё также сжимая крепко её миниатюрную ладонь в своей большой.

— Какой ещё ребёнок? – в недоумении спросил мужчина и доктор слегка закашлялся, вновь смотря в результаты анализов.

— Но, как же, сэр… Эта девушка представилась Вашей женой, как у меня отражено в записях. Я думал Вы знали, что она беременна. – он тут же ошарашено посмотрел на Клару, настоящий ужас был в его глазах и он поджал губы, чтобы не сорваться.

— Это невозможно. Она бесплодна и уже давно. Я лично видел её медицинские обследования. Вы ошиблись, доктор. А у Вас нет права на ошибку. – это была одна из самых болезненных тем для Клары. Её всё ещё иногда мучали кошмары и все они были одинаковыми, напоминали ей о прошлом, когда из неё вырезали собственного ребёнка, который был мертв. Они никогда не обсуждали возможности собственных детей. Да и после смерти Томаса Джон категорически не хотел вновь становиться отцом, потому что он однажды уже не справился с этой ролью и заплатил за это сполна, ещё одного раза он бы просто не пережил. Но кто же из них знал, что Господь пошлёт им ребёнка в самый трудный момент их жизни.

— Но это правда, сэр. Мы перепроверили несколько раз. Четвёртый месяц. Девочка. – строгий тон оберстгруппенфюрера в свою сторону заставлял доктора нервничать, ведь он мог с легкостью отдать приказ об его смерти и его расстреле.

— И какая же плохая новость, доктор? – поинтересовался Смит, не сводя теперь взора с живота Клары. Он пытался вспомнить как выглядела Хелен на этом сроке в периоды своей беременности, но это было безуспешно, поскольку он очень часто отсутствовал подле неё во время беременностей из-за службы. Клара же была такой маленькой, до сих пор. Он слегка приподнял её одежду, внимательно рассматривая живот. Он никак не изменился. Джон всё ещё не мог поверить, что там был их ребёнок. Да, он заметил определённые изменения в Кларе в последнее время, она немного набрала в весе, стала более эмоциональной, чувствительной, у неё также увеличилась грудь. Но поскольку Джон не был знатоком женской биологии, то он просто не предавал этому значения, хотя стоило, так как ребёнок внутри неё менял её.

— Тяжелая закрытая черепно-мозговая травма с небольшим повреждением кожного покрова. Внутричерепная гипертензия составляет 40 мм. рт. ст., и мы никак не можем воздействовать на неё медикаментозно. Организм не реагирует. Становится только хуже – падает температура, замедляется пульс. Если так будет продолжаться дальше, то у неё начнётся кровоизлияние в мозг и она умрёт так и не проснувшись. – Джон лишь кивнул головой и велел всем выйти из палаты. Спокойный тон не подействовал и он просто заорал, вышвыривая абсолютно всех прочь, запираясь изнутри.

Развернувшись к Кларе, он схватился руками за голову и закричал, снося со своего пути стол и стул, разбивая их в щепки. Джон рухнул на колени напротив кровати Клары и положил голову ей на живот, тяжело дыша.

— Невозможная девчонка… Почему ты никогда меня не слушаешься? Почему? Хоть бы раз послушалась. – он прикрыл глаза и ощутил, как ком подступил к горлу, а из глаз стали течь слезы. Ему было больно. А в голове так и крутился её столь эмоциональный командный голосок, который перечил ему, каждый раз напоминая, что она не клялась ему быть послушной.

— Что же я с тобой сделал? Ты умираешь из-за меня. Это неправильно. Ты должна была жить. Ты заслужила этого как никто другой. Быть счастливой. – он поцеловал её живот, ухмыляясь, представляя на миг на кого бы был похож этот ребёнок. Ему бы хотелось, что на неё, ведь она сама чистота. Ребёнок не должен был быть похож на такого монстра, как он. Джон убедил бы её назвать ребёнка в честь неё же самой, чтобы малышка была такой же, как мама.

— Послушай меня, ты не можешь умереть, ты же такая сильная у меня. Прошу тебя, не уходи. Вернись ко мне. Зачем мне этот мир без тебя, Клара? – он произнёс ей это на ушко, после чего поцеловал мимолетно в щеку и просто сидел на полу около её кровати, уткнувшись в неё головой.

Почему это всё происходило с ним? Он встал на этот путь ради своей семьи, чтобы они были в безопасности и могли жить полноценной жизнью, но в конце концов всё обернулось против него. Томас умер, Хелен отказалась от него, а девочки его боятся, предпочитая своего дядю Хэнка, хоть они об этом и не говорят ему открыто. А единственная женщина, которая любила его по-настоящему, несмотря ни на что, сейчас умирала у него на глазах и он ничего не мог с этим сделать, ведь сам был виноват в этом.

В какой-то момент Джона всё-таки побеспокоили учёные, которым он был нужен для демонстрации результатов модифицирования вируса. Для этого он и прибыл сюда. Ему пришлось оставить любимую одну и он велел сделать все, чтобы она пришла в себя, иначе он сам убьёт доктора. Ему понадобилось некоторое время для того чтобы привести себя в порядок у себя в кабинете, ведь он был довольно потрёпан, а его одежда скорее была похоже на жалкие остатки ткани, чем на форму офицера СС. Но буквально меньше чем через десять минут он вышел из своего кабинета в полном наряде, и лишь порезы на его лице и раны на руках выдавали последствия аварии.

Они прошли в южный корпус, где все были готовы к демонстрации результатов оберстгруппенфюреру. Расположившись во главе стола в конференц-зале, он велел им начинать. Сначала речь шла о природе вируса, затем разговор перешёл к сравнению протекания болезни до мутации и после, а затем они наглядно показали ему всё на своём видео-архиве. Опыты проводились на узниках. Изначально вирус передавался через фомиты или же кровь, который сопровождался усилением внутренних заболеваний человека на фоне вызванной пневмонии. Сейчас же, когда вирус передавался воздушно-капельным путем, он затрагивал также и мозг человека, приводя к его скорейшей смерти. Люди умирали в мучениях буквально меньше чем за пару дней. Защититься от него было нельзя обычным медицинским набором, что был у солдат на фронте, что обеспечивало их массовое вымирание. За все свои военные годы Джон видел довольно многое, что отразилось на его психике и он был довольно вынослив ко многому кроме того, что он увидел, ведь это было вмешательством в кое-что намного выше, чем война. Это было вмешательство в естественный порядок вещей. Лечение также было разработано нацистами, но оно не помогало уже на запущенной форме. И риск смерти своих людей также был крайне велик. Джон слегка отодвинул от шеи воротник рубашки и закашлялся, раскрывая перед собой папку с документами, где были планы распределения вируса по территории мира во всех деталях и красках, со всеми графиками, цифрами и прогнозами. Им нужна была только подпись оберстгруппенфюрера, а также чтобы он вывел на каждом документе секретный шифр, который был передан ему в самом Берлине.