Татьяна Климова-Лунянская Избранное: Утренняя пыль. Куропаточная гостиная Об авторе Климова Татьяна Юрьевна – моё настоящее имя. Мой псевдоним – Лунянская. Климова-Лунянская Татьяна Юрьевна. Я родилась в Москве 21 февраля 1963 года. С детства рисовала. В 1970 году поступила в спецшколу с углубленным изучением испанского языка. В 1972–1975 годах участвовала в районных и городских выставках детского рисунка, получала грамоты. В 1974 году занималась в художественной школе Дзержинского района г. Москвы. В 1975 году поступила в Московскую среднюю художественную школу (МСХШ) при институте им. В. И. Сурикова. Прошла там полный курс обучения по классу живописи. В 1978 году у меня была персональная выставка художественных работ, в основном акварельных, в Центральной музыкальной школе при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. В 1979 году я начала рисовать пером и черной тушью. В это же время брала уроки у художников-графиков Дмитрия Борисовича Лиона и Юрия Арсеньевича Ващенко. В 1984 году я поступила в Московское художественно-промышленное училище (МХПУ) им. М. И. Калинина на факультет художественной росписи. Изучала технологии в традиции русских народных художественных промыслов: Хохломы, Городца, Мезени, Жостово, Федоскино, Северной Двины, Палеха, Мстёры, уральскую роспись, Холуй, не переставая заниматься графикой. По окончании училища получила диплом художника-мастера. Много работала в разных техниках, а теперь работаю в основном в графике. * * * Для меня было очень важно стать истинной христианкой. И я крестилась в православную веру. Тут же вышла замуж. И писала стихи в основном о природе, т. е. мне была близка наша русская московская природа. И через нее писала обо всем. Нас с мужем поддерживали тогда наши друзья, а родители были против нашего союза. В конце концов через несколько лет мы расторгли наш брак, я перешла жить в родительский дом. Господи, сколько забот я увидела, вновь вернувшись в родительский дом. Какое Божье откровение посетило меня! Я, оставаясь художником, начала много писать стихов и поэм. В книге приведена лишь часть из них. Занимаясь живописью и графикой, я часто посещала наш парк, Московские Сокольники, выезжала с семьей летом на природу и видела, и читала о Божьем сострадании и милости к нашему бытию земному. Я поэт очень узкий, мои стихи лишь вкладка полиграфа лишних страниц. Но мои стихи ведь для чего-то нужны. Ударение на письме организует все стихотворение. Ударение помогает не нарушить музыку стиха, так держится ритм стиха и внятность. Мое творчество – это вкладыш в книгу поэзии. Подчеркиваю значение простоты. Перебои с рифмой и с размером стиха дают на письме движение, фиксируя мысль. Т. Ю. Климова-Лунянская 2021 Книга первая «Утренняя пыль» Библейская ночь (звериная поэма) Заду́ло белую крупу у двери, Ветер сти́х, Как будто вы́сыпал наперник Робкий лицеист. Стужа, в ковшике черничная вода, И тянет в голубую щель, Снежинками шурша. В морозном воздухе сире́ни, Вдруг кисти бьются, Холодом пыля́, И звонкий трепет, лося слива, Пе́ля и тишина… Мордашка дикого кота, Насест с куря́ми, несётся арабеска. Заснежен ход, хрустит перо над перстнем, И броски блески, и пурга. Барашек, петушиный пестик И петушиный щит В пургу тебя немного веселит? Наседка, пёрышки скружав, Напоминает про себя быстрей, …и бабочка меняла пятна. Топорщит перья воробей, Поклёвывая в щель со снегом Треть Оне́гову, шутя, Оттаптывая тьму волшебную У дня, играла тишина, Прослеживая клюв и семена. И в тайну синюю Варлей Расшит валежник у дверей. Постойте сразу! Искали овцы другого мотыля… И снег прорвался, пороша́ За стойкой снежной, ветерок даря́. Я напишу теперь же в срок, Повтор тая́ за свой испуг червлённый, В журнал, обляпанный печёным. Снежок шали́т, рождая бакенбарды На брёвнах, где торчала па́кля. И серебри́т на мордочках овец, Сопровождая сон, где я беглец. В лукошке сфера, И чешуёю занесло одежды на полу. Топа́зы, филигрань и пряжки сеткой. И тоненький следок заснежен на виду, Как будто скажет кто-то: «Я пойду». Прослеживая вертел-шпа́гу, Па́хнувшей грибом, Растворялась каряя пелёнка, Спали овцы, шуршала курица крылом. Уку́танный куриным глазом, Акриловый хвосток, Барашковые ямбы собрал снежок. В соломе тёплой все спящие шмели И ларь букашек… Швыряли куры розовую пыль, Ланцетно её перехватив, Соединяя семена сухие с морковным тазом, Иль манную крутив. Серебряные нитки скрутились в снежинку. Истома дёргалась на шоколадных губах, И кажется улыбка в сафьянных места́х. Насытившись цветочными парами И снизу под яблоками сырость терпя, Овца ворчала шевелясь, Подлаживаясь к веникам, к рогоже, Перебирая ножкой, вся в кудря́х, И те́шась в фартуках от тёплой вони. Сопели морды, грелся скот и губы двигал, Слетел проворный мотылёк на спины, Кружит муха, а то комар, Задёргается шерсть… Впотьмах заёрзает и заскребёт уста́ми зверь В штриховке тёмной… Ожидая клеверную кашку И сахарную прядь овса, И замечая комара, стояла бурая овца. Кудла́тый шарфик, Синела влажная губа, И зубы рдели, не выпуская Мякоть языка. И всюду хлебные олепья, Жмурки в сене. Муха сделала несколько увёрток, Запала в щель. Улыбчивая козочка топталась у дверей. «Ах!» – пихтовый смычок держала, Пожуря воробья. В дверной запах всё задувало, На чёлке камушек снега. И креп в малине, верилось и ныне. На скамье балет из желудей, В тазу ваза. Сидели ювелиры Парю́р и Па́фта. Залетал снежок, Заснежены изнанки пирогов. Поставлены и точечки, насечки, И зернь, и сахарные свечки, И бусинки в пыли, Заметены серьгами тесно Белые бугры. Блестя с доски, та вертел-шпага С запашком грибным… И ускользая от окна, Звезда Ухти́мская лесного серебра С прохладным ливнем пра́жским. Призрел барашковый глазок Обычай, Забелена скамья за ветром тихим. И бросил сумку с ирисами Кто-то он, С тесёмкой, пряжечкой, почти что босиком. Завораживающий олень, Еловая схватка земель, И вёдра с амулетами, Серебро лунное… Толпились овцы в сказочной пыли, Натянуты пары, где голубки… – Слушай!!! Муха сделала стежок, Лай рождался у ворот. Декабрь 1997 |
