— Понял, что такое женская грудь? Я тебе даю пощупать не баловства ради, а чтобы ты знал, что тут у девчонок, не впуривался бы взглядом, не искал жадно ложбинку… да, вот она, между ними, ты правильно нащупал… то есть дошёл с обеих сторон до центра. А то есть ведь и такие, которые жадно высматривают даже проступающие бретельки, аж прижигают спину, что-то себе фантазируют. А ты — знай, каково это. Различаются у девушек только размеры, ну, ещё формой иногда. С одной стороны — здорово, с другой — ничего особенного, глаза не стоит косить. Девушки любят, когда им смотрят в глаза прямо, не скашивают куда. Если будет соблазн скосить, то вспомни вот эти свои ощущения и тебе будет довольно. Ну, наигрался? Застёгивай тогда.

     За эти полминуты-минуту она прошла цикл полного грудного удовлетворения, но сдерживала себя, старалась говорить ровным спокойным голосом. Но с удовольствием охала бы и ахала, мычала и, дойдя до ручки — визжала. Но и так хорошо на первый раз.

     Пока он возился, подбирая концы застёжки, она помассировала себе перёд, убедилась, что он "отработал" и уже пришёл в норму.

     — Застёгивай!

     Он застегнул, хоть и не сразу. Похоже, на ощупь у неё была грудь размера эдак второго-третьего, а сейчас снова всё нулём.

     Снаружи не доносилось ни звука. А ведь осталось только одно место, и о-очень заповедное…

     — Ну вот, дружок, изучил ты девочку, как и хотел. Вёл себя хорошо, молодец. И поскольку не хулиганил, не хитрил, зайдём мы с тобой в одно место напоследок. Куда обычно напоследок заходят?

     — В туалет.

     — Именно. Туалеты у мальчиков и девочек разные. Ты никогда в женский не совался?

     — Что ты!

     — Значит, имеешь право кое-что узнать сейчас. Ну, "по большому" сзади никаких отличий нет, ты это место прощупывал через трусы, когда попу мне гладил. Щупал-щупал, не отпирайся, возвращаться не будем. А вот спереди, "по маленькому", отличия есть. Хвастался в детстве перед девочками, что стену опИсать можешь, а они нет?

     — Ну… бывало, но это такие задаваки, а после этого сразу угомонивались. Мне мальчишки подсказали, что говорить. Но не видел ничего.

     — А трусики у девочек высматривал? Только честно.

     — Ещё как!

     — Хотел узнать, что там у них, почему стену не могут? Давай сюда руку. Клади ладонь на пупок. Я сейчас спущу трусы, а ты не спеша проведи ладонью вниз до промежности и потом назад. Только раз, понял?

     — Ага.

     — Пошёл!

     Чувство реальности как-то померкло, мальчишеская рука пошла по самому интимному её месту. Впрочем, при беглом проведении ладонью волосы, слежавшиеся под трусами, должны скрыть мелкие детали.

     Свои ладони они расположила у паховых складок и вовремя подогнула дошедшие до них пальчики, да так ловко, что средний палец глубоко ушёл в промежность — чуть не до заднего прохода.

     Обратно проводила руку до пупка, сняла её с живота и натянула трусы, держащиеся на разведённых коленях.

     — Ну что?

     — Ничего нет! — раздалось удивлённое.

     — Как это ничего? — аж обиделась ощупанная. — А волосы? Ты что, их не ощутил?

     — Так волосы и у нас есть, подумаешь — волосы! Я думал, что…

     — А вот это неважно, что ты думал. Я от тебя ничего не прятала, всё ты пощупал, аж до заднего прохода дошёл. Теперь знаешь, почему на девушках и трусы ладно сидят, и купальники, и джинсы. А что стену мы не можем облить — разве это важно? Ну, наберу мочу в бутылку и оболью. Зато мне эту "бутылку" не надо всё время с собой носить, трусы отягощать. Главное — тебе не надо высматривать у девочек между ног, гадать, фантазировать. Всё меня ты изучил, как только можно в темноте. Желаю поскорее обзавестись своей девушкой — на свету чтоб ласкать.

     Он посопел

     — Всё?

     — А тебе мало? Погоди, оденусь, обниму уж тебя напоследок и поцелую. А ты пока не скучай, а попробуй, можно ли открыть замок изнутри. Только не насилуй, шкаф старый, ещё развалится.

     Она отошла, присела и стала искать свою одежду. Ага, вот куда упала. Довольно быстро натянула и застегнула юбку, с топиком пришлось повозиться подольше — где перёд-зад, лицо-изнанка. Наконец верх тоже обрёл приличный вид.

     Парень возился с замком, шумно царапал.

     — Перочинного ножа нет? Раньше мужчины такие ножи носили.

     — Нет у меня.

     — Ладно, судя по времени, скоро должна прийти Прасковья Анисимовна, а перед ней — твой друг. Давай пока покажу, как обниматься.

     Они сошлись в объятьях. Этому его учить не пришлось, обнимал, должно быть, родителей. Не оценил, небось, что в его жёсткую грудь я свою мягкую впуриваю, ну да ладно.

     Попыталась найти его губы, и нашла, но он только чмокнул и отстранился. Понял, верно, что долгий поцелуй взасос может ко многому привести. Или же не умел вовсе.

     Внезапно Ева ощутила острое разочарование. Ей так захотелось, чтобы обнимал её настоящий парень, а не тюфяк какой, слюнтяй, ребёнок. Наверное, поэтому она забыла, что должна обеспечивать устойчивость, обмякла будто бы в сильных руках, и вдруг покачнулась, повалилась.

     — Блин!

     Падая, он сильно дёрнул ногой. Раздался треск, и нижняя фанерка створки двери вылетела наружу. В пролом брызнул свет.

     — А-а!

     Ева едва успела отшатнуться, как парень перевернулся вниз лицом.

     — Чего орёшь?

     Она встала, даже отряхнулась. Мужская фигура лежала почти параллельно двери. Немой уговор — лиц друг друга не видеть. Ева взяла парня за ноги и стала ориентировать к двери головой.

     — Перебирай руками, двигайся к двери. Пролезай, пролезай в пролом.

     И изо всех сил стала давить на ноги.

     Да, это единственный способ разойтись инкогнито при нарушенной темноте.

     По её расчётам, наружу должны были вылезти её руки, когда снаружи послышались голоса:

     — Помоги мне выбраться!

     — А ты зачем лезешь? Сейчас отомкну. Зачем дверь сломал? Припекло, что ли? Кусалась она? Я же предупреждал!

     — Да нет, классно было. Ногой случайно ударил. Да помоги же, чёрт!

     Раздался скрежет ключа в замке, а потом треск и скрежет — дверца своим изломом проехалась по спине пластуна, порвав рубашку.