- Эй! - крикнула в сторону детской. - Ее Величеству плохо!

- Не кричи… - тихо, почти шепотом протянула та и упала, не в силах удержаться на ногах, что вдруг стали кучей бессмысленных палок.

Из комнаты выбежали три женщины в похожих одеждах. Все подскочили к Марике и начали ее поднимать, расспрашивать что с ней, как она себя чувствует. Королева же практически не слышала их. Звуки заменил шум, свист, писк, звон, перебивающий всё кроме самого себя. Образы, и без этого с трудом улавливаемые, стали расплываться, бледнеть. Лицо ее становилось белесым как у поганки шапка. Глаза же медленно опухали и краснели, показывая всем присутствующим свои мелкие капиляры алого цвета, что неожиданно для всех начинали лопаться. Королева двигала руками, сама не зная за что ей хвататься. Она ими двигала и непременно на что-то натыкалась, натыкалась… В то время как голова ее болезненно запрокидывалась, а на лице и руках стали проявляться синие вены, чьи переплетения напоминали паутину.

Девушку подхватили на руки и быстро понесли к лекарю. Это был какой-то рыцарь, за которым увязались несколько взволнованных нянек. Одна из них подобрала корону, упавшую с черной головы у той же стены, и начала ее беспокойно ее мять, глядя девушке вслед.

Марика ничего не понимала, да и понимать ей было уже нечего. Голова болталась так, будто уже не было кого спасать. Руки также, лежали словно мертвые. Но не смотря на это, на стол Юлиана она прибыла еще живой. В сознании и без него одновременно, ничего не чувствуя кроме распирающей боли в голове, тошноты и желания как можно быстрее прекратить все это. Хотелось кричать и резать собственный череп, такой сильной была боль, но девушка не могла и пошевелиться. Всю ее будто сковали. Стало трудно дышать.

Марика всеми силами пыталась открыть рот шире, сбросить руки в стороны и вдохнуть полной грудью, но вместо этого ее душила собственная беспомощность. Перед глазами мелькали непонятные тени. Во рту и горле стало холодно. Ее немного подняли. Холод прошел до живота и там быстро растворился. Девушка хотела закричать во все горло: “Дышать! Я хочу дышать!”, но ничего из нее выйти не могло. Лицо начинало синеть. Рыцарь бережно уложил ее обратно. Юлиану оставалось только ждать. Ждать и надеяться на лекартство, что вот-вот должно было подействовать.

Начались мелкие судороги с пеной у рта. Мужчины тут же прижали женские руки со ступнями к камню. Тряска медленно увеличивалась, переходя сначала на колени и локти, потом на плечи, грудь и шею, распространившись к какому-то моменту на все тело, заставляя королеву биться как живую рыбу на сухом столе.

Не прошло и трех минут, как Марика резко села. Рассудок и понимание происходящего вернулись к ней также быстро как и владение собственным телом. Она заорала. Да так сильно, истошно и громко, что на миг оглушила своих спасителей. Девушка схватилась за голову, что собиралась лопнуть словно перезревшая слива, на которую скоро надавят ступней. Она откинулась на стол, сильно ударившись затылком, продолжая кричать и извиваться от того, что происходило внутри. Она плакала, кричала, ненавидела мир и боялась, боялась так сильно, что уже не выдерживала. Боль заставляла действовать глупо. Королева стала биться о каменную плиту на которой лежала, желая хоть каким-то образом остановить эту боль.

- Нет! - выкрикнул Юлиан, тут же подложив под ее затылок свои руки.

Королева закричала еще сильнее, сжимая голову как никогда и почувствовала. В голове что-то произошло. Крик ужаса, боли и невыносимого страха поглотил всех, но совсем ненадолго. Он начал затихать. Также плавно и быстро, как ее судороги, удары ногами, головой и всем телом о холодный камень, на котором она лежала. Марика легла, отклонив тяжелую голову направо.

Рыцарь с ужасом взглянул на Юлиана, бездыханное тело. Тот судорожно принялся искать пульс, дыхание, любые признаки жизни. Он даже обжег королевскую руку огнем свечи, но ничего не работало. Ошеломлённо упал на свой стул, стоявший недалеко от мертвой королевы. Воин понял всё без слов. Он взглянул на бренное тело и, не в силах долго на него смотреть, быстро вышел. Сквозь боль в сердце, рассказал обо всём слугам и нянькам, что беспокойно столпились вокруг двери к лекарю. Те обомлели. Никто не проронил и слова. Все были в шоке и ужасе.

Королю решили не сообщать о смерти его супруги. Это могло сильно повлиять на него и быстро вернуть домой, вместо того, чтобы уничтожить причину злости нимфы, угрожающей королевству чумой.

Не прошло и шести дней, как Давид уже знал численность дикарей, их расположение в небольшом поле и ключевые точки их защиты, что для его войска казались простыми игрушками. Нападение было запланировано на утро.

Как по прихоти судьбы, но Хофраси решил тоже напасть в это время, но только на заре, когда противник его еще бы спал. Войско бога огня было совсем небольшим и содержало в себе только преданных почитателей, что не успели разочароваться в нем после прошлого раза. Бог войны и проиграл бой, - данная мысль очень гложила предводителя. Хофраси уже не был так уверен в собственной непобедимости и правоте над этим неправильным божеством.

Его люди прятались в лесу. Войско было всего 96 человек.

Хиту тем временем вообще о войне не думал. Он отразил удар непонятного ему врага и снова наслаждался прежней жизнью. Вокруг ходили прекрасные девушки в кокетливых нарядах, танцевали для него, соблазняли, кормили и всеми способами прислуживали. Шатер бога был полон женщин и пускали к нему только самых красивых, изысканных и молодых. Хиту мог получить любую из них лишь указав на нее пальцем, чем молодой человек несомненно пользовался.

Ночь прошла спокойно и в некоторой степени безмятежно. Утром, еще до восхода солнца, Хофраси возглавил войско, что в тишине и тьме направилось к подобию города из похожих палаток. Целью было всё-таки убить самого бога, а не всех его почитателей. Для лидера, это уже было делом принципа.

Пройдя более половины дистанции и выйдя уже на поле, где стояло поселение, многие воины заметили странные сооружения слева от себя, противников. Указали на это лидеру. Тот сказал всем пригнуться и притихнуть, сливаясь с темной травой. Давид ставил легкие катапульты.

Его лагерь уже давно не спал и во всю готовился к предстоящей битве. Ставились машины, нагревалась зажигательная смесь в глиняных чашах и строились солдаты. Дикари наблюдали за этим не совсем понимая что будет дальше. Они решили немного выждать.

С первым лучом солнца полетел первый снаряд. Это был словно метеорит - камень, оставляющий после себя темный след из дыма. Дикари внимательно проследили за ним. Снаряд упал точно в поселение. Видимо, это был пробный бросок, так как буквально через три минуты, полетели уже пять таких же камней. От машин, стройными рядами двинулось войско. Хофраси выжидал. Было не понятно, убьют ли и их, если они вмешаются. Это бой против бога ветра или против племен в принципе?

По небу летали снаряды. В поселке поднялся шум и гам. Мужчины схватили свое оружие и ринулись на воинов покрытых металлом. Те убивали их с такой легкостью, что исход боя был предрешен еще до его начала. Не смотря на это, почитатели Хиту не останавливались. Давид послал богу зажигательную смесь в горшке. Палатки быстро покрылись огнем. Были слышны женские крики. Король оставался невозмутим, наблюдая за полем боя со своей кобылы.

Пехота вырезала население так, будто резала мягкое масло, лучники посылали дождь из стрел, будто сейчас действительно что-то капало с неба, конница просто уничтожала всё на своем пути. Дикари били их топорами и палицами, своими мечами, ножами и саблями, стреляли из луков, но практически всё отлетало от доспехов с таким звоном, что казалось с ними воевали не люди, а какие-то потусторонние существа, которых невозможно убить.

Женщины и дети, не говоря о трусах, бежали с другой стороны. Хофраси заметил это и ринулся к путям отступления. Целью было уничтожить это племя и эту веру в бога, что не является правильным. Они стали убивать падших женщин и неродимых трусов так, будто делали это всегда.