- Наверное, это за мной, так, ребята? - сказал он с легким нажимом на "а". Точно такой, как на фотографии, только форма маки с наградами скрыта под пальто. И еще, уж так, наверное, повелось - представлять героев большими и значительными. В улыбающемся человеке не было ничего внешне значительного. Роста самого среднего, сухощавый, в легкой, упругой походке есть что-то мальчишеское. На улице - сырой, пронизывающий ветер, а гость - в легком пальто, с непокрытой головой.

- Не холодно, Александр Михайлович? - спросил, поеживаясь, Валерий.

- Зачем холодно? Совсем тепло с вами.

С самого начала было решено - никаких гостиниц, гость есть гость.

- Жить будете у меня, квартира большая, родители уехали, - деловито предложил Валерий.

- А кушать? - шепотом спросил у него Алеша. Валерий растерялся:

- Разве пельмени...

- Эх ты, пельмени! - посмотрел на него с укором товарищ.

- Приготовлю, как в ресторане, - заверил Сергей.

На кухне он смело вывалил пачку в... холодную воду, поставил на газ. Через несколько минут из кастрюли полезла непонятная слипшаяся масса. Валя готова была расплакаться:

- Позор! Позор!

На помощь пришел Ахмедия Михайлович.

- Зачем так говоришь? Мужчина не должен быть на кухне, - подмигнул ребятам и повязал полотенце фартуком. - Такие хинкали будут! М-м-м! Где перец, лук где, соль?

Пельмени получились вкусными, и чай Ахмедия Михайлович заварил необычный. Поели. У ребят накопилось по тысяче вопросов, но главный:

- А было страшно?

- Страшно, - просто ответил Ахмедия Михайлович.

Трудно было понять, в шутку это он или всерьез. Не поверили. Ахмедия Михайлович подошел к окну.

- Город какой у вас красивый и большой, а мы все о войне. Пойдемте гулять.

Джебраилов гостил у ребят всего несколько дней, и каждый день он просил показывать ему город. Спрашивать и восхищаться не уставал. Были в музеях, театре, кино. И даже... заглянули в шахту строящейся станции метро. А получилось так. Проходили мимо, Ахмедия Михайлович распахнул пальто, доставая папиросы, - на груди у него не нашлось бы места и для булавки - сплошные награды. Так и заиграли на солнце. Двое встречных рабочих ахнули и сразу к ребятам.

- Кто это с вами?

В двух словах объяснили. Рабочие преградили дорогу.

- Как хотите, а дальше не пустим. Узнают наши, кого упустили, ни за что не простят. Времени не найдется? Ненадолго, а?

- Зачем не найдется, как раз к вам идем, - ответил за ребят Джебраилов и свернул на стройплощадку.

Состоялся летучий митинг. После него ребятам с их гостем показали строящееся метро. Дальше следопытов провожала вся бригада.

- Александр Михайлович, вы больше не курите, а то так и до школы не дойдем, - шепотом попросил его Яша.

- Совсем брошу, - пообещал Джебраилов, прижимая к груди руки.

В тот день в школе состоялся торжественный вечер. Джебраилов выступал перед переполненным актовым залом. Негромкий голос гостя был слышен в самых последних рядах. Рассказчик излагал факты из партизанских будней по-военному сухо и сжато: организация явочной квартиры в Марселе под видом парикмахерской, уничтожение танкового сосредоточения в Лионе, взрыв складов боеприпасов и горючего в Дижоне, участие в освобождении Бордо и Парижа.

Но если внести в эти факты некоторые упущенные рассказчиком подробности, то мы узнаем, что идея открытия "парикмахерской" в Марселе принадлежит Акмед-Мишелю, танки в Лионе были уничтожены группой под командованием Рус Акмеда, склады в Дижоне взорвал партизан Кураже с лейтенантом Боссаном, решающую роль при штурме Бордо сыграл отряд под командованием Ахмедия Микаил-оглы Джебраилова.

- Какой город во Франции наиболее запомнился?

Ахмедия Михайлович на минуту задумался и улыбнулся.

- Париж, конечно, Париж.

С Парижем у него было связано особое...

В освобождении Парижа отряд Дюма принимал самое активное участие. Нелегкие это были бои. Фашистов приходилось выбивать из каждого дома. Очищая один из подвалов от немецких автоматчиков, Джебраилов взял в плен бывшего премьер-министра Франции. Его опознали сначала женщины на улице, затем оказавшийся неподалеку бригадный генерал Шарль де Голль. Министр тоже опознал генерала и выхватил пистолет. Но сработала молниеносная реакция макизара, на долю секунды опередив выстрел, он выбил из его рук оружие. Жизнь де Голля была спасена.

Из Парижа отряд Дюма (теперь уже полковника, настоящее имя которого было Дельпланк) перебросили в департамент Верхний Рейн - восток Франции. Там он в составе партизанских соединений изгонял оккупантов за пределы Франции.

Декабрь 1944 года. Снова Париж. Встреча и долгая теплая беседа с Морисом Торезом. По его просьбе Джебраилов выступил на торжественном митинге. Зал устроил ему овацию. Пели "Интернационал", "Катюшу". Сдерживая слезы, пел Акмед-Мишель.

В мае 1945 года его пригласил к себе Шарль де Голль.

Расспросив о семье, о близких, де Голль поинтересовался:

- Нет ли у вас каких-либо просьб к правительству Франции?

- Просьб никаких, - ответил Ахмедия. - Только одно желание - поскорее вернуться на Родину.

- Надеюсь, вам недолго придется ждать. Вы доблестно сражались за Францию. Вдали от своей Родины вы оставались ее верным, преданным солдатом.

Прощаясь, генерал протянул Джебраилову бумагу.

- Вы наш гость, - сказал он, - почетный гость. Этот документ дает вам право пользоваться всеми видами транспорта в нашей стране бесплатно.

На документе стояла подпись де Голля.

По дороге домой Ахмедия вспоминал тех, с кем навсегда его спаяла партизанская дружба: Дюма, Бессек, Филлип, Франсуа, Пинар, Сарра и заменившая ему мать мадам Жанна. Было грустно. Увидятся ли когда?

А впереди его ждала быстрая речка Кашычай, деревушка Охуд, а в ней - родные.

Вечер закончился, но расходиться никто не хотел. Ребята окружили Джебраилова.

- Скажите, пожалуйста, семья у вас большая?

- Обыкновенная: Сурия-ханум, три сына, четыре дочери.

- А кем вы работаете у себя на родине?

- Начальником над растениями - старший агроном.

- Какой из себя Морис Торез?

- Невысокий, черноволосый, очень плотный и сильный. Говорит громко и горячо. Тогда в Париже сказал мне, что бывает счастлив всякий раз, когда видит русских.

- Расскажите подробнее, как живете, работаете, - попросили старшеклассники.

Ахмедия Михайлович покачал головой.

- Подробно обо всем долго будет. Лучше я расскажу, как в институт поступал. Когда вернулся, дома картина совсем невеселая: братья в детдоме, мама плоха, в доме даже спички нету. Сначала я в Шеки агрономом работал, потом в Охуд переехал. Трудно было. Строились на голом месте, все руками, машин никаких, знаний тоже. А учиться очень хотел, без образования жить нельзя. Вам легко - только учись. А мне каково было? Среднюю школу в 1938 году окончил. Чтобы хоть что-то вспомнить, в школу тайком ото всех ходил. Не хотел говорить, что в институт поступать задумал. Если не примут, что скажу людям? Как-то дома сказал, что утром в городе собрание, сел на попутку и уехал за двести километров в Кировобад. Сдал документы в заочный сельскохозяйственный институт. Вернулся, жду вызова. Пришел вызов, а в нем сказано, что первый экзамен - физика. Накануне экзамена все ночи читал. Жена спрашивает: что читаешь? То же, что и наши дети, отвечаю. В институт было подано сто двадцать заявлений. Всех собрали в одной комнате. Сидим, боимся. А вдруг два? Мне три хочется. Я сел сзади всех - неудобно, я старик, волос совсем белый. Вызвали, билет вытянул. Законы Ньютона знаю плохо, шпаргалку бы достать, да очки дома забыл, все равно ничего не увижу. За учителя физики меня приняли, "4" поставили. В три часа ночи домой вернулся. Жена: где был? На собрании, говорю, машин не было, пешком вернулся. Потом химия была, нас уже девяносто человек осталось. Далеко стоял - ни одного знакомого. Агроном я, химикаты знаю, реакцию написал, четыре поставили. К литературе нас семьдесят человек осталось. Литература для меня - самый трудный экзамен. Знаю пять-шесть писателей, а больше не знаю. Две-три книги на животе держал, шпаргалку взял. Заглавие большими буквами написал. Входит ректор. Как дела? - говорит. Спасибо, отвечаю, ничего, пишу пока. Ректор на меня показывает: это Акмед-Мишель, товарищи. Все обнимать, целовать меня начали. Ректор говорит, пиши свободную тему - свою биографию... Вернулся домой ночью. На следующий день к председателю: я в институт поступил. Когда? - спрашивает. Сам не знаю. Дальше учеба. До двенадцати работал, ночью учился до трех-четырех часов. В общем кончил. Вы молодые, способные, хорошо учитесь, будете поступать, шпаргалки не понадобятся, - глаза у Ахмедия Михайловича смеются.