— Леди, вы, думается мне, зашли не в тот коридор. Тут не место такой даме как вы. В этом отсеке есть лишь одна персона — опасная преступница.

— О… — Габриэль мешкала наигранно, — я решила, что девушка, уходившая…по имени Клара…

Физиономия стража напряглась.

Ему стало неловко, затем он пробурчал:

— Девку по-любому повесят. Я решил, что не принесёт ничего страшного то, если её женщина увидется с ней под предлогом разноса еды.

— Её женщина…

— Особа, видно, думала, что я не соображу, кем она является, но я сообразил. Её имя Клара Буш. Она является самой дорогостоящей куртизанкой в борделе мадам Люсиль.

— Мадам Люсиль?

Страж стал пунцовым.

— Я…вы, наверное, не знаете такое заведение… Да… Клара сообщила, что они с этой преступницей страстно любят друг друга и ей нужно облегчить её мучения. Я не посчитал тут ничего плохого.

Габриэль не смогла дать ответ.

— Вы никому не скажете про это, мисс?

— Не скажу.

Девушка шагнула назад. Клара, настолько значимая для Рей, выходит, проститутка… У любви не бывает ограничений. И сама Габриэль стала этому доказательством. Влюбилась в женщину по своей неопытности и неумелости.

Да и сравнить было не с кем. Видимо, Кларе тоже нравятся женщины. А Рей… Нет, пока Габриэль не в состоянии видеть её сейчас, когда поцелуи её любовницы ещё не сошли с губ.

— Мисс?

Трясущимися пальцами Габриэль прошлась по лицу и постаралась улыбнуться.

— Согласна с вами. Видимо, я действительно зашла не в тот коридор. — Не ведая, куда теперь податься, Габриэль продолжила: — Я…я пришла сюда с благотворительной целью. Мне нужна женщина по имени Берта, она — из команды Раптора. Её родственница на смертном одре и просила меня передать ей кое-что.

Страж вздохнул облегчённо.

— Эту девку держат в другом отсеке тюрьмы. Вернитесь туда, откуда пришли, потом сверните налево и пройдите тем коридором до конца, там отыщите стража, который скажет вам, куда ступать дальше.

— Благодарю.

Пелена застилала глаза, когда Габриэль развернулась обратно, твердя мысленно одно и то же имя.

Марсела старалась раскрыть тяжёлые глаза, отчего освещение в комнате стало каким-то мутным. Напряжение было выше её сил, и женщина опять сомкнула веки. Где-то вдали слышались голоса…знакомые ей.

— Врач! — Тон Марии звучал беспокойно, ближе к тревоге. — С ней всё будет нормально? Она так бледна.

— Несчастная женщина пережила сильнейшее потрясение, но должна выжить. Я смог остановить кровотечение, но… — Доктор на секунду смолк. — У неё произошёл выкидыш.

Нет! Такое невозможно!

— А скажите мне, врач, — Мария заговорила ещё тише, — что мне сделать, чтобы ей помочь.

— Крепиться. — Марсела узнала тон доктора Тореуса. — Вы должны сохранять мужество, Мария. Марселе необходимо будет всё ваше самообладание, когда она очнётся.

— А когда же она придёт в себя? Она уже долго без чувств.

— У неё было сильное кровотечение, отчего сейчас она слаба, но обязана очнуться. Сейчас я должен уйти, но скоро возвращусь и побуду с ней подольше. Уверен, она восстановится.

— Но она такая бледная.

Марсела услышала вздох врача:

— С ней всё будет нормально, Мария. Но вам надо приготовиться её утешать.

Скрип закрывающейся двери. Боль настоящего.

Марсела издала всхлип.

— Марсела…

От лёгкого касания Марии она раскрыла веки.

Боль, не связанная с физическим недомоганием, пронзила тело, стоило ей увидеть мокрые морщинистые скулы старой служанки.

— Марсела, как ваше самочувствие? Вам больно?

— Мария… — она снова слабо всхлипнула. — Мой малыш…ему не суждено родиться.

— Не думайте об этом. — Мария вскинула голову. — Вам пришлось нелегко. Вы должны теперь думать о том, как выздороветь.

— Мне очень стыдно…

— Вам стыдно? — Мария застыла. — Вы не должны стыдиться, моя милая.

— Я виновата.

— Во всей этой истории, моя хорошая, ваша вина вообще отсутствует.

— Нет! Я виновата! — Марсела взяла руку Марии. — Ты предупреждала меня! Мне надо было уйти от Жерома, мне необходимо было понять, что он меня никогда не любил. Я заставляла его любить. Я виновата, что потеряла малыша.

Женщина трудно вздохнула.

Тревога Марии усиливалась и она шепнула:

— Нет, Марсела, вы не виноваты! Все ваши поступки были ради любви! И не вам отвечать за то, что мистер Пуанти был не способен ответить вам взаимностью. Он врун с рождения, но вы его любили и поэтому доверяли ему. В этом нет вашей вины!

— Если бы я послушала тебя, то не случилось бы этого выкидыша!

— Не упрекайте себя. Вы не могли знать, что так будет.

— Я знала…знала…

— Госпожа, поверьте мне, ваша вина искуплена и вы заслужили прощение, даже если и заблуждались, так делали это, потому что любили!

— Я заблуждалась, потому что эгоистка!

— Вы не правы!

— Нет, это так! Мне хотелось, чтобы Жером меня любил, ведь я его люблю. Я жила такой мечтой и не задумывалась о малыше!

— Вы не могли предположить, что он сотворит.

— Я могла. — Марсела затихла. — Его извращённость…проявлялась…в том, как он делал больно мне, занимаясь любовью. Но у меня получилось убедить себя, что, как только его дочь возвратится, всё нормализуется.

— Марсела, умоляю, не говорите больше, — тяжко вздохнула Мария.

— Прошу. — Марсела коротко усмехнулась. — Молю, не нужно. Так сказал мне Жером. Я поверила, что он меня любит.

— Мистеру Пуанти не знакомо слово ≪любовь≫. Он её не знает.

— Знает.

— Он самолюбивец!

— Жером любит свою дочь больше, чем себя. — Очи Марселы ярко засветились. — Но его любовь разрушит её жизнь. Я слышала. Он произнёс так…

— Марсела, не волнуйтесь.

— Жером сообщил, когда пошёл от меня, что собирается уничтожить особу, которая, по его мнению, присвоила себе то, что сам он считает самым бесценным в своей жизни! Любовь дочери — вот что Жером боготворит больше остального! Он убъёт особу, которую Габриэль любит!

— Марсела, вы опечалены…и без сил. У вас галлюцинации.

— Нет. Я знаю, что Жером предпримет. Тебе необходимо его остановить, Мария! Я…я не могу иметь на совести очередную смерть.

— Марсела…

Мария повернулась на скрип открывающейся двери. Возвратился врач Тореус.

Служанка с облегчением вздохнула:

— Врач даст вам успокоительное.

— Нет. Прошу… Молю тебя твоими же словами, теми, которыми Жером умел врать мне. Ступай к его дочери… Габриэль… сообщи ей…скажи, ей надо остановить Жерома. Она обязана.

Дверь отворилась, и Мария беспокойно повернулась к вошедшему врачу Тореусу.

Доктор приблизился к постели и тревожно поглядел на Марселу.

— Что случилось?

— Мария…ступай…обещай мне.

Врач мягким тоном произнёс:

— Лучше отдохните, Марсела.

— Мария, ступай…пока не опоздали!

Врач сконфузился, обернулся к Марии. По выражению его физиономии, служанка поняла, что надо ответить.

— Ладно, Марсела. Уже иду.

— Немедленно…

— Да, если врач покараулит тебя.

— Мария… — Очи Марселы заполыхали блеском горячки. — Сообщи Габриэль… сообщи, что я сожалею, посылая тебя к ней с такой новостью. Сообщи, что я разделяю с ней её мучения, ведь тоже любила Жерома, который…который пойдёт на что угодно, чтобы быть лишь с ней одной. Сообщи Габриэль, что мне бы хотелось…

Голос Марселы ослабел. Женщина смежила веки, а по щекам потекли слёзы. Мария отодвинулась от кровати, уступая место склонившимуся к госпоже врачу. Старая служанка развернулась с поразительной для её лет лёгкостью и закрыла дверь за собой.

Берта расслышала лёгкие шаги в тёмном тюремном коридоре, ведущим к её камере.

Берта в отличии от Уитос была избавлена от мучения полной изоляции одиночного заключения. Наоборот, камеры по-соседству были забиты людьми с ≪Раптора≫, и данный факт немало облегчал её существование. Берта исказила своё изуродованное лицо от тревоги.