- Да. Поймёте, так надо.

  Гостевая комната. Светлая. Решеток на окнах нет - выходит во двор. А со двора точно не сбежишь - стены вокруг, везде охрана. Стекло в этом мире лить уже умеют, правда оно мутноватое, не идеально ровное, то есть лучи безбожно преломляются, и не видно чёткой картины, когда через него смотришь. Но свет пропускает, и тепло держат, и то хлеб. Ведьма, чистая, расчёсанная (сама похоже, кому она нужна - расчёсывать её) сидела на краю огромной кровати, не зная, чем заняться. Комната хоть и большая, не сравнить с подземной камерой, но всё же это тюрьма, а в тюрьме априори скучно.

  Сам поднятья я не смог - сдох на третьем этаже. А тут пятый. Рыжик с Вермундом меня тащили, подперев с боков. Хотя бы войти в комнату я смог сам.

  - Дядька, поставь кресло напротив, сил нет, - произнёс я, навалившись на плечо сестры. Мой лоб покрыла испарина, было и правда тяжко. На третьем этаже сотник, видя, что я - всё, дал флягу с... Медовым раствором. Бля, Мёд с водой! Вкус гадский - не то слово, но мне полегчало. Это как-то связано с магией, с даром, мне много глюкозки нужно. Или фруктозки. Но стоять при разговоре всё равно не смогу, как бы ни хотелось давить на ведьму взглядом сверху вниз.

  Старый сотник рывком переместил кресло на центр комнаты, и я сел лицом к девушке. Внимательно осмотрел её. На ней было старое платье Астрид, и, учитывая, что сестрёнка - дочь воинов, и имеет более... Мощные телесные формы, смотрелось на ней оно мешковато. Грудь... Слабенькая грудь, даже с учётом корсета. Я помнил, как она выглядела вживую... В общем, ничего так, не буду охаивать, нормальный второй размер. Кожа - белая. Из условных 'викингов', хоть и крепостная. В принципе чего это я, кто у нас крестьянкам подолы задирает, как не воинское сословие? Вот и белокожая блондинка получилась. Ибо воины в большинстве как раз и есть потомки 'викингов'. Впрочем, об этом тоже попозже.

  - Привет, - произнёс я. Ведьма глянула исподлобья, надо было её расположить. - Я на тебя не злюсь, - продолжил я увереннее. - Более того, хотел просить прощения. Я... Виноват.

  Тишина. Дядька Вермунд прокашлялся, но я не внял. Это моя партия, не мешай, сотник.

  - Мне бы не хотелось, чтобы ты обижалась, и я готов компенсировать все обиды, - продолжил я. - Дам всё, чего захочешь. И в первую очередь вольную. Рыжик, скажи Прокопию, пусть сделает пергамент, утром подпишу, - повернул голову я к сестре - раз начала вникать в замковое хозяйство - пусть и пергамент подготовит.

  Теперь Рыжик раскрыла в возмущении рот, но быстро закрыла. Я - граф, это моё феодальное право, давать кому бы то ни было вольные. Не ей, баронессе, чей муж вассал другого сеньора, ко мне лезть, пусть она трижды сестра.

  Но травница молчала, никак не выражая эмоции. Хотя иная бы уже начала прыгать, или плакать, упав в благодарность в ноги, или ещё как-то...

  - Скажи мне что-нибудь? - Я почувствовал, как начала клокотать во мне ярость, даже слабость куда-то делась. Я подался вперёд, глаза мои засверкали. Это неправильная ведьма! Человек не может так реагировать на подобные новости! - Я говорю, скажи что-нибудь! - вложил я в голос больше энерги... И ведьма подняла глаза.

  Рикардо видел взгляд местных крестьянок, много раз. Им с детства вбивают социальную дистанцию, как они должны смотреть на благородных. По хорошему, они вообще не имеют права смотреть сеньору в глаза, только в пол или в иную часть тело. Ибо взгляд в глаза - это вызов, так заложено биологически, а вызов - это смерть. Эта же особа смотрела так, как НЕ МОЖЕТ смотреть простая крестьянка.

  И горожанка так тоже не может. Не на графа.

  И по-хорошему, не может даже баронесса. У меня слишком для этого мира высокий статус.

  Может только равная, графиня или герцогиня, но тут царство мужчин, женщины в принципе привыкли к подчинённому положению, и не станут бросать вызов мужчине, пусть он и ровня им.

  Так посмотреть на меня могла только королева. Или принцесса, королевская дочь. И более никто.

  Её взгляд давил. А ещё смеялся надо мной. Она... Эта... Травница надо мной просто потешалась! Как бы внешне выражая покорность, она презирала меня, смеялась с моей невежественности и недалёкости ибо чувствовала, что стоит значительно выше меня во всех смыслах. Всех, Карл!

  Бля, мою бога душу! Что за хрень с этой ведьмой? Что за хрень со мной? Что вокруг вообще за чертовщина?

  'Успокойся, Рома! Спокойно! - заорал я сам себе, чувствуя, что срываюсь. - Астрид чётко сказала, ты всегда будешь ходить по грани. И учиться не переступать её нужно уже сейчас. С этой ведьмой. Она - твой первый урок на жизнь. Ты же хочешь жить?'

  Жить я хотел, и внял. Ибо Ричи знал, что бывает с магами, впавшими в безумие. С ними бывает то, чего больше смерти боялся старый Вермунд.

  - Как тебя зовут? - выдавил-таки я, взяв себя в руки. Я - граф. Граф, мать вашу! Вот и нужно быть графом, холодным и расчётливым сукиным сыном, а не рубахоя-парнем с саблей наголо и 'зажигалкой' в ладони.