Джо сунул щенка за пазуху, он там пошебуршился, пригрелся и затих. И Джо вдруг почувствовал, что это его собственный пёс, и дороже у него на всём свете никого нет и не будет. Отправился Джо дальше со щенком за пазухой да с пустыми карманами, а спаниелиха побежала следом.

Денег у Джо теперь не было, и пришлось ему целый день шагать, затянув потуже ремень на голодном брюхе. Он всё шёл на стук топора, который звал его неустанно и слышался уже совсем близко. Наконец Джо вышел к лесу. Покинув родные края, Джо всё время путешествовал полями да лугами и радостно ступил сейчас под сень ветвей – он в любом лесу был как дома. Прошёл несколько шагов и услышал вдруг мяуканье – тихое, точно поскуливанье его щенка. Так Джо нашёл котёнка, совсем маленького, с блестящей золотистой шёрсткой, – весь он сиял, точно солнечный блик на струящемся ручейке, а глаза мерцали жёлто, будто тягучий свежевыкачанный мёд. Котёнок дрожал, поджимая под себя то одну, то другую слабую лапку, и явно обрадовался, когда Джо наклонился и взял его на руки. Он был так мал, что парень мог спрятать в ладонях его тщедушное пушистое тельце. Котёнок совсем продрог, и Джо сунул его к щенку, за пазуху. Котёнок заурчал там от радости и тепла.

Надвигалась ночь; стук топора становился всё громче, до дровосека оставалось не больше ста шагов. Стук этот был для Джо слаще музыки, он даже замер, заслушавшись. Вдруг раздался треск падающего дерева и стон! Джо бросился на выручку. Упавший ствол придавил дровосека! В сумерках Джо принял было его за отца – так сильно напоминал старик Джона Джолли. Но – чудес на свете не бывает, – подбежав ближе, Джо уверился, что дровосек походит на отца не больше, чем любой другой старик – ведь старость роднит и равняет всех, а уж дровосеков и подавно.

– Сильно покалечились?

– Да поймёшь разве? Выберусь – узнаем, – ответил старик.

Упавшее дерево пригвоздило к земле его правую руку, чуть поодаль валялся топор. Джо разрубил ствол и освободил дровосека. Потом осторожно и умело осмотрел руку: не впервой было ему лечить переломы: сколько заячьих лапок и птичьих крылышек перевязал он в родном лесу! Вскоре боль отпустила старика, и Джо, легко подняв его на руки, спросил:

– Куда вас отнести?

– Мой дом совсем близко, – ответил старик.

Джо прошёл не больше пятидесяти шагов, и они очутились возле хижины, привычной глазу хижины дровосека, только обставленной получше, чем бывший дом Джо Джолли. В углу стояла узкая кровать, покрытая ярким лоскутным одеялом. Сюда-то Джо и уложил старика. И тут же, без лишних вопросов, принялся готовить ужин: развёл огонь, вскипятил воду; заглянув в буфет и на полку, нашёл кой-какую снедь в глиняных горшках. И вот уже вьётся парок над кружкой с чаем и лежит на блюдце хлеб с салом. А старик всё не сводит с Джо острого, проницательного взгляда.

Приготовив дровосеку ужин, Джо расстегнул ворот и вытащил из-за пазухи щенка и котёнка. Спаниелиха устроилась около очага, детёныши принялись на пару сосать её молоко, а собака смотрела на Джо благодарно и преданно.

Джо спросил:

– Не найдётся ли воды и объедков для собаки?

– Воды на дворе накачай, а косточка – на полке, – ответил старик.

Джо нашёл кость, принёс воды в миске и поставил возле спаниелихи.

– Ну, а теперь налей-ка и себе чаю да отрежь хлеба, – велел старик.

Джо так и сделал. И вмиг съел всё до последней крошки, ведь он был очень-очень голоден.

– Хочешь – располагайся прямо у очага и спи вволю, а если останешься, пока я не вылечу руку, можешь за меня поработать.

– А кем вы работаете?

– Королевским дровосеком.

– Откуда вам знать, что я справлюсь?

– Я же видел, как лихо ты топором владеешь. Дерево, что меня прижало, одним ударом разрубил. Так что сходи-ка ты утром к королю да скажи, что будешь работать вместо меня.

На коврике у очага спалось крепко. Но проснулся Джо ранёхонько, накормил старика, собак и котёнка, убрал и подмёл пол. Переделав всю работу, он спросил дорогу к королевскому дворцу. Старик объяснил, что дворец стоит в центре города, а город – в трёх милях к северу от хижины. Он посоветовал Джо захватить с собой королевский топор с выжженной на древке короной, чтоб ему поверили и не прогнали из дворца как самозванца. И Джо отправился навстречу новым приключениям.

Выйдя на опушку леса, он услышал за спиной тихое мяуканье и, оглянувшись, увидел, что золотистый котёнок увязался за ним следом. Не хотелось Джо возвращаться, снова сунул он пушистый комочек за пазуху и пошёл дальше. Вскоре вырос перед ним город – столица той страны, где он родился и прожил всю жизнь. У городских ворот высокий страж преградил Джо путь:

– Что за дело у тебя в столице?

– А какая разница? – поинтересовался Джо.

– Да никакой, – ответил страж. – Всё равно мне строго-настрого приказано никого не впускать и не выпускать.

– Что ж, нельзя так нельзя.

Джо решил, что такой, видно, в городах порядок: никуда нельзя. Только в лесах свобода – ходи куда вздумается. Он повернул было назад, но страж схватил его за плечо:

– А откуда у тебя королевский топор?

Джо вкратце рассказал свою историю, и страж распахнул ворота:

– Твоё дело важное, королевское. Значит, ты должен войти. Если тебя остановят, покажи топор, он у тебя вместо пропуска.

Никто, однако, не останавливал Джо. Никогда прежде не видел он столько домов и магазинов, церквей и храмов, башен и колоколен, куполов, шпилей и флюгеров. Город копошился, точно огромный муравейник, люди сновали туда-сюда, всюду совали свой нос, заползали в каждую щель и трещину. Чем ближе подходил Джо к дворцу, тем больше суматохи было вокруг. Дворец тоже жужжал, как пчелиный рой: придворные и пажи бегали взад-вперёд, вверх-вниз и ломали в отчаянье руки. Джо проскользнул незамеченным по дворцовым коридорам и добрался до тронного зала. Он был пуст, лишь красивая заплаканная девочка стояла возле трона. В белом платьице, с шелковистыми светлыми волосами, она напомнила Джо его щенка. Пожалев девочку, он подошёл к ней и спросил:

– Может, у тебя болит что? Так покажи, я мигом вылечу.

И сквозь всхлипы едва расслышал ответ:

– Болит, да так, что мочи нет терпеть.

– Что болит? – спросил Джо.

– Душа.

– Да-а, душу лечить непросто. Почему же она разболелась?

– У меня котёнок потерялся, – сказала девочка и зарыдала пуще прежнего.

– Я тебе взамен своего дам, – предложил Джо.

– Мне только мой нужен! – всхлипывала девочка.

– Но у меня чудесный котёнок, я его вечером в лесу подобрал, – принялся уговаривать Джо. – Редкой золотистой окраски, а глаза – словно тягучий мёд! – И Джо вытащил из-за пазухи котёнка.

– Это же и есть мой котёнок! – воскликнула девочка.

Мгновенно осушив слёзы, она выхватила из рук Джо золотистый комочек и осыпала поцелуями. Потом, потянув за золотую цепочку, позвонила в золотой колокол, что висел под потолком посреди тронного зала. Зал тут же заполнился людьми: все, от поварёнка до короля, сбежались посмотреть, что случилось. Ведь в золотой колокол звонили только по великим праздникам.

Принцесса – а девочка была самая настоящая принцесса – вскочила на трон, показала всем котёнка и воскликнула, кивнув на Джо Джолли:

– Этот юноша нашёл моего Медочка!

Все возликовали; новость со скоростью света облетела дворец и выплеснулась на улицы. Через пять минут город вернулся к повседневной жизни, распахнулись городские ворота, а король спросил Джо Джолли, чем его наградить.

Джо с радостью попросил бы в награду саму принцессу: она была совсем под стать его щенку – и волосы шелковистые, точно уши щенка, и глядит доверчиво, как маленький спаниель. Но принцессу ему, понятно, не отдадут. Поэтому он ответил:

– Я хотел бы поработать королевским дровосеком, покуда сам дровосек не поправится.