- Наглецов я люблю еще меньше, - вырвал ладонь.

Слуга медленно поник, опуская плечи и глаза себе под ноги:

- Простите меня… Я не хотел прекращать нравится вам…

- Никто этого не хочет, - с неприязнью покосился на него.

- Я больше не буду так говорить, ваше величество… - голос его притих. - Простите меня… - тихонько шмыгнул носом, всем телом чувствуя как сжимается от этих нелестных взглядов отовсюду, как сморщивается его сердце, словно чернослив, пытаясь никого не задеть своим нечаянным стуком.

Давид глядел на него косо, будто ожидая какой-то непривычной реакции, но Ариф ожидаемо притих, не желая нарушать комфорт господ даже своим дыханием, и опустил глаза, плечи, надежды на лучшее.

- Ваше величество, - деликатно начал Амиран, чувствуя какое-то напряжение в воздухе, - понимаю мою бестактность, но нам с маркизом все же любопытно, за какие заслуги вы дали своему слуге зеленую ленту и наградили его званием любимчика.

Ариф нахмурился, не совсем поняв какую ценность несет эта лента, если ею дворяне заинтересовались.

- Это его личные заслуги, - непринужденно выдал правитель, всё еще наблюдая за прислугой. - В управление чем-то я его не пущу конечно же, но власти теперь у него значительно больше, чем за всю его предыдущую жизнь. Боюсь как бы он не злоупотребил моей добротой к нему. Глядя на недавние примеры, я этого боюсь сейчас больше всего. Предать могут и самые дорогие на свете люди… Что уж говорить о тех, с кем ты не связан кровно?

- Я думал вы мне доверяете, ваше величество… - тихо и подавленно протянул Ариф, боясь лишний раз пошевельнуться.

- Доверяю, но боюсь. Я всех боюсь, - устало обнял его, положив руку на плечо.

Спустя время, когда они закончили несколько партий, король отправился к сыну и некоторое время пообщался с ним, убеждаясь, что ребенок отца снова признает. “Иногда отцы детей признавать не хотят, а мой - родителя своего принимать не торопится! Что за дитя? Кем же он вырастет, с такими замашками чуть ли не с рождения?”

К четырем вернувшись на совет, он первым делом сообщил, что нужен если не казначей, то хотя бы его временный заместитель. Помимо привычных членов совета, за столом сидел еще и Амиран, в достаточной мере гордый за такую честь, что ему оказали. Министры на него смотрели несколько косо, не совсем понимая зачем он здесь.

- И эту роль я временно доверяю барону Гризи, - спокойно сообщил Давид.

Все пооткрывали глаза и рты.

- Мне, ваше величество? - ошеломленно спросил тот.

- Да, я вам доверяю несколько больше, чем каким-то незнакомцам.

- Это большая честь…

- Но барон не так давно свое поместье чуть в карты не проиграл! - привстал возмущенный Нильс.

- Я отыгрался. Да и на деньги я уже так не играю, - аккуратно подметил Амиран, взглянув на него.

- Ужас! - воскликнул Платон, вскинув рукой на тощего. - Отдадим нашу казну богохульнику!

- Не нужно таких резких слов, - покосился на архиепископа.

- Ваше величество! - возмущался Люциус. - Кому-кому, но точно не барону, - показал на него, - мы свою казну доверим!

- Как в вашу голову такая мысль пришла? - не понимал Юлиан.

- Кошмар! Ужас!

За столом воцарился хаос. Каждый желал высказать свое личное недовольство этой кандидатурой. Каждый видел в Амиране только проблему, если он сядет на место первого казначея страны. Мужчина же выслушивал эти оскорбления спокойно, холодно, сдержанно. Казалось, он вообще ни во что этих людей не ставит, а если и ставит, то не придает этому особого значения. Давид оглядел беснующихся министров. Сложил у губ сплетенные в замок пальцы и стал ждать когда же они успокоятся. Это случилось только через пять минут, когда добрая половина совета наконец заметила недовольство правителя по поводу всего этого шума. Все постепенно сели на свои места, притихли.

- Итак, - начал Давид, опустив ладони на стол, - вам не нравится эта кандидатура. А есть ли у вас другая? - исчерпывающе оглядел совет.

- Но барон, - впопыхах выдал Люциус, - это худшее, что только может быть.

- Я всё же считаю его не таким тупым, чтобы проиграть в карты нашу казну. К тому же, мои взгляды по поводу коррупционеров и казнокрадов всем давно известны. Хоть один га - голова уже на пике. Или кто-то хочет предложить другого кандидата? - оглядел всех.

- Дайте нам еще время, - влез архиепископ.

- Платон, у всех вас было достаточно времени, чтобы найти хоть кого-то смышленого, но вы его не нашли и вместо того, чтобы поручить все дела, касаемые денег, на отвечающего за это человека, вы заваливаете этими вопросами меня! - сжал кулак. - Я думаю уже все поняли, что мне это не очень нравится, мягко говоря. Амиран, - строго посмотрел на него, - временно, вы назначаетесь нашим казначеем. Под страхом смерти я запрещаю вам играть на деньги во чтобы то ни было. За всеми вашими манипуляциями будет следить специальная комиссия, что проверит каждую бумажку, каждый документ, на котором виднеется ваша подпись. Они будут считать всё. И если, не дай бог, пропадет хоть один га… Ваша голова очень быстро окажется на пике.

Мужчина тревожно погладил шею, на всякий случай решив убедиться, что она все еще не разрублена пополам.

- Ваше величество, - недостаточно уверенно и громко решился начать он. - Разрешите увеличить сумму до 10 га.

- Чтобы вы ее себе в карман клали? - угрожающе нахмурился.

- 10 га не деньги, - опустил руку с шеи на стол. - Я хочу сказать о мелких расходах на свечи, бумагу, чернила. Не сочтите меня мелочным, но увеличьте сумму смерти до 10 га хотя бы. Умереть за 1 га - это позор.

- Я своего слова не поменяю, Амиран. Вы можете тратить эти 10 га на подобные мелочи в случае, если эти мелочи нужны вам по работе и при условии, что вы отсчитаетесь за каждый кранге в этих свечах и чернилах. Но если же, комиссия найдет тот га, что исчез бесследно и без объяснения причины куда - наш палач с радостью разделит ваши тело и голову, поместив вторую на пику, для всеобщего обозрения.

- Я вас понял, - проглотил слюну тот, чувствуя как бледная спина покрывается дрожью.

- Отлично, - взглянул на остальных. - На каких отходах мы закончили?

- Если же у нас появился казначей, - неуверенно продолжил Люциус, покосившись на него, - этот вопрос я решу с ним.

- Отлично. Какие проблемы у нас дальше?

Ариф тем временем караулил Ирину, стоя в одном из коридоров, неподалеку от покоев крикливого и капризного принца, который лишь недавно обкакался. Няньки кружили вокруг него будто рой пчел вокруг собственного улья. Кто-то выносил грязные пеленки, кто мыл ребенка, кто-то пеленал, а кто-то убаюкивал или тряс перед детским лицом его любимой игрушкой, желая успокоить. Молодой человек стоял в нескольких метрах от двери и не решался даже заглянуть внутрь, косо поглядывая на стражу. Мужчины эти были немаленькие и совершенно не слабые. Казалось, вся мощь страны сейчас находится в этом коридоре и охраняет кричащего младенца, как единственную ценность всего государства. Ариф не решался приблизится к ним. Оставалось только ждать.

Друга он увидел не менее чем через час, когда малыша не только помыли и успокоили, но и накормили, уложили спать. Девушка вышла лишь за тем, чтобы навестить уборную, но молодой человек до этого ее ожидающий, подбежал к знакомой чуть ли не сразу. Лицо его быстро налилось светом, радостью и покрылось румянцем.

- Ирина, - еле сдерживая счастье приоткрыл полу халата и достал для нее миниатюрную розочку, чей небольшой красный бутон напоминал формой кувшин. - Ирина, это тебе, - протянул цветок.

- Ты опять цветы из сада воруешь? - скептически посмотрела на него.

- Нет. Этот я купил. Тебе нравится?

- Зачем ты вообще мне цветы носишь? - решительно направилась дальше, желая поскорее облегчиться.

- Но девушки ведь любят цветы, - поспешил следом. - Разве ты не любишь их? - озадачился.

- Я просто не понимаю зачем ты мне их даришь.

- Этот ты не взяла, - протянул ей стебель.