Прошло не менее полуминуты, прежде чем их заметили — сначала пленники, а затем и один из игроков. Немая сцена длилась недолго. Надежда, вспыхнувшая с их появлением на лицах пленников, мгновенно улетучилась, едва один из игроков нехорошо осклабился.

— Только посмотрите, кто к нам пожаловал. Интересно посмотреть, а что они носят под плащами? Входите же, братья, просим вас.

Никто не пошевелился, и глаза солдата полыхнули пьяной злобой:

— Вы что, оглохли? Сейчас я… вам… я вас!

Пьяно раскачиваясь, он полез из-за стола.

— Постой, Лог, — остановил его товарищ, самый старший из всей четверки по годам и, судя по наибольшему количеству навешанных на плечи выигрышей, и самым умным.

— Вы не из Братства, — заявил он, прищурившись. — Вы те, о чьем приходе предупреждал Его Светлость!

Его рука потянулась за оружием.

Они не хотели убивать и больше всего опасались поднять шум, и только поэтому в наступившей короткой, но яростной потасовке, одному из солдат удалось выскользнуть из комнаты. Его приятели, так толком и не успевшие прийти в себя, вскоре были сбиты с ног и оглушены.

Вслед за солдатом, в коридор выбежал и Ланс. Как раз вовремя, чтоб успеть заметить захлопывающуюся чуть дальше дверь. Беглеца нужно было схватить до того, как тот поднимет тревогу!

Спустя полминуты все это уже не имело значения. Погоня привела его на кольцевую галерею, опоясывающую на уровне второго этажа Ритуальный Зал Храма.

Такие же галереи располагались и выше, еще на двух уровнях, но смотреть вверх он был пока не готов.

Зал потряс Ланса своими размерами — он просто-напросто оказался куда просторнее и выше, чем все здание Храма, каким оно виделось снаружи. Стены Зала лоснились мраморной облицовкой и испускали ровный белый свет. Казалось, изнутри они подсвечивались каким-то неведомым источником, да так, что, приглядевшись, можно было различить внутреннюю структуру камня. Подсветка завораживала, затягивала взгляд, и Лансу начинало казаться, что он стоит в центре гигантского идеально отполированного алмаза-куба. Никаких картин, статуй, рельефов и прочих излишеств, которые бы только погубили законченную лаконичную красоту этого места, в Зале не было.

Более половины площади поверхности пола занимал овальный бассейн, заполненный ярко переливающейся золотистой жидкостью. Свет, исходящий от нее, заливал большую часть Зала и падал на два чудовищно неуместных здесь, грубо сколоченных, деревянных щита, установленных у самого края бассейна с той стороны, где стоял принц. Ланс не сразу понял, что своей формой бассейн напоминает овал, вышитый на его сером плаще. Он непроизвольно опустил глаза и вздрогнул. Пустая эмблема у сердца светилась тем же светом, что испускали золотые воды. Принцу захотелось сорвать плащ, но что-то не позволило ему сделать это. И тогда он заставил себя вновь посмотреть вверх.

Никакой, как оказалось, это был не луч! Над головой, где-то на уровне последнего этажа, алело повисшее в воздухе идеально гладкое основание Столба Света. Видимый отовсюду алый колосс оказался теряющимся в выси световым цилиндром, который отделяло от земли добрые два десятка метров!

Из странного, полуобморочного состояния его вывели удивленные вскрики наконец-то отыскавших галерею братьев. Кое-как взяв себя в руки, он приказал себе сосредоточиться на поисках сестры. И Фредерика.

И тотчас стал замечать ускользнувшие поначалу от его внимания детали.

Сбежавший солдат уже почти одолел узкую, ведущую на первый этаж, лесенку, но сейчас его больше интересовали тонкие, опоясывающие щиты у источника золотых вод, стальные ленты. И только внимательней присмотревшись, он понял, что это цепи. Нехорошее предчувствие подстегнуло принца.

Он побежал к лестнице, отмечая на ходу, что солдат уже спустился и юркнул за дверь в боковой стене Зала. Еще десяток секунд он потратил на спуск, и затем…

…Затем он увидел щиты с другой стороны. Эмилия и отец Мор, Принцесса Королевства Фиан и маленький немолодой человечек с детской улыбкой, висели, распятые на них. Оба были без сознания, и сейчас обессиленно свешивались на цепях, и кисти рук их, стиснутые железом, были странно вывернуты. Платье на сестре было изорвано, ноги босы, а свалявшиеся космы волос скрывали лицо. Лицо отца Мора было изуродовано побоями.

…Шаги спускающихся братьев гремели в тишине громовыми раскатами.

— Эми, — внезапно охрипнув, позвал Ланселот.

Фигурка на щите едва заметно шевельнулась, и он скорее почувствовал, чем увидел ответный взгляд.

— Ланс, — послышался в ответ слабый голос.

В этот момент боковая дверь распахнулась, и в Зал вошел Фредерик, сопровождаемый дюжиной вооруженных людей.

Один взгляд на брата заставил принца содрогнуться. Если раньше Фред только время от времени давал поводы усомниться в состоянии своего рассудка, то сейчас он казался совершенно безумным человеком.

Брат оглядел их красными слезящимися глазами и расхохотался:

— Не опоздали, таки!

Он подошел к Эмилии и, схватив сестру за волосы, рывком приподнял ее голову:

— Вы как раз поспели к самому интересному.

— Отойди от нее, — процедил Ланс сквозь зубы.

Фредерик оставил сестру.

— Даже не думай мешать мне, Ланселот, — он оглянулся на братьев и прикрикнул: — Вас это тоже касается!

— Что ты задумал? — спросил Ланс.

Брови Фредерика горестно изогнулись:

— Понимаешь, брат — ты не против, что я тебя так называю? — дело в том, что Творец не желает снисходить к мольбам столь ничтожного червя, как я, а этот подонок отказывается помочь достучаться до Него, — он сильно пнул носком сапога отца Мора, и тот еле слышно простонал. — Сначала я очень расстраивался, но потом понял, что просто неправильно просил. Единый Творец — великий бог, и одними молитвами здесь не обойтись. Вот я и решил все сделать, как надо.

Одна из дверей распахнулась, и несколько солдат внесли жаровню с горящими угольями, огромную окровавленную деревянную колоду для разделки мяса и, в несколько заходов, с десяток объемистых охапок хвороста и поленьев. Фредерик заметил тревожные взгляды братьев и пояснил:

— Да, да, мы начнем с самого простого — с воскурения благовоний. Далее прирежем что-нибудь поменьше, например петушка. Вид его крови должен помочь растопить строптивое сердце Единого. Но если этого не случится, то настанет очередь кого-нибудь покрупнее. Я говорю о нашем добрейшем Море.

Он снова пнул его, и в этот раз тело старика откликнулось короткой конвульсией. Фредерик вновь повернулся к сестре и провел рукой по ее волосам.

— Но для того, чтоб окончательно ублажить Творца, нам будет просто необходим небольшой обряд плодородия, — он взял сестру за подбородок и поднял ее лицо.

— Я твердо обещал это своим парням, да и этой суке, думаю, понравится. А в заключение, мы устроим небольшое аутодафе, всего на две персоны, — Фредерик хохотнул. — Полагаю, уж после этого Единый Творец не устоит.

— Да он совсем спятил, — с нотками какого-то благоговейного страха прошептал в наступившей тишине Винсент.

— Ну, нет, — ничуть не обидевшись, беззаботно отозвался Фредерик. — Ты же сам видел, сколько людей пришло посмотреть на чудо. Мы не имеем морального права отпустить их, так ничего и не показав. Мы просто обязаны упросить Творца явить миру Чудо.

— Опомнись, брат! — пылко воскликнул Виктор, делая несколько шагов вперед.

Лицо безумца перекосилось от гнева:

— Не смей называть меня братом, ублюдок! У тебя здесь нет братьев!

— Ты сам не понимаешь, что говоришь, Фред. Прошу тебя, отпусти сестру и этого человека, и давай спокойно поговорим.

— Довольно! — взорвался Фредерик. — Слишком поздно! Они всю жизнь мне лгали, но теперь-то я не упущу своего! Я — наследный принц Фиан, а очень скоро стану королем!

Он задумался ненадолго и глубокомысленно добавил:

— А может быть, и Богом. Я еще не решил точно.

Ланс вздрогнул под пристальным взглядом Виктора.

— О чем это он говорит? — подозрительно спросил двоюродный брат.