А вскоре стало не до того. Они без труда отбили первоначальный навал фредериковых двойников, благо умирали те быстро и легко. Достаточно было притронуться клинком к такому воину, как тот просто стекал на пол и превращался в красную лужицу, тут же и сгоравшую. Но на смену ему приходили несколько новых бойцов, и эти новые умирали куда дольше и неохотнее своих предшественников. И куда лучше владели своим оружием — точными алыми копиями Удава.

А потом Столб принялся изрыгать совсем уж кошмарных тварей, даже отдаленно не напоминающих людей. Первая же атака этих существ вывела из строя Виктора. Еще спустя несколько минут ранения разных степеней тяжести имели уже все братья.

Они теснее сбились в круг у самого края овального бассейна, золотые воды в котором, странным образом реагируя на происходящее, заволновались, местами перехлестывая через невысокий бортик. Там, где они попадали на чудовищ, вспыхивали языки пламени, пожиравшие порождения Столба. Местами в толпах атакующих они выжигали целые просеки, куда еще долго не могли ступить алые монстры.

Но этой помощи было недостаточно, и Ланс с братьями сражался уже у самой кромки бассейна, ежесекундно рискуя быть сброшенным в него. Хотя его воды и не причиняли людям никакого видимого вреда, попадать в них никто не хотел.

…Воронка с Фредериком в центре приблизилась к Эмилии и отцу Мору, и, ненадолго замерев, метнулась к ним. Но прежде чем она накрыла их, из бассейна хлестнула тугая золотая волна, вмиг обернувшаяся вокруг людей плотным коконом. Алая и золотая стихии столкнулись со страшным грохотом. На несколько секунд все, и люди и чудовища, замерли, молча глядя на опадающие воронку и золотую завесу. И на Столб, успевший поглотить второй уровень. Из подобия алого луча Столб превратился в темно-багровый, цвета спекшейся крови, пресс, стремящийся вдавить в землю все, что под ним находится. Он словно загустел, обретя свойства желе, из которого теперь не выплескивались, а скорее отваливались бесформенные багровые комки. Отделившись от основного пласта, они со шлепками падали на пол, где превращались во все новых тварей.

Да, теперь их было значительно меньше, но те, что были, уже ничем не напоминали первые полужидкие создания. С этими монстрами приходилось рубиться изо всех сил, а одолев, долго и тщательно добивать.

Лишившийся защиты воронки Фредерик стоял, устало пошатываясь и глядя на выбирающихся из-под обугленных остатков щитов отца Мора и Эмилию. Затем оглядел братьев и закричал на замерших монстров:

— Чего стали, убейте их! ОН уже близко!

Ланс не удержался и посмотрел вверх, на основание Столба, до которого теперь, казалось, можно было дотронуться рукой. Следом за ним это сделали и едва не все присутствующие в Зале.

Нависшая над ними масса из безликой угрозы превратилась в нечто разумное и почти одушевленное. В центре этого нагноения вылепился глаз и нечто, похожее на громадную когтистую лапу, живо напомнившую Лансу одну из конечностей Тогая — Пожирателя душ. С внушающим ужас интересом глаз осмотрел всех в Зале, ненадолго задержался на Фредерике, и впился в отца Мора. Лапа грузно опустилась и, вырезая в мраморном полу глубокие борозды, потянулась к первосвященнику.

— Убей! Убей эту тварь! — дико завизжал Фредерик и стеганул выпрыгнувшим из ладони красным жгутом отца Мора и Эмилию. Небрежно отмахнувшись, отец Мор отразил удар, осторожно уложил сестру на пол, поднялся и в упор посмотрел прямо в гигантский зрачок.

— Тебе нечего здесь делать. Твое время еще не пришло, — раздался его спокойный голос.

Глаз сморгнул, и лапа ускорила свое движение.

— Я приказываю тебе уйти.

Отец Мор легко уклонился от сминающих объятий лапы и шагнул в озеро. Не погрузившись в него ни на сантиметр, он прошел прямо к центру и воздел руки:

— Никому не дано сломить волю Судьбы! Великий Бог — Единый Творец, я призываю тебя: приди и исполни свое предсказание!

Словно почувствовав неладное, Столб остановился и его участок над озерцом стал зримо уплотняться. Туда же начал спешно перемещаться и глаз, но было слишком поздно.

Золотистая волна окатила отца Мора, и его балахон нестерпимо ярко засиял. Воды бассейна вздыбились стеной и, предупреждающе басовито урча, опали. Поверхность Столба судорожно вздрогнула, спешно щетинясь когтями, жвалами и отвратительными клыкастыми рылами.

— Ты пришел! — восторженно взвизгнул первосвященник, и в тот же миг взвившееся над водами бассейна золотое Копье вонзилось в отвратительную плоть колосса.

Страшный рев оглушил людей, из раны брызнули потоки гнилья. Сильный удар выбил из-под ног пол, сверху посыпались куски мрамора и деревянных перекрытий. За первым подземным толчком последовала целая серия новых, и стены Храма прочертили трещины. Несколько громадных мраморных плит обрушилось вниз, превратив в месиво с дюжину чудовищ. Все живое в Храме засуетилось в поисках выхода. Люди и твари Столба носились по огромному помещению, яростно рубя все, что попадалось им на пути. Среди гор битого мрамора Ланс разглядел прорубающего себе путь в толпе чудовищ Винсента. Левой рукой брат придерживал переброшенную через плечо Эмилию, похоже, провалившуюся в спасительное беспамятство. Ланс бросился следом, но почти сразу же потерял их, и сам был вынужден отбивать нападение какого-то совершенно ополоумевшего от страха урода. Несколько раз ему попадалась высокая фигура Фредерика, вокруг которого носились, сбивая с ног всех подряд, рои красных жгутов. Но и его он очень быстро потерял. Непрерывно рубясь и уклоняясь от осколков разваливающегося Храма, принц совершенно неожиданно выбежал к краю овального озера.

…А Копье продолжало все глубже вгрызаться в нависающую над ними плоть Столба. Навстречу тянулись десятки чудовищных лап, пытающихся выдернуть эту занозу из раны, но соприкасаясь с ним, лапы вспыхивали и уже хлопьями пепла оседали на пол.

С грохотом рухнули остатки одного из верхних этажей, и взорам предстала вся огромная, ощеренная разбросанными по всему телу хищными отростками колонна Столба. Некоторые ее участки, там, где Копье наиболее сильно выжгло внутренности, обуглились и потрескались, и сквозь трещины наружу пробивалось сияние золотого древка. Но громада не желала сдаваться, и, подрагивая, упорно продолжала давить вниз, пытаясь подмять под себя и озерцо, и людей, дерзнувших преградить ей путь.

Глаз, наконец, достиг места, где Копье прожгло колоссальную рану, и одним рывком «впрыгнул» в самый его центр. Крик боли и ужаса вырвался у отца Мора. Копье задрожало и уже бесформенной массой воды обрушилось во вскипевшее озерцо. Глаз зло прищурился, и Столб просел сразу на полметра.

— Давай! — раздался неистовый вопль Фредерика, появившегося откуда-то из развалин. Перепрыгнув через груду мертвых тел, он смело ступил на поверхность озерца и побежал к отцу Мору.

Предостерегающе закричав, Ланс бросился следом, но перехватить брата не успел. Подбежав к одетому в сверкающий плащ старику, Фредерик одним ударом всадил Удав ему в спину по самую рукоять. От безысходности и разочарования Ланс взвыл, бессознательно начав изменение.

Вопреки ожиданиям, отец Мор не упал, а медленно повернулся к убийце. Губы его шевельнулись. Ланс видел вздрогнувшую спину брата и его правую руку, сжимающую рукоять Удава. Только рукоять!

Если плата за Надежду — всего лишь один сломанный Истинный Клинок, то тогда — Слава Творцу!

…Спина ненавистного брата приближалась, и приближался миг, когда Ланс мог вонзить в нее Тераль, но безумец почувствовал опасность и обернулся. Их глаза встретились, и Ланс внутренне содрогнулся. Взгляд Фреда не был взглядом сломленного человека. Брат долго и целеустремленно готовился к борьбе и сегодня был решительно настроен изменить свою судьбу.

…Но сейчас он оказался безоружен, а Ланс подобрался слишком близко. Принц взмахнул Тераль… и та вылетела из его кошачьей лапы. Потеряв равновесие, они покатились по полу, а когда энергия столкновения ушла, Ланс оказался прижатым к холодным плитам. Как ничтожество, как нашкодивший котенок!