– Ты когда-нибудь встречал родственную душу? – слегка наклонив голову и посмотрев ему в глаза, спросил Вячеслав.

Тот замялся:

– Нет….. Наверное, нет.

– Когда встретишь, узнаешь, – улыбнулся художник и направился к сцене.

– Слава! – окликнул его знакомый. Мужчина обернулся. – Помнишь, ты как-то сказал, что есть чувство больше, чем любовь? Что это?

– Для него нет подходящего слова, – задумчиво ответил он, – но, наверное, самое близкое – «очарованность».

Красивый, поставленный голос ведущего разносился во все концы до отказа набитого зрительного зала:

– Дамы и господа! Разрешите представить вам самое неожиданное открытие этого года – того, кто каждый раз покоряет нас талантом, того, кто с каждым разом превосходит сам себя, того, кого мы знаем так хорошо и при этом не знаем совсем – Вячеслав….. – остальные слова потонули в шквале аплодисментов – художник вышел к публике. Он стоял посередине сцены, под ослепительным светом софитов и с любопытством оглядывал аудиторию: сотни людей собрались только для того, чтобы посмотреть на него.

– Интересно, – подумал мастер, – сколько из них видели мои картины и сколько из тех, кто видел, по-настоящему поняли их?

–…..это награда по праву принадлежит Вам! Поздравляем! – услышал художник и поймал себя на мысли, что прослушал всю поздравительную речь. Но ему было не до этого. В практически бесконечной толпе зрителей он искал глазами Елену – у него не было ни малейших сомнений, что она здесь.

– Скажите нам пару слов, – попросил его ведущий, указывая рукой на стойку с микрофоном.

Вячеслав дождался, когда овации стихнут, и заговорил:

– Обычно в таких случаях принято кого-то благодарить. Мне некому сказать «спасибо». Некому, потому что это не выразит даже тысячную долю моей признательности. Лучше я прочту свои стихи.

Публика ахнула и замерла в ожидании. В зале повисла тишина, не нарушаемая даже шелестом платьев. Художник закрыл глаза. «Услышь это. Пожалуйста», – отчаянно подумал он и, выдержав паузу, начал:

Я навеки тобой очарован,

Пусть давно в тебя так не влюблён;

Снится взгляд мне, что нежности полон,

И волос твоих мягких лён.

Снится трепет робких объятий,

И души твоей светлая грусть.

Бесконечно хотел б целовать я

Нежный шёлк тех пленительных уст.

Бесконечно бы слушал рассказы

О наивных юных мечтах…..

Жаль, что понял я это не сразу,

Жаль, что это теперь лишь во снах.

Обаянием твоим околдован,

Возвращаюсь всё вновь в этот сон.

Я навеки тобой очарован,

Пусть теперь по-другому влюблён.

Он отступил от микрофона, ещё раз оглядел зрителей, поклонился и ушёл за кулисы. Вячеслав не слышал ни восторженных возгласов, ни грома аплодисментов, ни настойчивых просьб ведущего вернуться к публике. Равнодушно пройдя мимо людей, то и дело бросавшихся к нему навстречу, он вошёл в гримёрку и закрыл дверь. Им овладело страстное желание оказаться сейчас в своей мастерской, с чашкой горячего кофе в руках, и чтобы на столе непременно был букетик васильков…..

– Ну что ж, хотя бы кофе, – подумал он и отправился в бар.

Вернувшись к себе с чашкой ароматного напитка, он увидел на столике гору цветов.

– Что это? – спросил он Эдуарда, который вошёл с очередной охапкой в руках.

– Это тебе от благодарных зрителей. Твоё выступление произвело фурор. Давно ты начал писать стихи?

– Нет, недавно.

– И даже мне ничего не говорил, – хитро улыбнулся он, – сохранял интригу? Молодец, у тебя это получилось.

– Эдуард, подойдите сюда! – раздался голос из коридора.

– Сейчас! – крикнул он. – Извини, мне пора, ещё раз поздравляю, – пожал он руку художнику. Уже подойдя к двери, он обернулся и, вынув руку из кармана, протянул васильки:

– Это тоже тебе.

– Откуда они у тебя? – торопливо спросил он.

– Какая-то девушка передала, я положил их в карман, чтобы не потерять.

– Где она? – вскочил Вячеслав.

– Ушла.

– Давно?

– Минут 20 назад.

Мужчина взял букетик и, присев на стул, с улыбкой сказал:

– Какие прекрасные цветы.

Эдуард непонимающе пожал плечами:

– Здесь столько шикарных букетов, а ты вцепился в какие-то васильки. Что ты в них нашёл?

Художник посмотрел на него с доброй улыбкой:

– Особое очарование.

*****

Прошло несколько лет. Вячеслав стал самым известным и признанным пейзажистом в мире искусства. Он по-прежнему не появлялся на официальных церемониях, и вернулся к своей привычной жизни, заигравшей вдруг новыми красками. От Елены больше не было никаких известий – даже вездесущему Эдуарду не удалось ничего узнать. Художник больше не искал с ней встреч, хотя втайне очень на них надеялся. Но теперь у него были новые неиссякаемые источники вдохновения: чувство, которое до сих пор наполняло его душу светом, и природа, красота которой оказалась так разнообразна и неповторима.

Он издал книгу с репродукциями своих картин, которая была напечатана огромным тиражом и разлетелась практически моментально. Вместо предисловия, ни один вариант которого ему не нравился, он напечатал свои стихи – художник искренне верил, что та, кому они посвящены, непременно прочтёт их и поймёт его. Поймёт так, как умеет только она…..

Я был счастливейшим, наверно, из людей,

Узрев твою влюблённость ненароком.

Я окунулся за тобой в туман страстей,

Не спрашивая клятв, не зная срока.

Я за тобой пошёл в глухую даль,

Забыв на время все свои печали.

И было сердцу искренне так жаль,

Что мы друг друга раньше не встречали.

А ты, ведомая, вперёд меня вела –

Куда, зачем – ты и сама не знала.

Но неизменно преданной была,

И никогда меня не оставляла.

Ты была светлой, милой и простой,

Ни разу ни о чём не попросила,

Но взглядам тем, согретым добротой,

Сопротивляться не нашёл я силы…..

Солнце неторопливо появлялось из-за горизонта, освещая мастерскую первыми нежными лучами. Вячеслав посмотрел на часы – он снова проработал всю ночь, и очередная картина была закончена. Он улыбался, глядя в окно – то утро, когда они встретились с Еленой, было точно таким же, за одним лишь исключением – сейчас он был счастлив. Вдруг раздался стук в дверь. Его сердце сладостно сжалось: «Неужели это она?» – осторожно подумал он, и бросился открывать.

– Вам посылка, – улыбнулся тот же почтальон. – Распишитесь, пожалуйста.

– Спасибо, – разочарованно поблагодарил Вячеслав. Он нехотя поставил свою подпись и закрыл дверь.

Вернувшись в мастерскую, художник развернул свёрток – в нём была его книга. В предчувствии чего-то такого дорогого и значимого, он открыл её и увидел несколько слов, дописанных под предисловием:

Своей душе и сердцу свято верь -

Счастье не требует причин и оправдания.

Мы были счастливы. И счастливы теперь,

Даже сквозь годы после расставания.

Вячеслав улыбнулся и медленно провёл рукой по неровным строчкам:

– А мы и не расставались. Мы всегда рядом, даже если далеко друг от друга. Это невероятное счастье – найти родственную душу. И как я счастлив, что теперь это знаю..... Что мы теперь это знаем, – очарованно сказал он.