Голова женщины искусно уложена светлыми локонами, поверху наброшены чёрные кружева, напоминавшие ему картины в Европе, которые ему удалось увидеть. Ему вспомнился миг, когда Клара показалась на улице перед домом мадам Люсиль, где мужчина ждал её в экипаже.

Никогда прежде Петроний не видел Клару такой, одетой в строгое чёрное платье с высоким воротом и в изящной накидке, которая непонятно как подчёркивает её невинную душу.

Клара вызывала в Петронии эмоции, каких раньше мужчине никогда не приходилось испытывать. Клара Буш…проститутка? Нет.

Петроний всегда знал, что под маской кутризанки, которую она демонстрировала всему обществу, таится её настоящее лицо.

Мужчина ощущал, что подлинной Клары её специальность не коснулась. Так или иначе Петроний не представлял, насколько глубоко задето его сердце, когда Клара полностью раскроется ему и он получит счастье познать женщину до конца. Он опустился на колени около Клары. Та совсем не стремилась к тому, чтобы Петроний сопровождал её в церковь. По известной причине Клара боялась за женщину, которую любила. Она не хотела, чтобы Петроний был рядом, когда она станет молиться за свою любимую, но в Петронии пробудилась знакомая ревность, когда он поглядел в её очи и всё в них прочёл. Петроний делался решительным от ревности. Мужчина знал, что необходим сейчас Кларе — сознаёт та это или нет. И он намеревался это ей доказать. Мужчина убедит Клару в своей любви так, как не убедят никакие слова, и станет питать надежду, что в один замечательный день Клара полюбит его, как никогда не любила этого неизвестного человека. Клара вскинула очи. Щёки мокрые от слёз. Петрония охватило сострадание, его рука крепко притянула женщину к себе. На тот миг мужчина проговаривал свою молчаливую клятву.

— Я не в курсе, кто это такой, — произнёс Лафитос по-гречески с сильным акцентом.

Повисла тишина. Пуанти молчал, рассматривая на удивление молодого грекобританца. Лафитос сидел напротив него на стуле, который был обтянут роскошным материалом, держал возле губ хрустальный бокал, являя своей персоной воплощение европейской элегантности, что нельзя было отрицать. Пуанти сознавал, что Лафитос блестит перед ним для того, чтобы подчеркнуть его неопрятный вид. Терпение Пуанти достигало предела. Мужчина вскоре понял, что Лафитос одурачивает его якобы любезной встречей. Забота прислуги Лафитоса о комфорте высокопоставленного гостя, бокал, уже два раза наполненный вином, пара смен подносов с соблазнительными ятствами — всё рассчитано, чтобы впустую растягивать время и вынуждать Пуанти нервничать. Таким образом Лафитос избавил себя от надобности что-то произносить, растягивая время и держа ситуацию под контролем. Если бы на карту не было поставлено благополучие Габриэль, Пуанти, конечно же, вылил бы этот бокал вина в самодовольную физиономию грекобританца.

Но дела обстояли так, что… Пуанти принудил себя улыбнуться.

— Я упоминал в послании вам, что дружеские отношения с губернатором Клейборосом принуждали меня раньше отстраняться от ваших дел в Аргосе. Эта дружба вынуждала меня придерживаться стороны губернатора Клейбороса ко всему, что случается в заливе Лесбоса. — Пуанти выждал, приготавливаясь к прямолинейной атаке. — Но если в прошлом у меня было правило придерживаться одного взора с губернатором Клейборосом, то сейчас я хочу сделать вам предложение, которое будет выгодно нам двоим.

— Об этом вы говорили в своём послании, господин. — От Пуанти не укрылось, что тёплая улыбка на лице Лафитоса убавилась. — Всё сказанное вами мне ясно. Но это не меняет мой ответ. Я не в курсе, кто такая Рей Уитос, о которой вы тут упоминаете. Мне известно лишь, что такой особы с таким именем на Лесбосе нет.

На лице Пуанти замерла улыбка.

— Я пришёл к вам, господин, с солидным предложением и с добрыми намерениями.

Немного помолчав, Лафитос проговорил:

— Я надеюсь, что ваша дочь благополучно будет вам возвращена, но помочь вам найти похитительницу не в силах.

Пуанти старался справиться с паникой, медленно нараставшей от мысли, что Лафитос вполне может ему отказать.

Он отпил из бокала немного красноватой жидкости, а потом дал ответ:

— Я даже не предполагал, что вы може знать о том, где находится моя дочь. Ничего такого! Я уверен, что при вашем особом положении вы единственный человек, который может помочь обнаружить капитаншу Уитос и тем самым способствовать возвращению дочки ко мне. Я заплачу вам любую сумму.

— Ваша болтовня о любых суммах и солидных предложениях мне не интересна.

Пуанти сообразил, что беседа вдруг быстро подходит к концу, откинул все уловки и резко прохрипел:

— Скажу откровенно, господин Лафитос! Я превосходно понимаю, что нет такой денежной награды, которая могла бы послужить вам искушением и побудить вас сотрудничать со мной, самым злым вашим гонителем в Аргосе, всегда настаивавшим на аресте и осуждении по обвинению в пиратстве и убийствах людей! Я уверен, что вы превосходно знаете мою деятельность в прошлом! Но поскольку я и прежде осуждал вас, теперь я гарантирую вам поддержку во всём, если вы сейчас поможете мне. — Руки Пуанти дрожали от возбуждения, и мужчина вынужденно поставил бокал на стол. Затем Пуанти посмотрел на Лафитоса: — Чтобы окончательно стало ясно, моё предложение заключается в следующем: если вы поможете мне благополучно вернуть дочь, я гарантирую, что губернатор Клейборос забудет все обвинения против вас и вашего брата и не станет больше выступать против вашей деятельности.

Пуанти скрежетал от ярости, озлобляясь против грекобританца всё сильнее и сильнее, смотря, как тот высоко вскинул свои чёрные брови, открыто демонстрируя скептицизм.

Наконец-то Лафитос дал ответ:

— На мой взгляд, вы мне обещаете то, что сделать вам не по силам.

— Я могу это.

— Вы так лишь твердите.

— Вы сомневаетесь в моих словах, господин?

Лицо Лафитоса стало каменным:

— А если да — то что?

Пуанти очень разозлился, чтобы осторожничать, и рявкнул:

— Лишь дурак будет сомневаться в том, что твердит Пуанти!

Лафитос опять холодно улыбнулся:

— И лишь слабоумный допустит при любых обстоятельствах, что Жака Лафитоса можно называть дураком. Но, господин, поскольку вы — мой гость и, конечно, расстроены эмоционально из-за любимой дочери, я выберу не обращать внимания на ваше дурное поведение и манеры. — Лафитос резко встал, откинул любезности, за которыми почти сдерживал бешенство, и сказал резко: — Нам не о чём больше говорить. Можете освежиться и переночевать, затем один из моих людей проводит вас назад в Аргос. Переговор закончен.

Лафитос покинул комнату. Бешено вскочив, Пуанти намеревался догнать его, но дверной проём загородил головорез, вынудив Пуанти замереть.

— Господин Пуанти…

От голоса слуги Пуанти замер, а тот сказал совсем бесстрастно:

— Я отведу вас в вашу комнату.

Пуанти пытался держать себя в руках. Конечно, он примет гостеприимство этого подонка Лафитоса! Подремлет пару часов, а после возвратится в Аргос, где снова станет разыскивать Габриэль с ещё большей настойчивостью! Если улыбнётся удача, то послание от этой уродки капитанши Уитос будет ожидать его, а Габриэль в скором времени возвратится домой. А после того, как она…

Дрожа от ярости, Пуанти дал клятву: Лафитос заплатит кровью за оскорбление, нанесённое ему, и он сам проследит, чтобы его повесили.

Такая мысль наполнила его силой и он отправился следом за молчаливым слугой из комнаты.

Берта, никем не замеченная, прислонилась к кривому стволу большого дерева, и лишь едва дрожащие веки говорили о том, как внимательно она прислушивается к беседе на высоких тонах, исходящей из окна особняка Лафитоса. Берта нервозно прошлась пальцами по своим светлым навьюченным локонам — один жест, который выдавал её волнение. Она собиралась быть на своём месте, рискуя, что её заметят, до той поры, пока не будет уверена, что дальнейшее развитие событий не является важным.